Несмотря на то, что развитие ипотечного кризиса в США не создало пока больших проблем для российских банков, возможность наконец поучиться на чужих ошибках они получили. Главный вывод заключается в том, что при всех минусах и издержках только работа с физическими лицами — независимо, вкладчиками или заемщиками — является залогом стабильности и прибыльности банков.
Государственный долг
Развитие розничных продуктов в российских банках шло не столько эволюционным путем, как на Западе, сколько диктовалось конъюнктурой рынка и доходностью. После распада СССР новых правил игры оказалось слишком много, при этом было много раздражающих факторов, которые влияли на банки иногда не лучшим образом. Возможно поэтому, путь получился дерганным и совершенно несимметричным.
В 90-е годы банки в лучшем случае видели в частных лицах источник привлечения средств, не особо задумываясь о возможности заработать на кредитовании "физиков". Определяющими для развития отношений банк — частный клиент стали первые уроки рыночной экономики.
Власти Советского Союза всегда рассматривали систему сберегательных касс как источник дешевых средств, не отделяя их от государственного бюджета. Поэтому, когда в 1991 году государство оказалось на грани банкротства, вклады граждан СССР на сумму 330 млрд советских рублей безвозвратно пропали в государственной казне. По признанию уходящего председателя правления Сбербанка России Андрея Казьмина, эта сумма была сопоставима с годовым бюджетом СССР. Несмотря на то, что государство в 90-х годах (в лице Госдумы и даже Минфина) признало свои долги перед гражданами, оценив их в 10,9 трлн. рублей, производящиеся ежегодно выплаты лицам "старших возрастных категорий" несовместимы с реальными потерями. Сейчас они все еще оцениваются в три расходных части российского бюджета и так же далеки от погашения, как раньше.
Потенциальные клиенты банков, получив такой заряд негатива, стали настороженно относиться к финансовым институтам вообще. Впрочем, даже при достаточно невысокой финансовой грамотности граждане всю вину за происшедшее возложили на государство.
Финансовые пирамиды
К частным финансовым институтам это относилось в меньшей степени, чем и воспользовались строители "финансовых пирамид". Отсутствие в те годы (1990-1994) четкого банковского законодательства позволило создавать структуры, которые, не производя реальных банковских операций, привлекали средства от населения, за счет новых поступлений выплачивая "прибыль", достигавшую 1000% годовых. После того, как пирамиды похоронили под своими обломками не только деньги населения, но и его веру в честность финансистов, сохранившимся банкам стало гораздо сложнее работать.
Справедливости ради стоит отметить, что самые честные банки не могли тогда предоставить населению широкого набора финансовых продуктов. Все услуги сводились к приему депозитов и, в лучшем случае, переводе платежей за коммунальные услуги. Банкиры понимали, что в своей массе российские граждане еще не настолько обеспечены, чтобы вкладывать крупные средства, или, тем более, позволить себе банковский кредит. Поэтому и линейки продуктов, предлагаемых физическим лицам, были весьма ограниченными. Большинство банков представляли собой или остатки системы промстройбанков, или созданные предприятиями или государственными органами кошельки для обслуживания финансовых потоков. Пассивная база пополнялась бюджетными средствами, и наиболее вольготно чувствовали себя те банкиры, которые получали доступ к средствам государства. Государство же предоставляло банкирам возможность хорошо зарабатывать.
В 1994 году в России появились первые государственные краткосрочные облигации (ГКО), за счет которых покрывался дефицит бюджета. На ГКО банки получали доход в 50-100% годовых. В этих условиях работа с физическими лицами была для банков просто невыгодна, так как требовала больших вложений средств и на развитие филиальной сети, и на наем персонала. Правда, пробиться к скудеющему бюджету могли не все, поэтому граждане все еще рассматривались как источник для пополнения ресурсной базы.
