Премьера театр
В основе моноспектакля, поставленного на сцене московского Театр.doc режиссером Владимиром Михельсоном и сыгранного питерским спортивным комментатором Анатолием Хроповым, повесть Юза Алешковского "Николай Николаевич". Текст Алешковского не без удовольствия освежила в памяти АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА.
Своего "Николая Николаевича" поэт, прозаик, бард, знаток лагерного фольклора Юз Алешковский написал в 1970 году, подарив главному герою черты собственной биографии. Напомним ее. В конце 1940-х служащий Тихоокеанского флота Иосиф Алешковский угодил под суд, угнав вместе с сослуживцами машину секретаря парткома. После чего провел четыре года в местах не столь отдаленных. В 1955 году Алешковскому удалось вернуться в Москву, где он начал зарабатывать литературным трудом. В 1970-х годах его рассказы и повести выходили только в самиздате, а без его песен "Товарищ Сталин, вы большой ученый" и "Окурочек" не обходилась ни одна интеллигентская сходка. Собственно, из-за этих песен, подготовленных для публикации в запрещенном альманахе "Метрополь", Юзу Алешковскому и пришлось в 1979 году эмигрировать в США. "Я боялся, что меня посадят. Там все будут курить. И я от своей аллергии задохнусь",— вспоминает сегодня писатель.
Его герой Николай Николаевич тоже прошел зону в весьма нежном возрасте, чудом обосновался в Москве, но сперва и не помышлял о честном труде. Сама повесть — один нескончаемый монолог героя, рассказывающего неведомому собутыльнику, как он сперва воровал, а потом устроился в НИИ — сдавать сперму, необходимую для молекулярных опытов. Думал, нашел работу, а оказалось, обрел любовь на всю жизнь.
"Как рассказать о свойствах страсти, если ты полжизни провел на нарах и можешь говорить только матом?" — задаются вопросом авторы спектакля. Само собой, никак не рассказать. Мат-перемат в устах бывшего комментатора футбольного клуба "Зенит" звучит хоть и грубовато, но будто с какой-то заминкой, через не могу. Видимо, дает о себе знать театральная школа — в конце 1980-х Анатолий Хропов окончил актерский курс Льва Додина. Монолог героя Алешковского он исполняет вполне профессионально, без того интеллигентского изящества, с которым он написан, зато с неким нажимом. Привыкший владеть вниманием стадионов, артист привычно плюсует голосом и жестами, с трудом вписываясь в крошечный подвал Театр.doc.
Его комментаторский нахрап повесть выдерживает, уж больно забавно написана: "И своей, кирюха, собственной рученькой берет меня вполне откровенно за грубый, хамский, упрямую сволочь, за член. И словно кто в мой позвоночник спинной алмазные гвоздики забивает серебряными молоточками и окунает меня с ног до головы в ванну с пивом бочковым, и по пене красные раки ползают..." В самых патетических местах монолога включается нежная музыка. Словом, "Динамо-Арзамас" (название не только дань спортивному прошлому актера, но и туманная аллегория донорских занятий героя: на программке изображен футболист, посылающий мяч не в ворота, а в сторону далекой женской фигурки) вполне традиционно сделанный спектакль.
Единственное, что сближает его со стилистикой Театр.doc,— изобилие нецензурной лексики. Но, честно говоря, было бы обидно, если бы новую драму мы отличали только по этому признаку. Ведь Театр.doc — это жизнь подворотни, перенесенная на сцену со всеми ее шероховатостями, не ошкуренная до гладкости режиссером и не стилизованная пером литератора. По контрасту с ней повесть "Николай Николаевич" в исполнении Анатолия Хропова кажется прекрасной, высокохудожественной. Но литературой, а не жизнью.