Сейчас Алексею семнадцать лет. Крепкий и высокий, он ощущает себя взрослым и даже состоявшимся человеком. Такому нелегко просить кого бы то ни было о помощи. Но в очень многих жизненных ситуациях без помощи ему не обойтись. Потому что у Алексея нет рук: правой до локтя, левой — чуть ниже. Отечественные протезы помогают, но больше морально, чем реально. Они неловкие и ненадежные. Алексей ездил во Францию, и там ему показали другие протезы, такие, что с ними он уж точно о помощи просить не будет. Потому что не будет надобности. Но они дорогие. Мутиным не хватает на французские протезы €35 тыс. Ольга помогла сыну одеться, и мы отправились гулять по Келози, так называется поселок, где живут Мутины, это недалеко от Санкт-Петербурга.
Алексей хорошо помнит день, когда они с мальчишками пошли на заброшенную птицефабрику. У них и в самом-то поселке до сих пор, кажется, все заброшено: Дом культуры с выбитыми стеклами, школа, которой не хватает учеников.
Алексею было 12 лет, чем еще заняться июньским днем в поселке, где все заброшено? Они зашли в трансформаторную будку. Там не было ни ограждений, ни замка, ни табличек. От сильного удара током Алешу отбросило в яму, это, кажется, и спасло. Перепуганные мальчишки убежали и никому ничего не сказали. Когда вернулось сознание, Алеша выбрался из ямы и дошел до деревни. Был он как головешка, руки обгорели дочерна. Но дошел. Сам.
На следующий день в горбольнице N1 ему ампутировали правую руку. Опытные врачи, в том числе известная в Петербурге заведующая ожоговым отделением Марина Бразоль, боролись за его жизнь и за левую руку. Жизнь спасли, но ценой левой руки.
Все каникулы, до самого сентября, Алеша пролежал в больнице, а потом его перевели в Институт протезирования имени Альбрехта. Ольга вспоминает:
— Сначала, как вернулся, сказал, что из дому больше не выйдет. А потом, смотрю, уже носится с мальчишками, только что не в футбол играет. Этим летом в озере плавал, правда, в футболке с длинными рукавами.
Алексей показывает мне, как работают его "руки", то есть протезы. Прямо скажу, не очень-то. Если кто-то вставит ему в кисть ложку, он может кое-как поесть. Если вставят ручку, может писать. Может взять в "руку" помидор, но, скорее всего, его раздавит. Мобильный телефон покрепче, не ломается от сжатия протезом, а другой "рукой" он ловко набирает номер. Правда, мобильник часто выскальзывает, и потому он на ремешке. Умеет Алеша уже многое и без протезов. Например, компьютер освоил, научился печатать культями.
— Главное, ломаются очень часто,— это он говорит мне о протезах.
Когда их поставили, Алеша как раз начал очень быстро расти. Вот и приходилось менять каждые полгода и даже чаще, потому что ломались.
Алексей показывает школу:
— Я-то не в ней учился, ездил в соседний поселок, там получше.
— На автобусе?
— Конечно, я и сейчас каждый день езжу, в Петербург. Учусь в Петровском колледже, буду юристом.
— А как же ты?..
— Как расплачиваюсь? Ну карточку сам достаю. Или люди помогут. И в колледже хорошие ребята, помогают даже без просьб.
Колледж учит его на юриста по социальным проблемам. Может быть, Алексей станет работать где-нибудь в отделе соцзащиты. Впрочем, есть и другие планы:
— После окончания колледжа принимают на юрфак. Очень хочу по-настоящему выучиться.
Ольга говорит, что решение об учебе он принял сам. И вообще все решает самостоятельно. А он рассказывает, как решил заняться спортом:
— Еду в автобусе, а тут один парень срывает у меня с шеи мобильник. Я за ним, но не догнал, дыхалки не хватило. Так обидно стало, что занялся спортом.
— Каким?
— У нас в колледже секция кунг-фу.
Я смотрю на Алешу и вдруг думаю, что не завидую тому, кто теперь попытается отнять у него телефон. Я понимаю, что никуда не делись ежедневные проблемы туалета, еды и много еще чего такого, о чем большинство из нас, с руками, даже не догадываются. Но в глазах Алеши такая решимость, и я не завидую жулью.
Но вообще Алексей убедился, что мир не просто не без добрых людей, а что добрых значительно больше, чем всяких прочих. Уже давно семье Мутиных помогает петербургский благотворительный фонд "Спасение". Это с его помощью Алексей и Ольга съездили во Францию, в клинику Ле Шармий имени Робера Мерля. Алексея осмотрел главный врач Жерар Щиеза. Он показал протезы, которые там могли бы сделать и для Алеши.
— Это такая фантастика,— вздыхает Алексей,— совсем другое дело.
Протезы называются миоэлектрическими, от греческого слова "мио" — "мышца". Именно импульсы, идущие от мышц, приводят в действие миниатюрные электромоторчики, управляющие движениями протезов. Такой "рукой" уже не только помидор — клубничку не раздавишь, тут усилие кисти тоже регулируется мышцей. Кстати, и телефон не выпадет, потому что датчики реагируют на скольжение. Конечно, надо еще учиться протезами управлять.
— Допустим, хочу поднять руку или взять в пальцы ручку. Только подумал, а мышца уже реагирует, посылая импульс, и "рука" все делает как надо. Надеваются протезы просто, в них нет вот этих ужасных ремней. С такой рукой ты настоящий человек, понимаете?
И этот внешне очень уверенный в себе паренек вдруг смотрит на меня с такой тоской и повторяет:
— Понимаете, просто фантастика!