В минувшую среду снова забастовали французские транспортники, несогласные с намерениями властей провести пенсионную реформу. Однако надежд на их успех мало — против них как Никола Саркози, не отступающий от плана, так и обычные граждане, поддержавшие курс президента.
Массовые забастовки, прошедшие во Франции с 14 по 24 ноября, многие назвали историческими. Действительно, это были самые масштабные акции протеста за полгода президентства Саркози. На улицы французских городов вышли сотни тысяч чиновников, студентов, почтовых служащих и врачей, чтобы выразить протест против готовящихся социальных реформ. Начало всему этому положили работники государственных транспортных и энергетических сетей. Транспортники парализовали железнодорожное и частично авиационное сообщение по всей стране и движение общественного транспорта в Париже. Многие занятые в частном секторе были вынуждены вставать в 4 часа утра, ночевать в офисах и пользоваться велосипедами и скутерами, чтобы вовремя приступить к работе. А забастовка энергетиков на 9% снизила мощность атомных электростанций — главного источника энергии во Франции.
Основной целью забастовщиков было заставить Никола Саркози отказаться от запланированной пенсионной реформы, которая лишила бы льгот многие категории граждан. У бастующих был повод надеяться на успех. В прошлом эту реформу не раз сворачивали под давлением профсоюзов. Однако нынешний французский президент сразу заявил о намерении довести дело до конца: "Ничто не помешает мне достичь цели".
За что боролись
Еще во время президентских выборов Никола Саркози произнес речь в городе Мец на востоке Франции, в которой он в очередной раз заявил, что французы должны больше трудиться. "Если вы думаете, что в 53 года вы слишком стары, чтобы работать,— говорил 53-летний Саркози,— что ж, пожалуйста, выходите на пенсию. Но не ждите, что государство будет платить за это". Его слова были адресованы прежде всего тем французам, которые пользуются льготами так называемых специальных режимов пенсионного страхования и поэтому выходят на пенсию раньше остальных.
Всего во Франции работают около 22 млн человек, то есть чуть более 30% населения страны. Из них 16 млн наемных рабочих заняты в частном секторе и относятся к "базовому пенсионному режиму". Они выходят на полную пенсию в 60-летнем возрасте, если их трудовой стаж составляет не менее 40 лет. Еще 5,5 млн человек не работают по найму — например, ремесленники, землевладельцы, торговцы. У них действуют свои пенсионные режимы, которые тоже не предоставляют никаких льгот. А специальные режимы распространяются только на 500 тыс. работников государственного сектора: это прежде всего транспортники, моряки, шахтеры и те, кто занят в энергетической отрасли. Им разрешается выходить на пенсию раньше 60 лет, а необходимый для этого стаж снижается до 37,5 лет. Представители некоторых профессий (например, некоторые шахтеры и машинисты), работающие в тяжелых условиях труда могут выходить на пенсию всего через 30 лет.
Французская пенсионная система является распределительной, поэтому пенсионеры финансируются отчислениями из доходов граждан. В рамках базового режима распределением средств занимаются государственные национальные кассы. Взносы в них делают все работники и предприятия частного сектора. Что же касается специальных режимов, то для каждой отрасли в них предусмотрены независимые кассы. Несмотря на то, что они тоже находятся в ведении государства, за ними исторически закрепилась самостоятельность. В них действуют собственные схемы расчета пенсионных выплат. К примеру, постоянное увеличение пенсий идет не вслед за инфляцией, как это происходит у остальных французов, а в соответствии с ростом заработных плат. Поэтому пенсии льготников традиционно выше (примерно на 20%), чем в среднем по стране.
Преимуществами специальных режимов пользуются и те, чей труд на первый взгляд нельзя назвать особенно сложным — труппа и персонал Парижской национальной оперы и театра Comedie Francaise, служащие Банка Франции, помощники нотариусов и многие другие. Дело в том, что их привилегии сформировались столетия назад, задолго до создания единой государственной системы пенсионного страхования. И благодаря влиянию профсоюзов они сохранились до сих пор.
Исторически оправданные льготы
Первым предвестником появления пенсионных привилегий стал указ от 23 сентября 1673 года Жан-Батиста Кольбера, министра финансов при французском короле Людовике XIV. Согласно ему, военные, в том числе моряки, имели право получать после отставки пожизненные выплаты в два экю в месяц (две трети той цены, за которую д'Артаньян продал свою лошадь). Позднее король объявил о создании первой в истории Франции пенсионной кассы при Парижской национальной опере. Через нее взносы работников оперы распределялись между теми, кто вышел на пенсию. В XIX веке собственные системы социального страхования и пенсионные кассы появились у шахтеров, железнодорожников, служащих Банка Франции, государственных чиновников и персонала Comedie Francaise. Однако французское правительство не принимало никакого участия ни в их создании, ни в управлении ими. Этим занимались работодатели, чтобы привлекать высококвалифицированных работников.
