Все знают, что такое электабилити. Электабилити количественно отражает уверенность избирателей в победе того или иного кандидата. Это ответ на вопрос: "Как вы думаете, кто победит на выборах?" При прочих равных электабилити способна стать решающей мотивацией голосования. Избиратели рассуждают так: "Зачем мне голосовать за Петрова, ведь все равно выиграет Иванов? Лучше уж за Иванова".
Обычно считают: хорошо, когда у твоего кандидата высокая электабилити. А что делать, если нет? Узнаваемость и рейтинг кандидата за одну кампанию можно поднять до уровня, достаточного для победы. С партиями сложнее. Особенно если выборы не региональные, а федеральные. Одна из основных проблем маленьких партий — за них избиратели, может быть, и хотят голосовать, но зная, что они наверняка не пройдут, делают выбор в пользу проходных партий. Для них электабилити больших партий словно стена, которую невозможно пробить с размаха.
Но так ли эта стена реальна, какой ее представляют? Ведь мотив голосовать за условно проходную партию — лишь один из вариантов поведения избирателей. А если их поведение вот-вот готово перевернуться с ног на голову? И его будет определять уже не электабилити, а поведенческий паттерн, который можно условно назвать "анти-электабилити"? На первый взгляд, звучит абсурдно: голосовать за партию, про которую заранее известно, что она не пройдет. Вот именно: голосовать потому, что не пройдет! Голосовать, потому что абсурдно!
Если вдуматься, то голосование получается не такое уж и абсурдное. Это голосовать вопреки всему, ибо с тех пор, когда убрали графу "против всех", способов протеста осталось не так уж много. За кого проголосуют 2 декабря те, кому не нравится "Единая Россия"? За коммунистов? Это для тех, кому за 60. За ЛДПР? Нет уж, это слишком. За "Справедливую Россию"? Реальной оппозицией она никогда не станет. Те из протестных избирателей, кто привык дотошно разбираться во всем, оказались накануне дня голосования в тупике, из которого нужно как-то выбираться. 3 декабря мы увидим, что часть из них, пойдя на сделку со своей совестью, плюнула на все и проголосовала за проходную партию. Но далеко не все.
Избиратели, готовые в своем протесте пойти до конца, никогда не станут голосовать за партии, управляемые из тех же кабинетов, что и "Единая Россия". У одних поводок короче, у других длиннее, но суть от этого не меняется. Выход один — голосовать за партии, которые не успели запятнать себя, то есть за малые партии. Голосовать вопреки или даже потому, что они не пройдут в Думу.
Такое голосование сродни дауншифтингу (англ. downshifting — включение понижающей передачи) — модному социальному явлению. Его суть в том, что у молодых преуспевающих людей происходит переоценка ценностей, из-за чего они бросают бизнес, карьеру, поселяются где-нибудь на берегу Индийского океана, посвящая время целиком и полностью себе. С точки зрения общества дауншифтинг — явление противоестественное. Но число его сторонников только возрастает. Первыми они появились на Западе, а теперь их полно и в России.
Эти люди — отнюдь не глупы. Да и слабаками их назвать вряд ли можно. То же самое относится и к тем, кто решится голосовать за малые партии. Согласитесь, в наши дни не каждый найдет в себе силы идти против течения.
Голосование за заведомо непроходные малые партии — своеобразное электоральное харакири с той лишь разницей, что в нем имеется изрядная доля лукавства. Оно снимает с избирателя всякую ответственность за работу новых парламентариев. Теперь их можно ругать и в хвост и в гриву, не испытывая при этом ни чувства вины, ни разочарования, которое рано или поздно настигает проголосовавших за большие партии. К тому же не все малые партии исчезают сразу после выборов. Часть из них выводится на выборы для проверки жизнеспособности и с перспективой дорасти до больших в ближайшие 4-8 лет. Даже результат в 3% уже стоит считать приличным, ибо непроходными такие партии являются исключительно из-за законодательных преград. 3%, между прочим, это каждый тридцатый россиянин. В той же Украине Литвин со своей партией набрал 3%, вошел в Раду и живет себе припеваючи.
Голосовать, ибо абсурдно — такова новая формула протеста. Протеста куда более здорового, чем лежа дома на диване. То, что вчера казалось абсурдом, завтра станет правилом, что не раз уже случалось в истории. Поэтому 3 декабря интерес будут представлять не только результаты так называемого референдума доверия сами знаете кому. И не количество партий, прошедших в новый состав Думы. Результат партий, заранее записанных в электоральные аутсайдеры, тоже важен. Важен хотя бы потому, что отражает способность электорального протеста находить новые формы для своего выражения.
Когда еще была графа "против всех", считалось, что нормальный уровень протеста — 7-8%. Когда выше, значит, в обществе начинают преобладать протестные настроения. Сейчас то же самое с малыми партиями. Сосчитайте общий процент тех, кто не прошел в Думу, прибавьте к нему 5-7% (надеюсь, вам, искушенные читатели, нет необходимости объяснять, почему приходится вносить коррективы). После этого делайте выводы о потенциале несистемного протеста в стране и адекватности существующей политической системы.
Александр Белоусов,
Институт философии и права УрО РАН, научный сотрудник
*Письмо получено редакцией 29 ноября.
Уважаемая редакция, в номере N45 (749) от 19 ноября 2007 года на странице 41 в круговой диаграмме вами была допущена досадная ошибка. На схеме указано, что МГНК "Союзнефтегаз" являлась активом ЮКОСа и была куплена Сибирской сервисной компанией за $30 млн, хотя на самом деле все было с точностью наоборот, именно наша компания являлась покупателем актива.
С уважением,
начальник отдела департамента внешнеэкономической и инвестиционной деятельности ЗАО "МГНК "Союзнефтегаз"" Гараев Эльдар Вагифович.
От редакции. Благодарим господина Гараева за внимательное отношение к журналу. Действительно, в круговой диаграмме "Что досталось от ЮКОСа" перепутаны места Сибирской сервисной компании (была активом ЮКОСа) и МГНК "Союзнефтегаз" (покупатель актива). Приносим всем читателям и упомянутым компаниям извинения за допущенную ошибку.