Металлурги не у дел

Металлу не хватило рынков

По данным «Русской стали», производство стали в 2025 году снизится на 5%, до 66,5 млн тонн, потребление металлопроката — на 14%, до 38,9 млн тонн. Слабый внутренний спрос усугубляется замедлением экспортных рынков и приводит к снижению загрузки мощностей. Экспорт металлопроката с 2021 года к 2024 году снизился на 35%, до 20 млн тонн, объемы производства металлопроката в 2025 году могут сократиться до 58 млн тонн, пишет «Русская сталь».

Производство стали в России в 2025 году снизится до 57–59 млн тонн, а внутреннее потребление упадет до минимума с 2011 года, полагает управляющий директор рейтингового агентства НКР Дмитрий Орехов. В сравнении с 2021 годом производство может оказаться на 13–14% ниже в текущем году. «В 2026 году возможно лишь незначительное восстановление, а для выхода на докризисный уровень могут потребоваться годы.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Кризис в России глубже мирового из-за санкций, потери ключевых рынков и снижения конкурентоспособности. Компании вынуждены оптимизировать производство и сокращать инвестиции, а для выхода из кризиса необходимы меры государственной поддержки, снижение ставок и стимулирование внутреннего спроса»,— говорит Дмитрий Орехов. Аналитик по металлургическому сектору «Эйлер» Иван Сальковский считает, что достижение «дна» в секторе стали России вероятно в конце первого квартала 2026 года при условии дальнейшего снижения ставок и постепенного восстановления глобальных котировок. «Предварительно ждем, что в 2026 году выпуск начнет постепенно восстанавливаться и достигнет 69,0 млн тонн, а потребление — 40,5 млн тонн»,— отмечает Иван Сальковский.

Директор консалтинговой компании СМПРО Евгений Высоцкий указывает, что в жилищном строительстве, малом бизнесе и социальном строительстве потенциал роста спроса на сталь ограничен в первую очередь высокой стоимостью металла и сильными колебаниями цен, связанными с динамикой мировых котировок. «При сохранении текущего тренда по траектории ключевой ставки пока мы скорее ожидаем дальнейшее снижение потребления стали»,— говорит начальник управления аналитики по рынку ценных бумаг Альфа-банка Борис Красноженов. По его словам, некоторое «потепление» возможно во втором полугодии 2026 года, но в базовом сценарии заметное полноценное восстановление рынка возможно только в 2027 году.

Китайская угроза

В кризисе находятся не только российские компании: цены на сталь на глобальном рынке находятся на многолетних минимумах. Конъюнктура начала ухудшаться в первом полугодии 2022 года из-за слабого внутреннего спроса в Китае, который привел к росту экспорта стали из КНР, говорит Иван Сальковский. Китайские заводы не спешат сокращать загрузку мощностей, даже работая в убыток из-за большой доли фиксированных издержек в себестоимости, добавляет он.

Основным фактором, который держит цены на сталь под давлением, стал рост китайского экспорта в последние 12–18 месяцев, поясняет Борис Красноженов. Сейчас Китай экспортирует около 110–120 млн тонн стали в годовом исчислении при производстве около 1 млрд тонн в год, приводит данные он. По его словам, давление на мировые цены на сталь также оказывают многочисленные торговые барьеры, которые фактически изолируют ключевые экспортные рынки.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

По большому счету причины кризиса на сталелитейном рынке в мире и в России одни и те же — низкий спрос, избыток производственных мощностей, говорит начальник аналитического отдела отраслевого издания «Металлоснабжение и сбыт» Виктор Тарнавский. «Но российский кризис отличается тем, что он в немалой степени "рукотворный" — рожден денежно-кредитной политикой государства»,— считает он. Проблема мирового рынка стали, по словам эксперта, лежит не в области структурного избытка предложения, а в снижении спроса из-за растущей геополитической напряженности, нарушения логистических маршрутов, проблем с финансовой логистикой, санкций и изоляции ряда ключевых рынков за счет использования торговых барьеров. Ситуация на мировом рынке стали, скорее всего, останется напряженной в следующем году, хотя потенциал дальнейшего снижения цен ограничен, говорит Борис Красноженов.

Возможности выхода

Перспективы восстановления сталелитейной отрасли будут зависеть в значительной степени от двух факторов: спроса на внутреннем рынке и стоимости заемного финансирования, считают в Минпромторге. Там отметили, что ситуация в отрасли остается непростой, но в 2025 году сжатие внутреннего рынка компенсируется положительной динамикой на экспортных направлениях. «Что касается восстановления спроса на внутреннем рынке,— продолжают в министерстве,— это, конечно, инфраструктурные проекты, такие как строительство ВСМ, где сейчас прорабатываются вопросы расширения проектных решений с применением современных металлоконструкций. Также ожидается рост потребления со стороны автомобилестроения в условиях углубления локализации иностранных брендов из дружественных стран».