По большому счету практически все льготы объяснялись спецификой труда. Чтобы труппа Национальной оперы оставалась молодой, танцоры балета получали право выходить на пенсию в 40 лет, а хористы — в 50. Нефиксированный график работы железнодорожников, энергетиков и изнурительный труд шахтеров под землей тоже давал право на пенсионные привилегии.
К началу XX века ведущие европейские державы — Австро-Венгрия, Великобритания, Германия — ввели у себя принцип обязательного пенсионного страхования, впервые предложенный Бисмарком. Работники в этих странах брали заботу о своей старости на себя. Франция спохватилась последней: она впервые попыталась ввести похожую пенсионную систему в 1910 году, пока лишь для самых малообеспеченных слоев населения — рабочих и крестьян. Но проект с негодованием встретили как экономисты, считавшие это "побуждением к лени", так и профсоюзы, априори занимавшие антиправительственную позицию. Они подкрепляли свою критику лозунгом "Нет пенсиям для мертвых!", напоминая, что государство планирует разрешить выход на пенсию в 65 лет при средней продолжительности жизни в 50 лет. По мнению историка Мишеля Дрейфуса, уже тогда "настороженность профсоюзов по отношению к государственным инициативам стала характерной чертой их культуры".
После первой мировой войны Франция сделала введение общей пенсионной системы одной из своих приоритетных задач. Были созданы национальные кассы пенсионного страхования, обслуживающие работников частного сектора. Уже существовавшие кассы таких отраслей, как горная добыча, энергетика и транспорт, были объединены под крылом государства в процессе национализации этих отраслей. Управляли ими по-прежнему профсоюзы. Поскольку эти кассы уже давно обслуживали свои отрасли, распределение средств в них происходило эффективнее, чем в общенациональных. Такое положение дел тогда всех устраивало. В итоге к 1945 году была сформирована государственная пенсионная система в том виде, в котором она существует и сейчас.
В 1946 году был составлен официальный перечень профессий, обеспеченных пенсионными льготами. Однако в 1950-х годах ХХ века автоматизация на многих государственных предприятиях привела к снижению числа работников, делающих пенсионные взносы, а увеличение средней продолжительности жизни — к росту числа пенсионеров. Недостаток денег на их содержание стало компенсировать правительство. Именно тогда, в 1953 году, оно сделало первую робкую попытку отменить пенсионные привилегии, чтобы избежать связанных с ними расходов. Но забастовки почтовиков, железнодорожников, шахтеров и энергетиков по всей стране заставили власти отказаться от этого плана. С тех пор отмена пенсионных льгот стала своего рода делом чести для французского правительства. К этому вопросу в 1995 году вернулся премьер-министр Ален Жюппе при президенте Жаке Шираке, но благодаря безоговорочной поддержке общества льготникам снова удалось защитить свои права.
На что напоролись
В настоящий момент настроения общества кардинально изменились. Теперь большинство французов готовы согласиться с мнением экономиста Анри Стердиньяка, который считает специальные режимы "пережитком французской социальной истории" и говорит, что тяжелые условия труда, их оправдывающие, давно остались в прошлом.
Сами льготники настаивают на том, что и сейчас их работа остается трудоемкой. "Это правда, что у нас есть привилегии и наш стаж может быть короче. Но работа очень тяжелая",— говорит Лорен Рудник, на протяжении 19 лет проработавший техником театра Comedie Francaise. Ежедневно он переносит 400 кг декораций. Когда театр отменил ряд спектаклей, он также принимал участие в забастовках, потому что его не привлекает перспектива трудиться еще 21 год: "К тому времени моя спина будет совсем разбита, и я буду в плохой форме". Такие заявления спровоцировали закономерные разговоры о том, что неплохо бы ввести льготы для всех, кто работает в тяжелых условиях, независимо от пенсионного режима. Впрочем, в планы французского правительства это явно не входит.
