Фестиваль церковная музыка
В рамках рождественского фестиваля "Вифлеемская звезда" в Петербурге побывало церковно-певческое содружество "Бранко" сербского города Ниш. Концерт в капелле был обставлен чуть ли не как встреча в верхах — хор вышел на сцену под водительством епископа города Ниш. Его прочувствованное вступительное слово о братских народах и древних традициях сербской духовной музыки заставило ОЛЬГУ Ъ-КОМОК ожидать музыкальных откровений.
Фестиваль "Вифлеемская звезда", который третий раз проходит в Петербурге вокруг православного Рождества (то есть вокруг и даты, и тематики), родился в Санкт-Петербургской консерватории среди молодых специалистов, изучающих, исполняющих и преподающих древнерусскую церковную музыку. Поначалу это мероприятие носило характер скромный, чинный, исследовательский. Главный предмет фестиваля — единственный род музыки, сохранившийся в России со Средних веков, а именно знаменный распев, одноголосные литургические песнопения, которые записывали крюками (значки, плохо поддающиеся расшифровке).
Этот обскурантистский репертуар, который и в церквях-то давно уж не поют, а где поют, там считаются почти подвижниками, фестиваль намерен не просто донести до условно широкой публики, а освоить с помощью разных творческих технологий. Например, петербургский камерный хор Lege Artis поет "нормальными", круглыми голосами по расшифрованным специально обученными коллегами "нормальным" нотам, а ансамблисты из коллектива "Ключ разумения" читают прямо по крюкам резкими, полуфольклорными тембрами.
Нынешнему фестивалю "Вифлеемская звезда" всех этих радостей для посвященных явно недостало. Под фестивальной шапкой оказались и выступление рогового оркестра, и пара концертов западноевропейской барочной музыки, и даже вечер балета. Наконец, приехали те, из-за кого фестиваль обрел вожделенную приставку "международный". Сербское церковно-певческое содружество "Бранко" — коллектив любительский, но вполне именитый, он насчитывает 130 лет непрерывной истории освоения литургического репертуара и более 100 участников. Понятно, что от сербов ждали многого и отдали им сразу три концертных вечера — в Шереметевском дворце, капелле и консерватории.
Один из этих вечеров начался исключительно за здравие. Когда хор в капелле запел многолетие своему епископу, зал встал как один. Обилие слушательниц в платочках убедило: так надо по чину. Епископ Ириней благословил свой хор, подарил фестивалю золотообрезный многотомник сербской церковной музыки и отбыл в царскую ложу. Хор приступил к делу. В качестве древней сербской традиции вниманию публики были представлены фрагменты литургии, написанные композиторами рубежа XIX-XX веков (Стефан Мокраняц, Станислав Бинички) в заметно русском ключе, то есть так, как писал наш Чесноков или Гречанинов, только попроще.
Эти трогательные четырехголосные песнопения хор исполнял от души, но без малейших признаков национального колорита или какой-нибудь специфики. Даже единственный в программе византийский распев XV века прозвучал у "Бранко" как лирический романс. Так, с умилением и слезой в голосе, немецкие любители поют свои хоралы, американцы — свои кэролс, а русские — Чайковского с Рахманиновым. Обработки сербских народных песен во втором отделении положения не исправили: простенькая и наивная музыка так и звучала — честно, скучно, не слишком умело. Между тем переполненный зал капеллы (что в этом заведении не правило, а почти исключение) внимал сербам с искренним удовольствием и платил неподдельно громкими аплодисментами. То ли вправду понравилось это любительское искусство, то ли так и следовало по чину.