Кампания по созданию государственных корпораций, начавшаяся в России перед выборным сезоном, обозначила логическую вершину первой стадии построения капитализма в России: единовременным даром не менее чем в $20 млрд власть в России реализовала мечту многих генераций российских бизнесменов: собственность не нужна, дайте финансовые потоки.
Еще никогда в истории не только России, но, пожалуй, и человечества не было столь щедрого дара некоммерческим структурам. На этот рекорд было невозможно не пойти. Российский бизнес первой волны (мы надеемся, что будут и другие) всегда был согласен с принципом, по слухам, сформулированным Борисом Березовским еще в романтические времена начала приватизации. С точки зрения устройства деловой среды в России на первых порах собственность менее важна, чем контроль над финансовыми потоками. Выражение "сесть на потоки" — одно из старейших, доставшихся нам в наследство от эпохи приватизации.
Впрочем, вряд ли, давая зеленый свет созданию госкорпораций, Владимир Путин хотел просто угодить бизнесу. Да, действительно, поколение предпринимателей около власти, сложившейся в России в 2000-2007 годах, всегда имело некоторые комплексы перед предыдущим поколением, поколением эпохи приватизации и залоговых аукционов. И конечно, создавая госкорпорации, власть осознавала, что воплощает мечту 1997 года — финансовые потоки, очищенные от грубой материи предпринимательства. Однако же не надо забывать и о высоких государственных целях создателей госкорпораций, и о страхах, которые всегда преследовали сидящих на потоках: все течет, все меняются, и с потоков можно снять. У всякого имущества, не говоря уже о АО, есть номинальный собственник, который и определяет, кто где сидит. Как обойти формального госсобственника навсегда, не распродавая госсобственность?
Неизвестно, кто из когорты бизнесменов, рекрутированных в окологосударственный бизнес, впервые обратил внимание на существование в версии закона "О некоммерческих организациях" 2004 года слов, описывающих госкорпорации. История этих слов проста. При создании Агентства по страхованию вкладов (АСВ), института, который должен был гарантировать физическим лицам-вкладчикам банков сохранность их вклада, ЦБ и Минфин долго думали, в какой юридической форме создавать агентство. Частью ЦБ его делать было нельзя, госструктурой по ряду причин — тоже. Так и появились госкорпорации — особый вид некоммерческих партнерств, учреждаемых государством для выполнения каких-то социально важных задач, деятельность каждой из которых описывается специальным федеральным законом.
Популярностью эта форма юридического лица не пользовалась — помимо АСВ была создана ипотечная госкорпорация АИЖК, существовала еще и Госкорпорация по управлению воздушным движением, но лишь по названию — на деле эта структура является федеральным государственным унитарным предприятием (ФГУП). Вообще, ФГУП для окологосударственного бизнеса — форма, идеально соответствующая идее "сесть на потоки" (в частности, компания является самостоятельной в вопросах хозяйствования и лишь обязана сдавать прибыль государству), но у нее есть три недостатка. Первый: имущество ФГУПа есть госсобственность. Второй: руководитель ФГУПа подчиняется специальному госагентству, и снятие с потока может произойти в любой момент. Третий: ФГУПы не слишком популярны в правительстве России, основная стратегия МЭРТа в этой области — приватизация ФГУПов, а не дарование им вольных.
Первым с идеей создания госкорпорации на базе ФГУП "Росвооружение" обратился в администрацию президента глава этой компании Сергей Чемезов. Впрочем, подчиненные главы государственно-правового управления президента Ларисы Брычевой довольно долго блокировали идею создания госкорпорации "Российские технологии". И было почему.
Что такое госкорпорация и ее имущество с точки зрения хозяйственного права? Наверное, многие удивятся, если узнают, что передаваемые в госкорпорацию активы не являются с момента передачи государственной собственностью с юридической точки зрения. Хитрость вот в чем. Согласно тому же закону "О некоммерческих организациях", имущество, переданное как вклад в партнерство, является собственностью партнерства. Само же по себе партнерство не является ничьей собственностью. Своими же активами оно распоряжается так, как предписано его уставом. Права учредителя в партнерстве велики, но все же это не права собственника. В госкорпорации лишь один учредитель — Российская Федерация как государство. И именно поэтому госкорпорация — это вещь в себе: набор активов, которые управляются в уставных целях под управлением менеджмента, назначенного учредителем.
В рамках действующего законодательства это, пожалуй, наилучшая альтернатива приватизации для "сидящих на потоке". С осени 2007 года Госдума начала принимать законы о создании новых госкорпораций. Первым, кстати, до финишной прямой добрался не Сергей Чемезов, а создатели госкорпорации "Роснанотех". Но и им, ассоциируемым обычно с первым вице-премьером Сергеем Ивановым и главой Курчатовского института Михаилом Ковальчуком, пришлось непросто. Против идеи госкорпораций выступил премьер-министр Михаил Фрадков. По одной из версий, именно за попытку противодействия описываемому нами рекорду он и был отправлен в отставку.
