Выставкой Игоря Пищукевича Архитектурная галерея закрыла сезон и первой этап программы "Искусство вещи в пространстве жизни". Программа длилась с января по июль и состояла из 6 выставок, авторам которых было предложено создать в двух комнатах галереи идеальное пространство для повседневной жизни, собственную модель жилой среды.
Задумывая эту серию выставок, кураторы галереи предполагали обнаружить на московской художественной территории людей, серьезно занимающихся мебелью. Естественно, поиск промышленных дизайнеров исключался, ибо художественных достижений у отечественной мебельной промышленности не было и не предвидится. Но легенда о том, что таланты на российской почве волшебным способом самогенерируются, неистребима в сознании добросовестного куратора. Логика подсказывает ему, что если у нас нет промышленного дизайна, невозможного без развитой промышленности, то арт-дизайн все же должен быть. Для его приверженцев и была придумана программа с претенциозным и туманным названием. Кураторы галереи также предполагали, что для арт-дизайна существует и покупатель.
Надо сказать сразу, что результаты программы очевидны — хотя и несколько неожиданны. Из шести авторов персональных выставок лишь одного можно посчитать настоящим мебельным дизайнером, делающим красивые "буржуазные" стулья, достойные экспозиции любой западной галереи уникальной авторской мебели. Владимир Бондаренко — настоящее открытие сезона, несмотря на то, что его дизайнерский талант был довольно давно известен в узком кругу московских критиков. Но за последние пару лет работы Бондаренко приобрели особый шик. Причина тому — поездки в Германию, приобретение нового оборудования и тесное сотрудничество с зарубежными исполнителями его артистичных мебельных проектов. Кроме того — обширная практика. Бондаренко, впрочем, как и другие представленные в программе авторы, имеет конкретные заказы, а именно они, оказывается, стимулируют творческую фантазию и поиск новых решений.
Представление о таланте, проектирующем уникальную мебель исключительно потому, что не проектировать ее он не может, возникло не на пустом месте — выставки советского дизайна давали для этого почву. Но авторы картонной и надувной мебели, радовавшие глаз бескорыстных ценителей арт-дизайна на выставках прошлых десятилетий, оставили свое невостребованное обществом занятие. Теперь на сцену вышли совсем другие люди, никогда мебелью специально не занимавшиеся. Прежде всего архитекторы, которым нынче заказывают интерьеры и частные дома. К ним можно отнести и Игоря Пищукевича, чьей выставкой и закончился первый этап программы Архитектурной галереи.
Пищукевич прошел школу "бумажной архитектуры", артистичного концептуального проектирования, и изменять прошлому не намерен. Его работы — на грани чистого искусства. Мрачноватые стулья Пищукевича, напоминающие готические башни, могли бы запросто существовать на сцене в какой-нибудь шекспировской трагедии, где время действия — условное прошлое. Вместе с выполненными в той же авторской технике панно, похожими на пласты живописно окаменевшей лавы, и того же "руинированного" стиля столами, они действительно создают некий фантазийный ансамбль, который смело можно было бы посчитать инсталляцией, если бы не явный комфорт, с которым эта инсталляция используется. Самое же удивительное, что вещи Пищукевича охотно покупают для реальных интерьеров, хотя они стоят дороже "правильного" дизайна Бондаренко.
Реальность последних лет скорректировала многие казавшиеся незыблемыми представления отечественных теоретиков дизайна. Казалось, что появление самостоятельного богатого заказчика потребует очень практичных и прагматичных мастеров, а фантазии и художественные эксперименты естественно отойдут на второй план. Все складывается иначе. Уже первая выставка Архитектурной галереи "Мой дорогой дом", состоявшаяся почти три года назад, продемонстрировала, что рациональность — не доминирующие качество в проектах новых коттеджей и вилл. Архитекторы честно признавались, что за счет заказчика сумели осуществить свои самые экстравагантные замыслы.
Средний класс — основной потребитель буржуазного дизайна и архитектуры — то ли не сложился, то слишком малочислен. К тому же купить дорогую западную мебель, оборудовать фирменный хай-тековский офис или приобрести готовый коттедж — теперь легче, чем искать собственный дизайнерский стандарт. Хотя по-прежнему сохраняется потребность в чем-то необычном, артистичном и уникальном. Такое теперь тоже находится. Появились архитекторы и дизайнеры, делающие не только дома, офисы, рестораны, но и жилые квартиры как целостные художественные объекты, часто экстравагантные, порой откровенно театральные. Для таких интерьеров проектируется и соответствующая мебель, подозрительно похожая то на элементы сценических декораций, то на тотальные инсталляции. Это не означает, что работы непрофессиональны, что на стульях, которые правильнее было бы называть "объектами", неудобно сидеть, а в городских квартирах, имитирующих, например, загородную усадьбу, не комфортно жить. Архитекторы остаются рационалистами, их арт-дизайн функционален и практичен.
Конечно, на основании опыта, проведенного Архитектурной галереей, некорректно выявлять тенденцию. Но все же кажется, что для нынешнего заказчика просто комфортная мебель, разумно спланированные интерьеры и буржуазные коттеджи явно менее предпочтительны, чем стулья-троны, интерьеры с сюжетом или виллы-корабли. Мечтательность и литературность остаются близки русскому человеку, и он готов платить за них.
ОЛЬГА Ъ-КАБАНОВА