Премьера театр
МХАТ имени Горького под руководством Татьяны Дорониной показал премьеру спектакля режиссера Валерия Беляковича по комедии Шекспира "Сон в летнюю ночь". Зимний вечер потратил РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Чтобы почувствовать себя пассажиром машины времени, необязательно даже входить в трижды орденоносный МХАТ имени Горького. Достаточно прогуляться вдоль его внешних, глядящих на Тверской бульвар витрин — фотографии в них не меняются десятилетиями, у некоторых из них, пожелтевших, от старости уже загибаются края. Рекламные площади, которые нынче в Москве на вес золота, театр превратил в музейные. Внутри здания тоже сам собой устроился странноватый музей 70-х годов — мало что изменилось с тех времен, когда товарищ Ленин, крейсер "Аврора" и серп с молотом, сохраняющиеся на программке театра, были знаками высшей доблести. На выставке по истории МХАТа с засаленных стендов взывают к публике высказывания основоположников главного театра страны и максимы самого ее основателя.
Вот уж действительно сон — почище шекспировского, который в летнюю ночь. Перед началом спектакля случайно услышал, как одна из билетерш поинтересовалась у другой: а он (видимо, кто-то из персонажей) будет делать непристойный жест, неужели не запретила Татьяна Васильевна? Да нет, отвечает ей другая, вроде будет, значит, не запретила. Естественно, смотрел я спектакль после этого с удвоенным вниманием, но ничего "такого" не заметил — то ли все-таки запретила Татьяна Доронина в последний момент, то ли мои собственные представления о допустимом на сцене безнадежно размыты.
В спектакле, поставленном руководителем некогда популярного московского театра-студии "На Юго-Западе" Валерием Беляковичем, вообще нет ничего, что могло бы вызвать сильную реакцию. Кассу подобным "Сном" не наполнить, репутацию защитников великой театральной традиции и всего лучшего, что завещано нам Станиславским и Немировичем-Данченко,— а именно так определяет свою миссию Татьяна Доронина — не подтвердить. Внимания шекспироведов и шекспиролюбов тоже не привлечь: у режиссера нет каверзных вопросов к хрестоматийной пьесе.
Внешне спектакль бодр и громок, а по сути — вял и пуст. У Шекспира (который на обложке программки назван В. Шекспиром, а внутри — У. Шекспиром) влюбленные герои бегут из Афин в волшебный лес, и надо бы режиссеру подумать, что это за лес и зачем он автору понадобился. В том лесу случаются волшебные недоразумения, влюбленные пары перетасовываются — и неплохо бы предположить, что кроме желания завязать комическую интригу имел в виду драматург. К основной сюжетной линии в "Сне в летнюю ночь" прибавляется еще одна, про ремесленников-комедиантов, которые репетируют любительский спектакль,— композиция, может быть, и странная, но не постараться как-то связать эти линии не менее странно.
В спектакле Валерия Беляковича вроде бы есть лес, но уж очень иллюстративный — полукруг гибких белых колонн-стволов на зеленой лужайке. Внятен сюжет — текст актеры произносят громко и строго по очереди. Но ничего, кроме сюжета, нет — и кажется, что пьеса просто глупа. Здесь явно не забывают, что играют комедию, поэтому не только расцвечивают реплики, но и стремятся их дополнить. Однако шутки-отсебятинки, якобы "оживляющие" текст Шекспира, звучат неловко и чаще всего не к месту. Театр хочет развлечь свою публику песнями и танцами — и кто бросит в него камень? Но нужно иметь особо изощренную фантазию, чтобы озвучивать Шекспира арией Кармен из оперы Бизе и "Танцем с саблями" Арама Хачатуряна.
Афинские аристократы, актеры-ремесленники и лесные духи одеты по-разному — на одних стилизованные хитоны, на других набедренные повязки из зеленых листьев, третьи смахивают на бомжей — но по сути совершенно одинаковы, потому что толком не придуманы. "Сон в летнюю ночь" Шекспира — пьеса атмосферная, волшебная, лукавая. В этом ее очарование и загадка. "Сон..." доронинского театра — спектакль прямолинейный, настырно форсированный актерскими голосами. Кстати, для кого актеры так уж надрывают связки — непонятно, ведь даже на премьерном представлении партер огромного зрительного зала заполнился едва ли на две трети, а ярусы и вовсе были закрыты на ключ. Во МХАТе имени Горького тускло и пустовато. Ведь в музей советского большого стиля сходить еще можно, но вот в музее театральных банальностей делать уж точно нечего.