Классика с Михаилом Трофименковым

"Харви" (Harvey, 1950)

Генри Костер (1905-1988) всегда казался мне одним из тех режиссеров классического Голливуда, фильмы которых можно смотреть разве что из добросовестности: потешить эрудицию, заполнить белые пятна в образовании. А в принципе, можно и не смотреть. В истории кино он остался благодаря двум фактам своей биографии. В 1936-м он открыл Дину Дурбин, мюзиклы с которой спасли студию Universal от банкротства. В 1953-м снял первый широкоформатный фильм "Плащаница" (The Robe), стандартный во всех иных отношениях пеплум о первохристианах. Оба эти жанра — и мюзикл, и пеплум — безнадежно состарились.

Но "Харви", экранизация популярной пьесы, забытой с тех пор,— настоящее сокровище, одна из самых смешных и безумных голливудских комедий. В главной роли — великий Джеймс Стюарт, долговязый, с каким-то помятым и совестливым лицом. Большинство его ролей (за исключением вестернов) расположено между двумя полюсами. В "Этой прекрасной жизни" (1946) Фрэнка Капры он был провинциальным святым, которому только крылышек за спиной не хватает. В "Головокружении" (1958) Альфреда Хичкока — страдающим от страха высоты детективом, безжалостно вовлеченным в заговор с целью убийства. В "Харви" он сыграл и святость, и фрустрацию одновременно, ни на секунду не впадая притом в патетику или сентиментальность.

Его Эдвуд Пи Доуд — тихий, безобидный, состоятельный алкоголик. Проводя время жизни в баре "У Чарли", он любит приглашать на ужин самых сомнительных завсегдатаев. Но его сестра Миртль (Виктория Хорн), хлопотливая наседка, озабоченная, как бы пристроить замуж свою дочь Виту Луизу (Джозефин Холл), решается сдать его в психушку вовсе не поэтому. Однажды, возвращаясь из бара и мечтая с кем-нибудь поговорить, он встретил двухметрового белого кролика Харви, прислонившегося к фонарному столбу. С тех пор Харви сопровождает его повсюду, Доуд заказывает ему мартини, пропускает перед собой в дверь, представляет светским дамам. Беда лишь в том, что никто, кроме него, Харви не видит. Впрочем, когда Доуд раздает свои собственные визитные карточки — что написано на них, зрители так и не увидят,— судя по реакциям окружающих, это штука посильнее гигантского кролика. Так, таксист читает карточку, понимающе хмыкает и хватается за гаечный ключ, а служанка в истерике покидает дом.

Будь этот фильм снят в 1970-х, получилась бы душераздирающая драма об одиноком мечтателе, которого никто не понимает. Но в 1950-м, слава богу, никто еще не пролетел над гнездом кукушки: получилась комедия положений, апеллирующая к глубочайшему убеждению большинства людей, что безумнее всех на белом свете психиатры. С той самой минуты, как судья Геффни (Уильям Линн), сообщник Миртль, поручает своему помощнику задержать Доуда на улице, а тот, поскользнувшись в коридоре, врезается головой аккурат в дверь кабинета хирурга, становится ясно, что фильм сулит чистое, незамутненное удовольствие. Визит в лечебницу оборачивается катастрофой для Миртль: она так жалуется доктору на невыносимую жизнь под одной крышей с Харви, что запирают в палату именно ее, а не Доуда. А когда доктор видит в доме Доуда огромный парадный портрет, изображающий его с Харви, а Миртль уверяет, что это портрет ее мамы, крыша начинает съезжать у самого психиатра.

В итоге, как и следовало ожидать, в погоне за Харви все персонажи открываются с лучшей стороны и соперничают за честь дружить с алкокроликом. А Вита Луиза находит свое счастье в лице грубияна-санитара Уилсона (Джесси Уайт), который не тратит времени на ухаживания, а сразу берет быка за рога.