Кроме того (и это было гораздо важнее), вклады физических лиц имели социальный аспект, придавая банкам, на базе которых начали создаваться финансово-промышленные холдинги, политический вес. Так называемая "семибанкирщина", основу которой составляли Мост-банк, СБС-Агро, МЕНАТЕП, "Российский кредит", ОНЭКСИМ, Альфа-банк и Инкомбанк, политическое влияние получила не в последнюю очередь за счет большого количества клиентов — "физиков". Именно тогда, во второй половине 1990-х, появилось понятие "системообразующий банк", подразумевающее не только выстроенную вокруг финансового института промышленную группу, но в первую очередь его социальную значимость. Считалось, что системообразующие банки государство поддержит в первую очередь — для этого было даже создано специальное подразделение в Банке России, ОПЕРУ-2. Самим же банкам, кроме массового количества клиентов, ничего не было нужно, поэтому получить кредиты (которые, конечно же, выдавались), могли далеко не все — как правило, это были сотрудники самого банка и аффилированных лиц. Суммы потребительских кредитов укладывались тогда в статистическую погрешность в общем объеме активов банковской системы. По итогам 1998 года физическим лицам было выдано кредитов всего на 20 млрд рублей — не более 2% активов на тот момент и в десять раз меньше, чем совокупный объем вкладов.
Тем не менее, такая "системность" банкам в 1998 году почти ничем не помогла. Из крупных банков выжили единицы, а население получило еще один повод для неприязни к кредитным организациям. Зато те, кто остался на рынке, вынуждены были искать новые для России, но более традиционные для обычных банковских систем способы заработка. Именно тогда был придуман "Русский Стандарт", первый из банков, специализирующихся на потребкредитовании. Первый зампред ЦБ Андрей Козлов, когда уходил из Банка России в январе 1999 года, отвечая на вопросы журналистов о следующем месте работы, мечтательно закатывал глаза и обещал "очень интересный проект, каких в России еще не было". Скоро он стал председателем правления "Русского Стандарта". Несмотря на то, что сам он в этом проекте не задержался, бизнес по выдаче экспресс-кредитов в торговых сетях быстро набрал обороты. К началу 2002 года объем кредитования населения уже достиг 100 млрд рублей — в пять раз больше, чем после кризиса 1998 года. Сумма вкладов в банках составила 650 млрд рублей.
Привлечение депозитов по-прежнему оставалось доминирующим направлением в работе с физическими лицами. И наиболее взрывоопасным. Государство к началу 2000-х годов, хоть и медленно, но все же пришло к осознанию необходимости защищать частных клиентов банков не только словесными интервенциями, но и системными институтами.
Гарантии вкладов
То, что это станет новым приоритетом государственной политики, стало понятно сразу после избрания Владимира Путина президентом в марте 2000 года. Первое совещание, которое он провел в новом качестве, касалось проблем банковской системы. А одним из первых поручений — разработка закона о гарантировании банковских вкладов граждан.
Банковское лобби противодействовало новой инициативе, поэтому сам закон (теперь он назывался законом о страховании вкладов граждан) приняли только в 2003 году. Банкиры небезосновательно ждали серьезных проблем со стороны ЦБ при приеме банков в систему страхования, тем более что вновь ставший куратором банковского надзора Андрей Козлов обещал использовать представившуюся возможность для "чистки" банковского сектора. Между тем выросшие доходы населения и рост объема вкладов делали вопрос о гарантиях возврата накоплений в случае очередного кризиса более чем серьезным. Если в начале 1999 года объем вкладов составлял 200 млрд рублей, то на начало 2004 года банки привлекли уже около 1,5 трлн. рублей. Потребительских кредитов на тот момент было выдано всего на 300 млрд рублей. Но, по иронии судьбы, именно реализация закона стала одной из причин того, что тогда назвали "кризисом доверия".
Банки, ожидавшие "чисток", стали с недоверием относиться к своим контрагентам, подозревая, что именно они падут жертвой проверок. Поэтому сообщение ставшего тогда главой финмониторинга Виктора Зубкова о наличии "черных списков" банков послужило сигналом к закрытию лимитов и прекращению межбанковского кредитования. Вкладчики, помня уроки 1998 года, начали забирать свои сбережения, и кризиса удалось избежать только за счет снижения Центробанком норматива обязательного резервирования (это дало банкам дополнительно 200 млрд рублей). Содбизнесбанк, Банк "Диалог-Оптим" и Кредиттраст прекратили свое существование. Гута-банк был выкуплен ВТБ за деньги ЦБ.
