Денис Мацуев отметил 100-летие Дягилевских сезонов
Передвижной молодежный фестиваль Crescendo, возглавляемый пианистом Денисом Мацуевым и уже побывавший в Москве, Петербурге и Екатеринбурге, доехал до Парижа. За презентацией нового поколения российских музыкантов наблюдала ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА.
Идея фестиваля ездить по нашей стране и, рекламируя себя с помощью всенародного любимца Дениса Мацуева, знакомить нестоличную публику со всей остальной его пестрой командой молодых музыкантов — и удачная, и выполнимая. С Парижем, куда в начале декабря Crescendo нагрянул под предлогом 100-летия Дягилевских сезонов и при поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии, все гораздо сложнее. Париж сложно удивить, и русскими в том числе.
В рамках фестиваля состоялось четыре публичных концерта. Из них три, с большим успехом прошедшие в Театре Елисейских Полей, для парижской публики привлекательны были скорее не новыми именами, а хорошо проверенными. Это были концерты оркестра Санкт-Петербургской филармонии под управлением Юрия Темирканова. И программа, вряд ли претендовавшая эпатировать а-ля Дягилев, состояла из самого что ни на есть хрестоматийного Петра Ильича Чайковского: три последние симфонии, "Ромео и Джульетта" и три главных для русской музыки инструментальных концерта — Первый фортепианный, Скрипичный и Виолончельный на тему рококо.
Солистами в них и были представители молодого поколения, впрочем, тоже хорошо проверенные: сам Денис Мацуев, скрипач Вадим Репин (доселе не замеченный в "крещендовской" компании) и трубач Сергей Накаряков вместо виолончелиста. Накаряковская версия "Рококо" даже не для трубы, а для более низкого флюгельгорна — один из любимых трюков этого фантастического виртуоза, который вряд ли кто еще может выполнить. Нельзя сказать, что концерт Чайковского это переложение очень украшает,— получается уж очень сухо и аккуратно, но господина Накарякова оно представляет настоящим волшебником. И публика это вполне оценила.
Четвертым событием фестиваля был гала-концерт "крещендовцев" в самом старом парижском зале "Гаво" с прекрасной акустикой. Этот вечер, кажется, еще больше, чем предыдущие, растревожил русскую диаспору. В зале звучала почти только русская речь, при входе лежала газета "Русская мысль". Программа была составлена соответствующим образом: русская классика с небольшими чужеродными вкраплениями, некоторые из которых, впрочем, оказались очень привлекательными. Скажем, невероятно темпераментно "Аргентинскими танцами" Альберто Гинастеры открыла вечер пианистка Екатерина Апекишева.
Как всегда тонко вместе со своей пианисткой Лидией Бизьяк отыграл гобоист Алексей Огринчук, которому принадлежал самый незаигранный и умный номер программы — "Temporal Variations" Бенджамина Бриттена. Сопрановые хиты Верди и Пуччини в исполнении Динары Алиевой, напротив, звучали очень по-ученически. Что касается ее единственного в этой компании коллеги по вокальному цеху Михаила Казакова, то он не стал отклоняться от заданной тематики и своим невозмутимым роскошным басом спел арии Гремина из "Евгения Онегина" Чайковского и рискованно антифранцузского Кутузова из прокофьевской "Войны и мира".
К финалу гала-концерт начал приобретать озорные оттенки, хотя бы потому что художественный руководитель фестиваля господин Мацуев сел за рояль не в царской роли аккомпаниатора и с подкупающим азартом эту роль исполнил. Вместе с ним Граф Муржа сыграл одну из главных головоломок скрипичного репертуара — "Фантазию" на темы "Кармен" Бизе--Ваксмана, а виолончелист Борислав Струлев ненадолго превратил классический концерт в уморительное шоу во время транскрипции одной из листовских Венгерских рапсодий. Даже его аккомпаниатор с трудом сдерживал смех. Закончился вечер совсем жизнерадостно и витально, когда господин Мацуев остался на сцене один и сыграл еще одну Венгерскую рапсодию, и тоже далеко не в аутентичном варианте, с собственной джазовой каденцией, ошпарив к концу публику своим фирменным, почти спортивным драйвом и каким-то демоническим грохотом. Может, нового дягилевского шока в Париже не случилось, но название свое фестиваль оправдал.