«Будет Росгвардия, будет наша полиция... Будет все»

12 декабря президент России Владимир Путин в Ашхабаде принял участие в международном форуме «Мир и доверие», посвященном 30-летию нейтралитета Туркменистана, а специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников поговорил тоже о судьбе и судьбах мира, только на Украине, с помощником президента России Юрием Ушаковым, который сообщил, что Россия продолжит настаивать на том, что вся территория Донбасса должна быть российской.

В Ашхабаде — сезон дождей. На фоне исключительно белых зданий и одних только белых машин (меня мучает вопрос, куда едут все эти белые машины, если в этих белых зданиях в новом центре города все равно никого нет; по крайней мере, едешь вечером — и тоже, кстати, вопрос, ну а я-то, я-то куда,— и ни одно окно не горит) все равно нет той радости, какая могла и должна быть в день такого великого праздника, как 30-летие независимости Туркменистана.

В половине четвертого ночи Владимира Путина в аэропорту Ашхабада встретил Гурбангулы Бердымухамедов, отец нынешнего президента Туркменистана, а главное, человек, с которым Владимир Путин, можно сказать, начинал (если не считать, конечно, Сапармурата Ниязова, ну а как его не считать?).

— Поздно так, а вы не спите...— по-доброму спросил президент России спикера парламента Туркменистана.

— Я не сплю, когда такие гости приезжают,— по-доброму ответил Гурбангулы Бердымухамедов.

Вот и поговорили.

В тот день, вечер и в эту ночь в Ашхабаде встретили много гостей. Меньше, конечно, чем хотелось бы.

Никто из европейских лидеров не приехал, а казалось, собираются, да, видно, не смогли избавить себя от горького привкуса далекого прошлого, когда в Туркменистане пропадали люди. Да и с теми, кто приехал, может, не хотели оказаться на одной площади, где возлагаются в такой-то день венки к Монументу нейтралитета, ибо это было бы, как говорится, искусственно; а после и за одним столом, в том числе обеденным, пришлось бы сидеть, а о чем говорить и как? Который год молчат да вдруг заговорили бы? Нет, это было бы искусственно.

Но приехали главы России, Турции, Ирана, Ирака, Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Армении, Грузии, Азербайджана, Мьянмы и, не побоюсь этого слова, Сан-Томе и Принсипи.

— Рад принять участие в форуме, посвященном Международному году мира и доверия, Международному дню нейтралитета и 30-летию провозглашения постоянного нейтралитета Туркменистана,— подробно рассказал о том, что происходит, Владимир Путин.

Некоторое время это не получалось, так как не включался микрофон, и российский президент говорил, можно сказать, в пустоту. Наконец кто-то из организаторов нажал нужную кнопку, и голос президента России зазвучал с новой силой:

— Символично, что 12 декабря ровно три десятилетия назад Генеральная ассамблея Организации Объединенных Наций единогласно приняла резолюцию, официально закрепившую за вашим государством статус нейтрального. Этот день отмечается в Туркменистане в качестве государственного праздника, и именно этот день впоследствии по инициативе туркменистанских друзей был объявлен ООН Международным днем нейтралитета.

Просто невероятно, сколько мировых праздников слилось в один этот день, который мы проживали здесь и сейчас вместе с туркменским народом, его президентом Сердаром Гурбангулыевичем Бердымухамедовым, а также с национальным лидером туркменского народа Гурбангулы Мяликгулыевичем Бердымухамедовым, председателем Халк Маслахаты Туркменистана.

— Убеждены,— настаивал Владимир Путин,— именно в такой логике, на принципах Устава ООН в новую эпоху многополярного мира можно и нужно выстраивать по-настоящему честные, открытые и взаимовыгодные отношения между государствами.

Ярким подтверждением этого тезиса рано или поздно, по его мнению, послужит, видимо, и Украина.

Между тем быстро выступили все главы делегаций, форум неожиданно закончился, и несколько этих делегаций переехали в отель «Огузкент», где у Владимира Путина были запланированы многочисленные двусторонние переговоры — казалось, на весь день.

Пока президент России поднялся к себе в номер, российские переговорщики уже готовились в отведенном для встречи помещении. Я подошел к помощнику президента России Юрию Ушакову:

— Вы знаете про то, что пишут сейчас западные СМИ: что украинцы пошли на компромисс в вопросе о территориях и готовы вывести свои войска из Донбасса, если российские на эти территории не войдут? И что согласны или даже хотят, чтобы эти территории контролировали международные миротворческие силы.

— Зеленский до сих пор как раз возражал против вывода своих войск из Донбасса,— пожал плечами Юрий Ушаков.— А это одно из требований, которые американцы ему предъявляют, да... В любом случае, какой бы расклад ни был, эта территория является территорией Российской Федерации, и она будет под управлением наших администраций, так что рано или поздно...