Госкорпорации, заметим, как правило, подчиняются не правительству, а президенту РФ и действуют для достижения какой-нибудь важной цели. На конец 2007 года уже выбрано шесть таких целей. Это развитие нанотехнологий ("Роснанотех"), развитие высокотехнологичного экспорта ("Ростехнологии"), строительство инфраструктуры сочинской Олимпиады-2014 (госкорпорация "Олимпстрой", глава — Семен Вайншток, выжитый "силовыми" оппонентами из "Транснефти"), финансирование реформы ЖКХ (Фонд поддержки реформы ЖКХ, глава — малоизвестный доселе бывший член Совета федерации Константин Цицин), развитие атомной энергетики ("Росатом", глава — Сергей Кириенко) и абстрактное финансирование инфраструктурных и стратегических проектов, важных для государства (Банк Развития--ВЭБ, преобразованный Внешэкономбанк СССР, глава — Владимир Дмитриев).
Впрочем, даже Владимир Путин, реализовавший идеальную модель "посадки на потоки" близких к нему менеджеров и даже придавший их некоммерческой деятельности общественно важное направление, не смог уничтожить главный недостаток: руководство госкорпораций остается подконтрольным только ему и его доверенным лицам в Белом доме и администрации президента лишь до тех пор, пока сам он является президентом. Но идеал недостижим, а пока шесть госкорпораций находятся в процессе создания. "Роснанотех" и Банк Развития--ВЭБ уже в конце ноября начали получать свои 130 млрд руб. и 100 млрд руб., Фонд поддержки реформы ЖКХ тоже на пороге получения 250 млрд руб. в собственный капитал. Таким образом, взнос государства в некоммерческие партнерства уже составляет 480 млрд руб. (около $20 млрд). Стоимость же активов, которые государство отчуждает само от себя и передает в свои же госкорпорации, точно оценить невозможно: только в "Росатоме" это триллионы рублей в активах или же целая отрасль экономики. В том, что система госкорпораций в 2008 году будет иметь в активах более $150 млрд с учетом имущества, сомневаться не приходится.
При этом сама госкорпорация может управлять активами так, как этого требуют крайне неконкретно очерченные уставные цели и задачи и как позволяет наблюдательный совет, в котором нет лиц, которым не доверяет президент. "Роснанотех" уже заявил, что никаких перспективных нанопроектов пока нет, и 130 млрд руб. он разместит на депозитах в банках (полученная прибыль будет распределяться в нанотехнологических целях, а заодно решит ряд проблем ЦБ и Минфина на банковском рынке). "Ростехнологии" не скрывают, что проведут IPO большей части переданных в их активы компаний в ближайшие годы (прибыль, соответственно, уйдет на поддержку высоких и военных технологий). И никакой угрозы приватизации, госкорпорацию нельзя даже обанкротить — ее можно лишь ликвидировать по сложной процедуре! Неудивительно, что Владимир Путин уже в конце ноября 2007 года с некоторой жесткостью заявил, что новые госкорпорации пока не нужны — по слухам, в кабинетах администрации президента появились проекты создания еще пары десятков госкорпораций, от почтовой (Андрей Казьмин, ради "расчистки" своего места во главе Сбербанка для экс-главы МЭРТа Германа Грефа ушедший в "Почту России", мгновенно понял, каковы преимущества этой формы юридического лица) до госкорпорации "Социальные инвестиции". О последней рассказывал в интервью газете "Коммерсантъ" Олег Шварцман, глава и совладелец группы "Финансгрупп", намекавший на свою близость к легендарному силовику, заместителю главы администрации президента Игорю Сечину. Целью создания этой госкорпорации должна была стать социальная защита бывших сотрудников спецслужб, в том числе путем проведения "бархатной реприватизации".
Дары, между тем, не закончились — госкорпорации, которые наверняка станут для окружения Владимира Путина тем, чем для окружения Бориса Ельцина стали залоговые аукционы, имеют право получать деньги из госбюджета, если на их уставные цели им не хватает уже данного. "Да не оскудеет рука дающего" — вот лозунг, который следовало бы обязательно ввести в корпоративную символику госкорпоративного движения. Пока что щедрость дающего является невероятной для этого мира — вряд ли вложения в благотворительность в размере $20 млрд за квартал только в деньгах (а вложения в некоммерческие партнерства, творящие социальное благо,— типичнейшая благотворительность) не будут мировым рекордом.
Нам же остается лишь гадать, что из этого выйдет через три-четыре года. Это чистый эксперимент: в таких масштабах и в такой форме госкорпорации не создавались нигде и никогда.