АЭС рождают предложение

Россия — одна из стран, активно наращивающих долю атомной генерации в своем энергобалансе. Предполагается как замена устаревших реакторов, которые будут выведены из эксплуатации, так и строительство новых АЭС большой и малой (АСММ) мощности. О логике национальной программы развития атомной энергетики до 2042 года рассуждал директор группы аналитики в энергетике Kept Сергей Роженко.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Обновленная в конце 2024 года Генеральная схема развития электроэнергетики ставит амбициозную задача — ввести более 80 ГВт новой генерации в горизонте до 2042 года. Существенная часть этой программы отведена атому — 30 ГВт новых мощностей, что является настоящим вызовом для атомной отрасли России. По масштабу эта задача эквивалентна 100-процентному обновлению действующего парка АЭС: сегодня эксплуатируется около 29 ГВт.

Дизайн программы многослойный и выходит за рамки привычной модернизации. Замещающие блоки действительно остаются значительной частью программы: современная линейка ВВЭР-1200/ТОИ приходит на смену РБМК-1000 в Смоленской, Курской и Ленинградской областях, завершая процесс технологического обновления европейской части страны. Но куда важнее другое: новые АЭС появляются в регионах, которые раньше не имели атомной генерации.

Так, Южноуральская АЭС в Челябинской области и Сибирская АЭС в Иркутской области, Южная АЭС в Ростовской области станут опорой будущего промышленного роста; Приморская и Хабаровская АЭС формируют новый энергетический каркас Дальнего Востока; малые АСММ приходят в Якутию (Усть-Куйга) и Норильск. На одном плановом горизонте соединены три технологические линии: большие водо-водяные реакторы, реакторы на быстрых нейтронах (БН-1200М, БРЕСТ-300) и малые АЭС — стационарные и плавучие. Это делает атомную программу по-настоящему системной, построенной на понимании региональных, топливно-энергетических и технологических вызовов времени.

Основных причин несколько. Во-первых, Россия регионально очень неоднородная страна. Если средний рост потребления электроэнергии за десять лет составляет около 10%, то на юге, в агломерациях Краснодарского края и Ростовской области, и на Дальнем Востоке он достигает 25–40%. В этих условиях АЭС дают то, что не обеспечивают другие базовые источники: предсказуемость ввода, высокую мощность единичного блока и физическую доступность энергии даже в регионах, куда невозможно быстро нарастить мощности газопровода или создать логистику угля.

Во-вторых, начинает играть роль экономика инфраструктурных решений. Есть основания полагать, что «эпоха дешевого газа», определявшая энергетику с 1970-х годов, заканчивается. В полной стоимости владения — включая топливо, транспорт, инфраструктуру и риски — новая газовая или угольная генерация в ряде регионов оказывается дороже, чем кажется на бумаге. Так, практика последних кампаний КОМ НГ на Дальнем Востоке показывает: капитальные затраты новых газовых и угольных проектов на круг могут превышать $5–10 тыс. за 1 кВт установленной мощности. Для сравнения: современные ВВЭР-1200 имеют схожие капзатраты, но с более низкими операционными расходами и без зависимости от топлива и его логистики и с гарантией на 60–80 лет.

Инфраструктурная устойчивость атома — еще один значимый фактор. Даже в условиях высокой геополитической напряженности атомные станции демонстрируют самую высокую надежность среди всех видов генерации. Это критично для промышленных кластеров, добывающих регионов и энергоемких производств, где сбои в энергоснабжении имеют прямой экономический эффект.

При этом Россия развивает атомную энергетику не в вакууме, а на фоне глобальной технологической гонки. Отношение к атомной генерации в мире радикально изменилось за два года. На Конференции сторон рамочной конвенции ООН 2023 году была зафиксирована декларация об утроении мировых атомных мощностей к 2050 году, поддержанная в первую очередь странами Запада. Причина проста: попытки построить энергосистемы исключительно на ВИЭ оказались технически несостоятельными, а значит, топливная и атомная энергетика будут востребованы за горизонт 2100. Конкурировать на международном рынке АЭС смогут те, кто умеет строить массово, серийно и быстро. Россия входит в их число.

Но глобальный ренессанс атома таит риски: растущий дефицит природного урана. Сегодня реакторы открытого топливного цикла используют лишь 0,5–1% энергетического потенциала сырья. Если мир действительно увеличит мощности в три раза, текущих запасов при существующей технологии просто не хватит. Именно поэтому ставка России на быстрые нейтронные реакторы и замкнутый цикл не научная экзотика, а обязательное условие устойчивости будущего атомного сектора. Технологии БН-800, БН-1200М и БРЕСТ-300 позволяют многократно повысить эффективность использования урана и сформировать собственную сырьевую базу нового типа.

Для России атом — это одновременно инструмент обеспечения энергетического баланса, технологического суверенитета и внешнеэкономической политики. Страна не только строит станции для себя, но и обеспечивает энергетическую безопасность партнеров, реализуя 14 зарубежных проектов. Экспорт реакторов, топлива и инженерных компетенций — важная часть высокотехнологичного экспорта.

Атомная логика многогранна. Генеральная схема фиксирует очевидное: долговременная модернизация российской экономики невозможна без надежного, предсказуемого и в долгосрочной перспективе дешевого вида базовой генерации. Атомная энергетика остается тем фундаментом, на котором можно строить индустриальную политику XXI века — технологическую, суверенную и ориентированную на рост реального сектора.