Фестиваль театр
Французский режиссер ЖОЭЛЬ ПОМРА показывает в Москве сразу две премьеры в рамках фестиваля NET — гастрольный спектакль "Торговцы", ставший в прошлом году одним из хедлайнеров Авиньонского фестиваля, и "Этого ребенка", который останется в репертуаре театрального центра "Практика". Режиссер ответил на вопросы РОМАНА Ъ-ДОЛЖАНСКОГО.
— Есть один вопрос, который задают всем иностранцам, работающим в России: в чем разница между русскими актерами и теми, с которыми вы привыкли работать?
— Они говорят на другом языке, в буквальном смысле, я не имею в виду художественный язык, а это уже огромная разница, которая требует удвоенного внимания друг к другу и предполагает наличие некой тайны в наших взаимоотношениях. Это очень благоприятное условие для искусства, потому что создает дистанцию и насыщает репетиции еще большей чувственностью. Ваши актеры по сравнению с нашими очень серьезны и строги. Французы очень много говорят о работе, но не слишком стремятся ее выполнить. Русские о работе не говорят, но, как я почувствовал, любят работать.
— А вы в театре "Практика" сами выбирали актеров?
— Мне предложили посмотреть несколько десятков человек, и я выбрал тех, с кем хотел бы работать. Мне 44 года, и мне кажется, что я могу понять другого человека довольно быстро. Я искал хороших людей — мне очень важно работать с теми людьми, которые мне симпатичны человечески.
— Вы сами пишете пьесы, которые ставите как режиссер. Во Франции подобное совмещение профессий встречается, по-моему, гораздо чаще, чем в других странах. С чем это, на ваш взгляд, связано?
— А вот во Франции говорят, что сейчас у нас это явление — редкость! Вообще, это явление стало заметным с начала 1990-х годов. Знаете, есть такие, кто сначала пишет пьесу, а потом уже как режиссер ставит ее так, как ставил бы пьесу какого-то другого автора. То есть идут по традиционному пути. Я так не могу, для меня обе профессии неразрывны, текст рождается и развивается во время работы с актерами. Для меня сочинение пьесы и сочинение спектакля — единый процесс. Я не просто сочиняю "бла-бла-бла" на бумаге, а в слова уже закладываю идею пространства, действия, ритма, то есть будущего спектакля.
— Если не понимаешь французского, ваш спектакль "Торговцы" кажется этаким эстетическим экспериментом, чистым искусством. А в тексте — завод, война, безработица, то есть острые социальные проблемы. В России многим кажется, что настоящее искусство и общественная позиция несовместны. Как вам кажется, что может сделать театр для общества?
— Я вовсе не ищу на сцене разрешения каких-то социальных проблем. Напротив, я хочу их обострить, наполнить спектакль ядом и те явления, которые всем кажутся очевидными, показать с новой стороны. Во Франции очень сильна традиция политического, левого театра. Это суровое и серьезное дело, в котором нет места фантазии: стол, стулья, текст, никаких изобретений. Я против такого театра. В театре непременно должна присутствовать магия.
— В "Торговцах" актеры весь спектакль безмолвны, а текст записан на фонограмму. Русские актеры очень бы обиделись, если бы им предложили побыть живой мебелью. А ваши актеры охотно идут на такие эксперименты?
— Все зависит от того, умны актеры или нет. Умный актер всегда готов к художественным приключениям. Кстати, те русские актеры, с которыми я работаю в "Практике", наверняка бы согласились. Что касается моей труппы, я с ними работаю очень давно, они мне доверяют, поэтому протестов или возражений с их стороны не было.
— Ваша труппа называется "Компани Луи Бруйяр". Кто такой Луи Бруйяр?
— Это вымышленный персонаж. Он за мной следит и меня предостерегает. Можно сказать, это мой ангел-хранитель.
— Спектакль "Этот ребенок", насколько я понимаю, по форме гораздо более традиционен?
— Это радикальная противоположность "Торговцам". Поэтому очень интересно, что оба спектакля будут показаны в Москве почти одновременно. В "Торговцах" нет литературных диалогов, но очень много разнообразных мизансцен. В "Этом ребенке" сплошной живой текст, но в изобразительном смысле он предельно прост.
— Говорят, "Этот ребенок" настолько впечатлил Питера Брука, что он позвал вас в свой парижский театр "Буф дю Нор"?
— Да, он пригласил меня вместе с моими актерами в течение трех лет работать у него в театре. Брук пришел на спектакль. А на следующий день оставил мне похвальное сообщение на автоответчике. Я его с гордостью прослушивал много-много раз — голос Питера Брука, говорящий, что ничего лучше моего спектакля он давно не видел.