«В первую очередь потенциал роста спроса есть в индустриальных и логистических проектах, энергетике, нефтегазовом секторе и нефтехимии, мостостроении. Вопрос в том, насколько динамично будут развиваться сами эти направления в ближайшие годы»,— уточняет директор консалтинговой компании СМПРО Евгений Высоцкий. По его словам, в жилищном строительстве, малом бизнесе и социальном строительстве потенциал ограничен в первую очередь высокой стоимостью металла и сильными колебаниями цен.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Потенциал использования металлоконструкций в строительстве есть, продолжает Евгений Высоцкий, но рост доли металлоконструкций в строительстве замедлился. Причины возможного дальнейшего снижения спроса эксперт видит в снижении инвестиционной активности, сокращении числа крупных проектов строительства и реконструкций, а также высокой ставке по кредитам.

Виктор Тарнавский говорит, что кое-где в мире есть тенденция к вертикальной интеграции, и металлурги покупают крупных потребителей своей продукции. «Российским компаниям необходима дальнейшая интеграция в металлоемкие производства и развитие сортамента продукции с высокой добавленной стоимостью. Внутренний спрос на сталь возможно поднять за счет общего увеличения инвестиций в основные средства, развития металлоемких производств и реализации крупных инфраструктурных проектов»,— полагает Борис Красноженов.

Поддержка для домны

В части адресной поддержки отрасли актуальным остается вопрос фискальной нагрузки, в том числе индексации цены на жидкую сталь. Также согласуется вопрос внесения поправок в Налоговый кодекс по применению продуктов прямого восстановления железа наравне с ломом и отходами черных металлов при выплавке электростали, сообщили “Ъ” в Минпромторге.

«Важным также считаем оказать поддержку новым проектам, направленным на организацию полного металлургического цикла, в части освобождения от уплаты акциза на жидкую сталь на срок инвестиционной фазы плюс три года. В свою очередь, в целях неотвлечения оборотных средств металлургов считаем целесообразным продлить отсрочку платежей по уплате акциза на жидкую сталь и НДПИ»,— перечисляют в министерстве .

Как отмечает источник “Ъ”, временный экономический эффект от налоговой отсрочки обещал быть незначительным, но на практике мера не сработала вовсе. «Льгота должна была действовать три месяца, однако фактически металлурги получили отсрочку всего на три дня. Для ряда компаний экономия составила лишь несколько сотен тысяч рублей. На эти деньги можно купить, например, около 15 тонн коксующегося угля и обеспечить работу доменной печи примерно на семь минут»,— приводит пример он.

По словам собеседника “Ъ”, необходимо вернуться к обсуждению временного моратория на взимание акциза на жидкую сталь или индексации «цены отсечки» сляба до справедливого значения с учетом инфляции за эти годы. «Мы по-прежнему считаем, что инструмент акциза на жидкую сталь нуждается в доработке или отмене. Также, конечно, помимо снижения ключевой ставки, важны меры поддержки наших клиентов. В первую очередь строительного сектора (льготная ипотека, субсидии и инфраструктурные проекты). Вообще, любые меры, стимулирующие экономическую активность и поддерживающие наших клиентов, очень нужны»,— говорят в «Северстали».

Интервью гендиректора «Северсталь Сети»

«Мы были вынуждены научиться операциям, которые раньше не делали»

Виктор Романовский, генеральный директор «Северсталь Сети»

На фоне текущего кризиса некоторые металлурги начали адаптировать сбыт под меняющуюся конъюнктуру. Так, «Северсталь» (MOEX: CHMF) увеличила фокус на работу с МСБ. Гендиректор «Северсталь Сети» Виктор Романовский рассказал “Ъ” о влиянии кризиса на компанию и о выходе отрасли из кризиса.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— В условиях текущего рыночного спада каковы операционные результаты «Северсталь Дистрибуции»? И предварительный прогноз на 2026 год?

— По итогам девяти месяцев текущего года наш суммарный объем продаж составил приблизительно 2,6 млн тонн, что на уровне прошлого года. Учитывая, что в целом рынок в различных сегментах сократился на 10–35%, мы оцениваем данный результат как весьма успешный. Он демонстрирует рост нашей рыночной доли.

— Как смягчение политики ЦБ повлияет на ваш прогноз по объемам продаж на 2026 год?

— Мы планируем увеличить объем продаж, что напрямую приведет к росту нашей рыночной доли. Текущая доля оценивается в 12%, и наша цель ее планомерно наращивать. Мы исходим из консервативного прогноза, что емкость рынка немного сократится, но не критически.

Рост будет достигаться в первую очередь за счет привлечения новых клиентов на всех территориях нашего присутствия (Россия и Белоруссия), а также за счет углубления взаимодействия с существующей клиентской базой. При этом мы не рассчитываем на существенную поддержку со стороны рынка. Снижение ключевой ставки происходит медленнее, чем мы ожидали, и по обратной связи от наших клиентов, это пока не оказывает кардинального положительного влияния на их бизнес.

— Каков ваш портфель?

— Нашу клиентскую базу почти полностью, более чем на 90%, формирует сектор B2B, тогда как доля розничных продаж незначительна.

