Цена вопроса
В глобальной борьбе за диверсификацию поставок энергоносителей открылся еще один фронт — алжирский. Это стало окончательно ясно после того, как авторитетная Wall Street Journal со ссылкой на президента алжирской госмонополии Sonatrach Мохаммеда Мезиана сообщила, что "Меморандум о взаимопонимании", подписанный Sonatrach и "Газпромом" в августе 2006 года, утратил силу. А чуть раньше от алжирской стороны — случайно или нет — стали поступать утечки о недовольстве качеством поставляемой из России военной техники. Причем самое удивительное, что эта критика в основном исходила не от непосредственных заказчиков в вооруженных силах, которых вроде бы все устраивало, а от сугубо гражданского окружения президента Бутефлики.
Взаимосвязь этих событий очевидна. Особенно если учесть, что "цена вопроса" в стратегическом партнерстве России и Алжира высока. Напомню, что в силу своих природных условий эти две страны совместными усилиями могли бы контролировать до 40% поставок газа в Евросоюз. И вот, пытаясь нейтрализовать нарастающее давление "Газпрома", европейские потребители решили сделать ставку на Алжир и Ливию. Начатая Евросоюзом с такой решительностью борьба за диверсификацию энергопоставок делает присутствие в этих странах "Газпрома" неприемлемым для покупателей газа. Аналогичное беспокойство испытывают и Соединенные Штаты — они рассчитывают и дальше возить из Алжира свой собственный, а не российский газ.
В общем, получается, что "антироссийский" консенсус основных западных "патронов" Алжира — ЕС и США оказался неизбежен. Ситуация для России усугубилась тем, что внешнее давление на Алжир совпало с обострением борьбы кланов и групп влияния внутри страны. И виной тому опять-таки оказались энергоносители. Окончание войны и рост поступлений от экспорта нефти и газа привели к стремительному перераспределению политического влияния от "армейской элиты" к "энергетическому лобби". Президент Бутефлика, несколько лет соблюдавший нейтралитет, занял в конце концов сторону энергетиков. Чем заслужил безусловное одобрение западных партнеров, в первую очередь США.
Такой передел влияния не мог не сказаться на развитии сотрудничества с Россией, особенно в военно-технической сфере. Армия и силовые структуры были последовательно оттеснены от экономики, затем внутренней и, наконец, внешней политики. Между тем российская политика в Алжире до последнего времени строилась на доверительных отношениях с наиболее влиятельными силовиками, которые, напомним, сегодня отошли на второй план. Поэтому-то в ближайшее время с "алжирского фронта" нам вряд ли стоит ждать хороших новостей.
И все же в отношениях "Газпрома" с Sonatrach не все так печально. Несмотря на то что Россия и Алжир пока далеки от взаимопонимания, а "газовый картель" признан вроде бы утопией, Sonatrach и "Газпром" уже начали приносить друг другу пользу. Как бы то ни было, "Газпром" и Sonatrach медленно, но верно идут к общей цели — повышению роли и доли стран-экспортеров на мировом рынке газа.