"Плоть и фантазия" (Flesh and Fantasy, 1943)

Бежавший от нацистов в Америку француз Жюльен Дювивье (1896-1967), в отличие от многих коллег, не старался стать идеальным голливудским режиссером. Снимая три новеллы о чудесным (или страшным) образом сбывшихся предсказаниях, не подделывается под готические кошмары Голливуда. Тоскуя о Франции, обращался к приемам "поэтического реализма", сюрреалистической, сновидческой атмосфере. Уродливая Генриетта (Бетти Филд) надевает на карнавал маску красавицы, но когда, уступив уговорам мужчины, в которого влюбилась, снимает ее, оказывается прекрасна. Скептик Тайлер (Эдвард Дж. Робинсон) прилагает все усилия, чтобы не стать убийцей, как напророчил ему маг Септимий (Томас Митчелл). Канатоходец Гаспар (Шарль Буайе) теряет контроль над собой, увидев среди зрителей женщину, которая — во сне — стала причиной его гибели. Причудливое, туманное, невнятное, но завораживающее кино. Мечта о возвращении Дювивье во Францию сбылась очень скоро, но на родине он снимал лишь унылое "папино кино", словно вся его фантазия исчерпала себя в этом фильме.

"Портрет Дориана Грея" (The Picture of Dorian Gray, 1944)

Великий продюсер Сэмюэл Голдвин, нанимая читчиком сценариев Альберта Левина (1894-1968), ранее не очень удачно попробовавшего себя в качестве социального работника в еврейских организациях и критика, обезнадежил его: "У вас нет никакого будущего в кино, вы слишком образованны". Не прошло и двадцати лет, как Левин стал преуспевающим продюсером и мог позволить себе роскошь снимать фильмы, в голливудские рамки не укладывающиеся. "Портрет" — лучшая из экранизаций романа Оскара Уайльда о денди Дориане Грее (Хард Хетфилд), погрязшем в грехах, погубившем всех, кто был ему близок, но остававшемся вечно молодым: за него старел его портрет. Аристократическое, циничное, элегантное кино, словно снимал его сам Грей. Финал ошеломляет и поныне. Грей осмеливается взглянуть на портрет, спрятанный на чердаке, и черно-белый фильм взрывается цветом: ядовитым, трупным, омерзительным видением живой руины, запечатленной на холсте. Через 20 лет такой же шоковый контраст черно-белого и цветного изображений использует Андрей Тарковский в "Андрее Рублеве": боюсь, что он видел "Портрет".

"Солдат в синем мундире" (Soldier Blue, 1970)

Через три года после того, как "Солдат" выйдет в прокат, Марлон Брандо откажется получать "Оскара" за "Крестного отца" и пришлет вместо себя на церемонию молодую индианку, чтобы напомнить об исторической вине Америки за геноцид коренного населения. Но этого сенсационного события не было бы, если бы Ральф Нельсон (1916-1987) не снял первый в истории фильм, где индейцы, да не просто индейцы, а безжалостные шайены, выглядели людьми и жертвами, а не кровожадной саранчой. При этом Нельсон был никаким не оголтелым хиппи, а респектабельным, шекспировским актером, ветераном телережиссуры. Двое выживших из конвоя, перебитого индейцами, солдат Хонус (Питер Страус) и лейтенантская невеста Криста (Кэндис Берген), ранее побывавшая пленницей и женой индейского вождя, мечутся между шайенами, правительственными солдатами и наживающейся на войне мразью. Индейцы уже готовы смириться с поражением, но для солдат "честь мундира" важнее всего, и этот нетипичный вестерн завершается великолепным, страшным побоищем безоружных и не менее страшным безумием Кристы.

"Неудачники" (Streamers, 1983)

Роберт Олтмен — мастер многофигурных композиций, энтомолог людского муравейника. "Неудачники" — исключение, драма на шестерых. Хотя никакие они не "Неудачники", а "Вымпела". На жаргоне казармы: салаги, у которых при первом же прыжке не раскроются парашюты. Впрочем, и прыгнуть они не успеют. В 1966 году новобранцы, ожидающие "прыжка" во Вьетнам, тихо сходят с ума в казарме. Двое черных: конформист Роджер (Дэвид Алэн Грир) и буйный Карлайл (Майкл Райт). Двое белых: студент Билли (Мэтью Модин) и богатый, не очень-то и латентный гей Риччи (Митчелл Лихтенстайн). Плюс непросыхающие сержанты Кокс (Джордж Дзундза) и Руни (Гай Бойд), неустанно вспоминающие свои подвиги на фронтах второй мировой и Кореи. Подначки и шуточки, преимущественно сексуального характера, все больше напоминают нешуточные нервные срывы, и в одну прекрасную ночь Коксу останется лишь глазеть на пару трупов в казарме и лить за стаканом виски горькие слезы: ему будет больше некому рассказывать о своем мифическом геройстве.