— Все-таки рано или поздно... Вы настаиваете. Компромисса не будет.

— Рано или поздно,— кивнул Юрий Ушаков,— если не переговорным путем, то военным эта территория перейдет под полный контроль Российской Федерации. Только от этого будет зависеть и все остальное. То есть прекращение огня может наступить только после вывода украинских войск. А что там будет потом — об этом можно, на мой взгляд, вести разговор. Потому что вполне возможно, что там не будет непосредственно войск — ни российских, ни украинских. Да, но будет Росгвардия, будет наша полиция, будет все, что нужно для соблюдения порядка и организации жизни.

— То есть только вперед? А компромиссы?

— Последние варианты американской стороны и есть результат компромисса, нашего в том числе.

— Вы имеете в виду так называемый американский вариант, с которым господа Уиткофф и Кушнер уехали из Москвы после встречи с Владимиром Путиным?

— Да, и у нас есть такое впечатление, что этот вариант, который предлагается на обсуждение, будет ухудшен. С ним началась работа, а потом с нами опять начнется работа, и для нас будет многое, прямо скажем, видимо, уже неподходящим... Поэтому процесс еще будет длительный.

— Но все-таки хоть какой-то компромисс просматривается, если сообщения верны. Только что, кажется, господин Зеленский говорил, что украинские войска ни за что сами не уйдут из Донбасса, и вот уже, быть может, и уйдут.

— Способность к компромиссам с нашей стороны просматривается уже с лета текущего года,— сказал Юрий Ушаков.— У них (украинской стороны.— А. К.) все-таки есть особые соображения на этот счет. Пока нет такого, чтобы они согласились четко вывести войска. Потому что это очень важная составная часть всего плана мирного урегулирования.

— Наверное, главная сейчас?

— Ну да, одна из главных, да. Потому что без этого военные действия не прекратятся. Или их прекратят российские войска.

— У вас есть некий алгоритм переговоров на ближайшие дни?

— Ну, я не знаю... Сейчас же такой мозговой штурм будет якобы в эти выходные со стороны американцев, европейцев и украинцев... Я не знаю, так это или не так. Дело в том, что мы-то в последний раз общались с американцами серьезно, так сказать, углубленно 2 декабря. После этого мы их бумаги, которые они готовят и в которые, я полагаю, европейцы и украинцы вносят свои какие-то правки,— мы их не видели.

— И прогноз у вас, видимо, не очень...

— Мое личное мнение,— высказался Юрий Ушаков,— что эти бумаги не будут для нас иметь более привлекательный характер, чем до этого.

— И скорее всего, даже наоборот?

— Ну конечно, наоборот,— признался Юрий Ушаков.— И это мы еще не работали по конкретным предложениям, по параграфам. Поэтому еще только предстоит серьезный экспертный разговор. А документов, про которые вы говорите, мы даже не видели. Что они сейчас там прорабатывают, какие изменения вносят, мы не знаем... Нет-нет, явно, что не в лучшую сторону!

— Не в лучшую для развития переговорного процесса? Или просто для России?

— Нет, ну просто сейчас американские партнеры работают с представителями Киева и представителями европейских государств. Мы пока в этой работе не участвуем,— повторил господин Ушаков.— Потом будем участвовать и, естественно, будем жестко настаивать на наших соображениях.

— Может, после уикенда вот к вам что-то уже дойдет? — все же интересовался я.

— Я не знаю,— развел руками Юрий Ушаков.— Я не знаю, какой вид примут эти бумажки. Надо будет смотреть. Пока нам их не давали.

А уже хотелось бы, в конце концов.

Тут вошел Владимир Путин и увлекся разговором с вице-премьером Александром Новаком. Что-то он ему хотел сказать до появления здесь президента Ирана (делегация Ирана тоже была уже здесь).

Но вот появился и Масуд Пезешкиан.

Марафон двусторонних встреч многозначительно стартовал.

Продолжение следует.

Дальнейшие переговоры казались авральными. Вне очереди на них оказался, например, президент Турции Реджеп Эрдоган. Причем его встреча с Владимиром Путиным настолько затянулась, что у ждавшего в соседней комнате премьера Пакистана, который должен был начать раньше, сдали нервы после получаса сидения в одиночестве, и он в конце концов открыл дверь и просто зашел к Владимиру Путину и Реджепу Эрдогану.

Но и тогда президенты России и Турции не прервали двустороннюю встречу. Так она стала трехсторонней. Впрочем, продолжалась несколько минут, и все трое вышли вместе.

А переговоров с президентом Ирака вообще не было в этом слоте, а они тоже планировались.

Все куда-то полетело, и уже никто не понимал куда, и такое бывает очень уж редко, но так было все-таки заметно веселее.

Ашхабад в конце концов порадовал.

Андрей Колесников, Ашхабад