Мы работаем со всеми ключевыми отраслями, включая энергетику, машиностроение, строительство, ЖКХ, а также производителями конструкций и металлоизделий. Несмотря на то что ситуация в этих сегментах различается, мы фокусируемся на поиске возможностей даже в условиях спада. Наша стратегия заключается в поддержке клиентов, которые демонстрируют устойчивость и стремление к развитию, независимо от общей рыночной конъюнктуры.

С точки зрения продуктового портфеля, мы сохраняем классический для нас сортамент металлопроката. При этом мы значительно усилили нашу экспертизу в трубах и профиле, что служит для нас «ключом» для входа в более стабильные рыночные ниши, такие как заводы металлоконструкций (здесь мы наблюдаем даже некоторый дефицит качественных игроков).

— Рост продаж в этих нишах компенсировал выпадающие объемы, связанные с кризисом в строительной отрасли?

— Мы провели детальный анализ вместе с нашими отраслевыми экспертами по энергетике, инфраструктуре и машиностроению, изучив положение малого и среднего бизнеса в узких нишах, таких как производство навесного оборудования или резервуаров. В результате мы обнаружили точки роста и сознательно переориентировали продажи в эти сегменты, но с фокусом на более мелкие компании. К нашему удивлению, эта тактика сработала — вопреки ожиданиям, что кризис больнее всего бьет по малому бизнесу, мы нашли там устойчивый спрос.

Плохая новость состоит в том, что строительный сортамент не был универсальным. Новые для нас ниши потребовали продукции с улучшенными характеристиками, и лишь та часть объемов, которую можно было адаптировать под эти требования, была успешно переведена. Что касается стандартных, коммодитизированных объемов, то их пришлось перенаправлять в более отдаленные регионы. Это позволило сохранить физические объемы продаж, но негативно сказалось на нашей экономике из-за роста логистических затрат, что снизило общую эффективность.

— Фокус на МСБ стратегический для «Северстали»?

— Работа с малым и средним бизнесом не является для нас абсолютно новой — наша дистрибуция присутствует на рынке 30 лет и так или иначе взаимодействовала с этим сегментом. Однако в 2022 году мы провели стратегический пересмотр и официально закрепили за МСБ статус стратегического направления. Результатом стало удвоение объемов продаж в этом сегменте за два с половиной года, и сейчас мы ставим цель удвоить их еще раз — до более чем 5 млн тонн, что составит почти половину портфеля «Северстали».

Ключевой вызов для нас заключается в масштабировании сервиса. Когда клиентская база вырастает с 500–700 до 15–20 тыс. компаний, оказывать каждому клиенту тот же высокий уровень сервиса становится на порядок сложнее. Наша главная задача — не линейное увеличение ресурсов, а глубокая оптимизация процессов, автоматизация и повышение производительности труда. Мы должны обеспечить, чтобы каждый из 600–700 наших региональных менеджеров был обеспечен эффективными инструментами и мог выполнять взятые обязательства, сохраняя единый стандарт качества сервиса на всех точках контакта с клиентом.

— Это решается автоматизацией, цифровизацией или увеличением штата?

— Конечно, простое увеличение штата — не решение проблемы. С одной стороны, мы сталкиваемся с дефицитом квалифицированных кадров, а с другой — такой подход неприемлем для рентабельности, так как мы должны оставаться привлекательным активом для наших акционеров.

— Металлурги, включая «Северсталь», целенаправленно уходят от традиционной модели с трейдерами, стремясь работать напрямую с конечным потребителем? Насколько такая прямая модель доказывает свою эффективность?

— Это будет контринтуитивным услышать от руководителя «Северсталь Сети», что трейдеры нужны, но я считаю, что нужны.

— А зачем?

— Хороший вопрос. Я вижу суть тренда не в отказе от трейдеров, а в поиске максимальной синергии. Наша глобальная задача — наиболее эффективно доносить полную ценность до клиента, куда входят не только продукты, но и экспертиза, знания и сервис.

Для сегментов, где мы накопили глубокую собственную экспертизу, прямая работа с конечным потребителем действительно предпочтительна. Это минимизирует искажения информации, позволяет лучше чувствовать рынок и быстрее адаптировать предложения.

Традиционная модель развития такого бизнеса, с точки зрения капитальных затрат, всегда включает три ключевых элемента: складскую инфраструктуру, IT-платформу и команду. В нашем случае мы планируем инвестировать во все три направления, поскольку достижение цели по удвоению объемов невозможно при игнорировании любого из них.

— Насколько в принципе металлургическому заводу сложно и выгодно работать напрямую с конечным потребителем, минуя посредников?

— Это одновременно и сложнее, и интереснее. Сложность — в огромном разнообразии запросов конечных клиентов, для которых нужно создавать индивидуальные логистические и сервисные решения. Продавать вагон, машину или пруток — это три разных бизнеса.

Мы были вынуждены научиться операциям, которые раньше не делали, например рубке металла, потому что этого потребовали клиенты. Однако масштабировать это мешает инфраструктура наших партнеров-складов.

Интервью взяла Полина Трифонова