ДЕЖАВЮ
В фонде "Эра" 19 декабря открывается выставка "Это не еда" — на старую как мир тему высказываются современные российские художники.
Еда, несомненно, весьма приятная необходимость человеческого существования. Конечно, сам по себе акт поглощения пищи не кажется чем-то особенно возвышенным и метафизическим, но человечество всегда находило массу способов обставить его всевозможными ритуалами и наделить разнообразными символическими смыслами — религиозными или социальными. А искусство испокон веков живописует снедь и трапезы. Впрочем, начиная с модернизма середины XIX-ХХ века отношение искусства к еде, как и ко всем другим аспектам реальности, претерпело значительные изменения. Персики, груши и прочие плоды на полотнах Сезанна прекрасны, но не столь буквально аппетитны, как яства с фламандских и голландских натюрмортов. Пиршество для глаз уже не тождественно радостям неба. В современном искусстве все становится еще запутаннее. Банки супа Campbell`s, бутылки колы или упаковки кетчупа Heinz у Энди Уорхола являются не продуктами питания, предназначенными для насыщения бренного тела, а нематериальными и нетленными логотипами — не булимия общества потребления, но анорексия человека, довольствующегося созерцанием этикетки из сожаления о еде, от которой ничего не останется.
Конечно, художники, искавшие новые материалы и ранее не задействованные органы восприятия, не раз обращались непосредственно к пищевым продуктам. Придумать искусство для обоняния, осязания или вкуса пытались еще итальянские футуристы. Акционисты 1960-1970-х использовали пищу в перформансах, правда, как правило, не слишком аппетитным образом — будь то мученическое поедание сырых луковиц, на которое обрекала себя Марина Абрамович, или пачкотня из кетчупа-крови, которую устраивал Пол Маккарти. Конечно, есть и художники, относящиеся к еде вполне воспитанно. Как, например, один из самых влиятельных героев арт-сцены 1990-х Рикрит Тиравания, устраивающий акции-трапезы, положившие начало "эстетике взаимоотношений". Или недавно побывавший в Москве фотохудожник Вик Муниц, делающий поразительно красивые снимки самых известных образов мировой культуры, воспроизведенных из съедобных материалов: Джоконда из варенья, уорхоловская Мэрилин из кетчупа, "Голова Медузы" Караваджо из спагетти и Маяковский со снимка Родченко из черной икры.
Но какие бы продукты ни использовали современные художники, можно быть уверенным, что что-то тут не так. "Это не еда",— предупреждает куратор выставки в фонде "Эра" Ольга Лопухова, известная по таким проектам, как выставочный центр "Арт-Стрелка" и фестиваль искусства под открытым небом "Арт-Клязьма", собравшая работы более 30 актуальных российских художников, так или иначе связанные с едой,— от натюрмортов до перформансов. Во всяком случае, это не только еда. А, например, еда и секс — как на фотографиях Татьяны Либерман, весьма эротично снимающей сочащееся нутро дыни. Еда и глобализм — как в видеоинсталляции группы АЕС "Желтый готовит, белый ест". Еда и творчество — как у Ольги Чернышевой, снимающей руки, месящие тесто, как метафору любого творческого акта. Еда и феминизм — как в перформансах и рисунках Марии Чуйковой, сочетающей искусство и готовку, чтобы совместить деятельность художницы с ролью хранительницы домашнего очага, традиционно предписываемой женщине. Еда и психоанализ — как в произведениях русско-американского художника Стива Шанабрюка, отливающего из шоколада всевозможные язвы и раны. И даже еда и смерть — как в живописи Андрея Гнилицкого, уподобляющего ряды банок с домашними консервами кладбищу. Впрочем, даже современные художники способны оценить просто хорошую пищу. Так что выставка "Это не еда" все же обещает быть вполне аппетитным зрелищем.