К тому времени кредитование населения превратилось в супердоходный бизнес. Небольшие ссуды на покупку техники были доступны, тем более что для их оформления не требовалось много времени. То, что реальная ставка по таким кредитам иногда зашкаливала за 100% годовых, не снижало их привлекательности, так как итоговая сумма выплат действительно казалась небольшой. Постепенное снижение ставок по длинным кредитам на приобретение недвижимости и автокредитам делало все более доступными и эти виды кредитования. Дополнительная подушка безопасности в виде начавшей работать системы страхования вкладов сделала отношения между физическими лицами и банками почти теплыми.
На начало 2006 года банки выдали населению кредитов на 1,15 трлн. рублей. И этот показатель начал догонять объем привлеченных вкладов, который на 1 января 2006 года составил 2,75 трлн. рублей.
Однако на тот момент физические лица получили возможность "вернуть должок" банкам за сгоревшие в 90-х годах накопления. Бурный рост экспресс-кредитования и желание освоить рынок заставил кредитные организации не быть слишком разборчивыми при выборе клиентов. Поэтому начал расти объем невозвратных кредитов. У лидеров рынка экспресс-кредитования — банка "Русский Стандарт" и Хоум Кредит энд Финанс Банка — он, по разным источникам, достигал 10-25%. Избежать серьезных проблем банкам помогал выросший вместе с потребкредитованием рынок коллекторских услуг и высокие процентные ставки, покрывающие потери от плохих долгов.
Вместе с тем комиссии, повышающие суммы реальных выплат заемщиков и компенсирующие рост невозвратов, начали заботить уже регулирующие органы. Федеральная антимонопольная служба совместно с ЦБ сначала рекомендательно (в 2005-2006 году), а затем регулятивно потребовали от банков раскрытия в доступном для простых заемщиков виде всех условий кредитования. К кампании за "честные условия кредитования" присоединился и Роспотребнадзор, инициировавший ряд исков к банкам за неправомерно взимаемые комиссии.
Кредитные организации достаточно поздно поняли, что государство не шутит. И поэтому одновременно с требованием по раскрытию эффективной процентной ставки с 1 июля 2007 года получили дополнительную проблему в виде проверок Генпрокуратуры. Лидеры рынка — прежде всего "Русский Стандарт" — после этого отказались от комиссий и начали диверсифицировать бизнес за счет более прозрачных и менее доходных долгосрочных кредитов.
Деньги к деньгам
Сегодня основная проблема для российских розничных банков заключается в несимметричности активов и пассивов. На 1 июля текущего года объем привлеченных вкладов в российской банковской системе составлял 4,3 трлн. рублей, объем выданных физическим лицам кредитов — 2,6 трлн. рублей.
Темпы роста потребкредитования составляют 50-100% в зависимости от вида кредитов (ипотека растет быстрее всего), а темпы прироста депозитов — 35-40%. Однако при этом следует учитывать, что банки, которые развивают потребительское кредитование, далеко не всегда в тех же объемах привлекают вклады населения, находя средства для кредитования на межбанковском рынке.
Между тем, после развития ипотечного кризиса в США и повышения стоимости фондирования в выигрыше оказались те кредитные организации, которые имеют большой объем вкладов.
Тот же Сбербанк или банк "Возрождение", в чьих пассивах вклады составляют существенную долю, сохранили темпы кредитования и показали рост прибыли на фоне потерь других банков. Многие банки на этом фоне вновь пересмотрели свое отношение к вкладчикам и подняли ставки на 1-2%.
В ближайшие несколько месяцев эксперты ожидают активизацию усилий банков по привлечению вкладов и снижение темпов роста банковской системы. По словам первого зампреда ЦБ Геннадия Меликьяна, уже наблюдается замедление динамики по ряду показателей — в частности, по потребкредитованию, которое выросло за сентябрь всего на 3,5% (в августе этот показатель достигал 5%).
Между тем, что характерно, в сентябре снижающаяся на протяжении последних двух лет доля депозитов в пассивах вновь начала расти. Пока почти незаметно — с 25,3% до 25,4% за квартал. Но очень обнадеживающе.