Сегодня с визитом в Москву прибывает глава МИД Армении ВАРДАН ОСКАНЯН. Перед тем как встретиться со своим российским коллегой Сергеем Лавровым и прочесть лекцию студентам Дипломатической академии МИД РФ, господин Осканян дал интервью корреспонденту Ъ ВЛАДИМИРУ Ъ-СОЛОВЬЕВУ.
— Вы довольны нынешним состоянием отношений с Россией как стратегическим партнером Армении?
— Охарактеризовать наши отношения в рамках одного интервью достаточно сложно. Поэтому выскажусь лишь по некоторым ключевым моментам. Ранее мы считали, что наше экономическое сотрудничество отстает от политического диалога. Но сегодня можно констатировать, что при поступательном расширении политического диалога на должный уровень удалось вывести и экономическое сотрудничество. Достигнут высокий уровень по таким направлениям, как торговля, транспорт, энергетика, промышленность. Значительно вырос объем российских инвестиций в экономику Армении. Вместе с тем полагаю, что в сфере торгово-экономических отношений можно добиться большего, однако на данном этапе этому препятствует отсутствие действующих сухопутных связей. Я говорю об автомобильном и железнодорожном сообщении.
Армения также высоко ценит усилия России в вопросе урегулирования нагорно-карабахской проблемы в формате Минской группы ОБСЕ, где она наряду с США и Францией является одним из сопредседателей. При этом я считаю, что мы должны характеризовать наши отношения с учетом не только материальных показателей и практических результатов, но и оценивать их с концептуальной точки зрения. В этом контексте мы воспринимаем Россию как государство, которое с каждым днем увеличивает свое влияние в мире и с которым Армения имеет стратегическое партнерство. Мы уверены, что в России нас также воспринимают в качестве стабильного и надежного партнера, у которого складываются хорошие отношения и с другими странами, имеющими собственные стратегические интересы в регионе Южного Кавказа.
— Заметно возросшее в последнее время сотрудничество Еревана и Тегерана настораживает США, о чем нередко высказываются американские дипломаты. Вас не смущает, что ваш партнер все чаще рассматривается Западом как вероятный противник?
— Наша внешняя политика базируется на принципе поиска точек совпадения интересов наших партнеров, одновременно понимая как их интересы, так и обеспокоенность. Наши отношения с Ираном находятся на высоком уровне. Иначе и быть не может: мы в первую очередь соседи. У нас глубокие исторические связи, и сегодня мы имеем общие экономические интересы. Эти отношения важны для жизнедеятельности и безопасности Армении. За последние годы мы воплотили в жизнь ряд экономических проектов стратегического характера, среди которых хочу особо отметить газопровод Иран--Армения. Поэтому я полагаю, что ни одна страна не может быть обеспокоена уровнем армяно-иранских отношений, поскольку они прозрачны, открыты, развиваются в рамках международных обязанностей и, почему бы и нет, учитывают интересы таких важных для нас стран, как Россия, США, а также ЕС. Правда, ситуация вокруг ядерной программы Ирана сложная и напряженная, но этого недостаточно для внесения изменений в нашу внешнюю политику.
— Когда может начаться реализация проекта строительства НПЗ на границе Армении и Ирана? Готово ли техническое обоснование проекта и как в нем будут распределены доли Ирана, России и Армении?
— Тема строительства на нашей территории нефтеперерабатывающего завода обсуждалась во время встречи между президентами Армении и России в начале года. Сегодня строительство завода находится на начальном уровне, и трехсторонние переговоры между Арменией, Россией и Ираном пока проходят на уровне экспертов. Недавно состоялась очередная встреча рабочих групп, после чего стороны продолжают определять рамки вопросов, относящихся к технико-экономической обоснованности проекта.
— Азербайджан и Грузия уже заявили о своем желании добиться членства в НАТО, в то время как Армения является членом другого военного блока — ОДКБ. Что по этому поводу думают в Армении?
— Действительно, Грузия официально заявила о своем намерении добиться членства в НАТО. Об аналогичном заявлении Азербайджана я не слышал. Но суть не в этом. Каждая страна сама принимает решение о вхождении в те или иные альянсы безопасности в зависимости от своих запросов и интересов. Учитывая армяно-российское стратегическое партнерство, в том числе в сфере обороны, для нас наиболее практичное значение имеет наше участие в ОДКБ. Вместе с тем мы продолжаем углублять отношения с НАТО, что дополняет нашу систему безопасности. Главной целью региональной политики Армении всегда была и остается недопустимость образования разделительных линий в регионе. Мы исходим из интересов всех сторон, и я считаю, что посредством консультаций мы должны достичь того, что даже в условиях принадлежности к разным альянсам безопасности мы не допустили бы создания разделительных линий в регионе.
— Недавно Баку обвинил Россию в том, что часть вооружений, вывезенных из Грузии на базу в Гюмри, оседает в Нагорном Карабахе. Как это может отразиться на урегулировании карабахского конфликта?
— Никоим образом. Слухи о попадании вывезенного из Грузии российского оружия в Нагорный Карабах необоснованны. Они абсолютно не соответствуют действительности, а Баку подобными заявлениями просто преследует пропагандистские цели. Примечательно, что сторона, обеспокоенная надуманным ростом вооружений в регионе, сама нарушает нормы Договора об обычных вооруженных силах в Европе, не скрывает своих воинственных настроений и многократно, в том числе на самых высоких уровнях, заявляет о намерении разрешить нагорно-карабахскую проблему военным путем. А это уже однозначно может повлиять на ход нынешнего переговорного процесса.
— Может ли Косово стать прецедентом для решения карабахской проблемы?
— В международных отношениях независимо от нашего желания прецеденты имеют определенное влияние. Их повторение со временем становится основой международного права. Но независимо от этого конкретно в вопросе Нагорного Карабаха мы не следим за прецедентами. Наш подход к вопросам конфликтов был и остается следующим: все конфликты различны по своей сути, и решение каждого из них может иметь свою индивидуальную форму. Тем более что переговоры по Нагорному Карабаху проводятся в рамках принципа самоопределения. Это право народа Нагорного Карабаха, и в данном случае невозможно повернуть вспять ход истории независимо от того, какое разрешение получат другие конфликты. Если результат косовской проблемы не является прецедентом, то для нас также неприемлема обратная прецеденту логика. Иными словами, если международное сообщество хочет дать понять народу Нагорного Карабаха, что независимость Косово не подразумевает возможности обретения независимости Карабахом автоматически, то в то же самое время оно должно разъяснить Азербайджану возможность реализации Нагорным Карабахом принципа права наций на самоопределение. Другими словами, каждый конфликт исходя из своих особенностей и логики переговоров должен иметь свое индивидуальное разрешение.
— Весь нынешний год ведутся бурные дискуссии по вопросу размещения элементов ПРО США в Европе. После того как Москва предложила Вашингтону совместно использовать РЛС в Габале, проблема коснулась и вашего региона. Как вы относитесь к перспективе превращения Азербайджана в форпост российско-американского сотрудничества?
— На данный момент у меня есть впечатление, что тема Габалинской станции не так уж актуальна. Что касается планов по размещению элементов ПРО США в Европе, то мы придаем важное значение диалогу между Россией и США по этому вопросу. По большому счету, думаю, не стоит втягивать наш регион в проблемы, относящиеся к глобальной безопасности. Считаю, что этим мы делаем уязвимой региональную безопасность, которая становится зависимой не от действий ее стран, а от интересов и настроений сверхдержав на данный момент.