Как бы то ни было, недавние забастовки натолкнулись не только на сопротивление Никола Саркози, но и на негативную реакцию со стороны обычных французов, которые не обладают никакими привилегиями. По данным опросов населения, около 70% французов стоят на стороне правительства в споре о пенсионной реформе. Отчасти это объясняется тем, что транспортные проблемы многих вывели из себя. Жительница Парижа Софи Прадер негодует: "Это абсурд! Вся Франция парализована, потому что государственные служащие не хотят работать на два с половиной года больше. Они просто кучка лентяев!". На четвертый день забастовок транспортников на улицы Парижа вышли, по подсчетам полиции, более 8 тыс. человек, скандируя лозунги "Железнодорожники — за работу!" и "Забастовщики — эгоисты!".
При этом массовые протесты льготников практически не повредили репутации Никола Саркози. Наоборот, они даже помогли ему создать образ сильного президента, способного навести порядок там, где пасовали его предшественники. Те, кто на президентских выборах отдали голоса за Саркози, призывали его не отступать от своей программы. Даже его противники прониклись к нему симпатией. Юрисконсульт Абдельмалак Макуки признается: "Я придерживаюсь левых взглядов. И пять месяцев назад мне бы даже не пришло в голову голосовать за Саркози. Но сейчас я покорен его решимостью".
В итоге Саркози смог использовать общественное недовольство забастовками в своих целях и одержать верх над профсоюзами. При этом в самый разгар демонстраций Саркози довольно долгое время хранил молчание. Очевидно, он понимал, что его участие не требовалось. Давление со стороны сограждан заставило почти все союзы железнодорожников принять проект пенсионной реформы в обмен на повышение окладов и дополнительные выплаты от предприятий. Сейчас на переговорах с представителями правительства профсоюзники, по своим собственным словам, "просто выслушивают рассказ о том, как будет проходить реформа". Они, конечно, грозят новыми забастовками, но это только позволит им напомнить о себе, а не добиться каких-либо изменений в планах правительства. В минувшую среду, к примеру, в забастовках планировали принять участие не более 20% парижских транспортников. К тому же их тактика теперь основывается на кратковременных остановках работы с целью слабого, но постоянного давления на правительство.
Впрочем, пока главным достижением профсоюзов стал перенос сроков завершения переговоров на февраль 2008 года. Это не позволит Саркози начать реформы с января, как он собирался. Но и не принесет никакой пользы профсоюзам — они уже проиграли в битве, в которой давно привыкли выигрывать.
"Железный месье"
Главной причиной раскола во французском обществе, очевидно, является спад в экономике страны. Совсем недавно президент Европейского центрального банка Жан-Клод Трише назвал Францию "растратчиком номер один" в Евросоюзе, указывая на то, что у нее самое большое соотношение государственных расходов и ВВП.
Между тем стремительное старение населения и слабый приток новой рабочей силы из-за рубежа привели к появлению дефицита или, как говорят французы, "дыры" в системе пенсионного страхования. По прогнозам, в 2007 году в эту "дыру" вылетят {euro}4,6 млрд. Компенсировать это приходится налогоплательщикам через государственные "фонды солидарности".
В такой ситуации лучшим аргументом Никола Саркози против специальных пенсионных режимов стала констатация государственных расходов на них. Он постоянно повторял, что льготы обходятся государству в дополнительные {euro}5 млрд ежегодно. В итоге ему удалось убедить французов, что отмена привилегий позволит решить проблему. Впрочем, по мнению коммунистической газеты L'Humanite, суть проблемы не в привилегиях как таковых, а в нехватке пенсионных фондов в кассах специальных режимов. За последние десятилетия число шахтеров и железнодорожников сократилось в несколько раз, при том что пенсионеров становилось все больше. И сейчас размеры государственных дотаций только в эти отрасли в сумме превышают {euro}3 млрд. Разумеется, отмена привилегий позволит немного сэкономить — за счет того, что работники будут делать взносы на два с половиной года дольше. Но демографический дисбаланс останется, и компенсировать его в любом случае придется.
Однако в пылу борьбы такие детали не привлекали к себе большого внимания. Нынешнюю схватку Саркози с профсоюзами многие называют "моментом истины", который способен решить судьбу всего политического курса президента. Либо он продолжит действовать в стиле Маргарет Тэтчер, с которой его слишком уж часто сравнивали, либо окажется в подчинении у профсоюзов, как это случалось с предыдущими руководителями Франции. Но драматического финала не было — все закончилось традиционными переговорами и взаимными уступками.
Тем не менее Никола Саркози продемонстрировал, что для проведения запланированных реформ не всегда требуется однозначная поддержка большинства. Достаточно направленного в нужное русло недовольства меньшинства.