В Нью-Йорке в Колумбийском университете с лекцией "Россия и будущее европейской энергобезопасности" вчера выступил экс-канцлер Германии, а ныне глава наблюдательного совета Nord Stream AG Герхард Шредер. Многим слушателям показалось, что позицию России он объяснил лучше, чем это делают официальные представители Москвы. Лекцию конспектировал ДМИТРИЙ ГОРНОСТАЕВ, собкор "РИА Новости" в Нью-Йорке, специально для Ъ.
Герхард Шредер подъехал к Колумбийскому университету на, пожалуй, самом американском автомобиле — черном восьмицилиндровом Chevrolet Suburban. Впрочем, если кто-то и заподозрил канцлера в тайной любви к Америке, то явно поспешил. Критиковать США он начал почти сразу, как только оказался на трибуне. Герхард Шредер на личности не переходил, был предельно корректен и даже выступал по-английски. Но за полтора часа выступления и ответов на вопросы ничего хорошего про Америку не сказал. Зато про Россию — немало.
Начал он с того, что Россия — это важнейший партнер не только для Европы, но и для США, поскольку без нее не решить ни одной серьезной проблемы: от Ближнего Востока и Косово до ядерного нераспространения и глобального потепления. Не говоря уже о поставках энергоресурсов. "Если мы сможем максимально интегрировать Россию в мировую систему экономического сотрудничества, от этого выиграют все",— резюмировал господин Шредер во вступительной части. И дальше, как и положено на лекции, кратко остановился на истории взаимоотношений России и Запада. Он рассказал, как нечестно обошелся Запад с Россией, сколько уступок та сделала, не получив ничего взамен. А все потому, что никто искренне не хотел ее интегрировать в мировое экономическое сообщество. Исключение докладчик сделал для себя и "своих предшественников", которые всегда уделяли пристальное внимание отношениям с Москвой.
Затем экс-канцлер перешел к США. "У меня складывается впечатление, что внешняя политика Соединенных Штатов слишком сконцентрирована на том, чтобы сохранять дистанцию в отношениях с Россией. Это, возможно, результат влияния времен существования двух враждующих блоков. Но мне кажется ошибкой, что некоторые члены американской администрации стараются проводить так называемую политику сдерживания по отношению к России",— говорил господин Шредер по-английски. Шансов списать резкость его суждений на неточный перевод не было.
Главной проблемой в отношениях России и Запада бывший канцлер назвал решение США разместить систему ПРО в Восточной Европе. Он призвал продолжить российско-американские переговоры на эту тему и не спешить с установкой противоракет в Польше и радара в Чехии. Было видно, что эта тема очень волнует господина Шредера, поскольку к ней он возвращался неоднократно и во время ответов на шесть вопросов, которые ему успели задать.
Отвечал он на них, правда, уже по-немецки, через переводчика, объяснив, что так всем будет лучше. "В Европе боятся гонки вооружений в результате размещения американских противоракетных систем,— сообщил экс-канцлер.— Многих немцев не убедить в том, что система ПРО США действительно нацелена на отражение угрозы, которая потенциально исходит от Ирана. Это больше похоже на демонстрацию силы в отношении России, что также может рассматриваться как политически неверный шаг. Россия тоже считает, что Иран — это не причина размещения ПРО у ее границ. Оснований не верить США стало гораздо больше после обнародования последней информации американской разведки (доклад о том, что разработка ядерного оружия была прекращена Тегераном в 2003 году.— Ъ)".
После этого господин Шредер перешел наконец к формально заявленной теме "Россия и будущее энергетической безопасности Европы". Здесь экс-канцлер показал себя умелым лоббистом как проекта, непосредственно находящегося в его ведении — СЕГ, так и России, которая поставляет энергоресурсы на мировые рынки. Но если по ПРО канцлеру никто не возражал, то по энергетике ему пришлось отвечать на неудобные вопросы.
Его спросили, не лоббирует ли он интересы "Газпрома".
— Я не работаю на "Газпром",— объяснял экс-канцлер.— Я работаю в совместном предприятии, занимающемся проектом, в котором "Газпром" участвует. В наблюдательный совет (который господин Шредер возглавляет.— Ъ) входят по четыре человека от "Газпрома" и от Nord Stream. И там я, естественно, работаю в интересах Евросоюза. Мой голос — это гарантия того, что там защищены интересы ЕС! Скажите, вот если бы эта труба была в другом регионе, а не на Балтике, и если бы в совет консорциума входили два американца и два немца, кто-нибудь возмущался бы тем, что пост там занимает германский канцлер?!
Экс-канцлер сделал паузу. Ответа не последовало. Тогда господин Шредер закончил мысль:
— Не понимаю, почему так негативно нужно относиться к тому, что я работаю в совместном проекте с Россией. Надо отказаться от двойных стандартов в оценках.
Самым трудным оказался последний вопрос — его задал румынский бизнесмен.
— Ваш отец был замечательным человеком, он погиб в Румынии, воюя с Советами. Мой отец тоже дрался с СССР. А сейчас мы видим, как Россия поступает с Украиной, пугает ее, отрезает газ. Можно ли вообще доверять России?
— Я не знаю, ненавидел ли мой отец русских, когда воевал. Но я точно знаю, что воевал он на войне, которую начал Гитлер, а не русские,— ответил экс-канцлер.— Я не из тех, кто считает, что вину за это надо перекладывать и на следующие поколения, но в данном случае ясно, на ком лежит ответственность за войну.
Потом господин Шредер доступно объяснил причины газового конфликта между Россией и Украиной. Настолько доступно, что сидевший недалеко от меня человек, с виду профессор, сказал соседу: "Если бы тогда русские говорили, как сейчас он, ему ничего не пришлось бы сейчас объяснять".
— Конфликт по газу был конфликтом из-за цены. Украина платила за кубометр $50, в то время как остальные страны — $140. Бесспорно, что Украина — независимое суверенное государство. Так почему же коммерческая компания ("Газпром".— Ъ) должна субсидировать экономику суверенного государства?
От защиты коммерческой компании Герхард Шредер перешел к более философским темам:
— Вот вы спрашиваете: "Можно ли доверять России?" На этот вопрос, наверное, есть много ответов. Я отвечу исходя из опыта Германии. У Германии никогда не было проблем с Россией в энергетике — ни в годы холодной войны, ни сейчас, и я полагаю, не будет и дальше. Где гарантия доверия? 25% российского бюджета базируются на доходах от экспорта энергоносителей в Европу. 70% российского газового экспорта — поставки в Европу. Если они сорвутся, это очень сильно отразится на экономике России. Это не зависимость Европы от России. Это взаимозависимость. И нам нужно, чтобы была еще большая взаимозависимость!
Когда после ужина с руководством Колумбийского университета господин Шредер садился во внедорожник, ему задали еще один вопрос: "Что вы думаете про Дмитрия Медведева и его выдвижение? Он же предисловие писал к вашей книге ('Решения. Моя жизнь в политике'.— Ъ)".
Услышав имя господина Медведева, экс-канцлер на секунду застыл. Но потом быстро захлопнул дверь Chevrolet Suburban, так и не сказав, возможно, самого главного теперь про Россию.