Цена вопроса
Выборы президента в маленьком Ливане, казалось бы, частный вопрос для ближневосточной политики России. Но Ливан — это "микрокосм" всего Ближнего Востока, его продуваемый ветрами перекресток, переплетение нервов. Международный трибунал, расследующий "сирийский след" в убийстве Рафика Харири, экс-премьера и отца сегодняшнего гостя Кремля; спровоцировавшая войну с Израилем ливанская "Хезболла", поддерживаемая Ираном,— да и только ли это?
В фокус большой политики попал целый сонм ближневосточных проблем: и палестино-израильское урегулирование, и Сирия (причем по трем направлениям: израильскому, иракскому и ливанскому), и, разумеется, Иран с Ираком. На всех этих направлениях буксует внешняя политика сегодняшнего "монополярного центра" — США. И поскольку в Ираке надеяться на значимое улучшение не приходится, администрация Джорджа Буша ищет хотя бы символического успеха где-то на Ближнем Востоке — чтобы за оставшийся до выборов год хоть чем-то компенсировать иракскую неудачу.
Прошли те времена, когда Москва составляла полноценный противовес Вашингтону на Ближнем Востоке. Победы над США и их ближневосточными союзниками она и тогда не могла добиться, но на то, чтобы блокировать американцев на большинстве основных направлений, сил хватало. Теперь нет ни глобального противостояния России с США, ни непреодолимых идеологических барьеров. На Ближнем и Среднем Востоке сохраняется геополитическая конкуренция русских и американцев, но в их стратегических интересах гораздо больше точек соприкосновения. Идет ли речь об Иране, палестинском узле или противодействии исламскому экстремизму и терроризму. Ресурсов, друзей и союзников у Москвы в регионе осталось не так много, но когда американцам так нужен успех, а дела идут неважно, и эти ресурсы оказываются как нельзя кстати.
"Московский пряник" может оказаться действеннее "американского кнута" в давлении на Тегеран — кажется, это начали понимать в Вашингтоне. С поддержкой России палестинцы будут чувствовать себя увереннее на ближневосточной конференции в Аннаполисе. Жесткое давление на Дамаск не принесло американцам ощутимых дивидендов, а посредничество Москвы (в частности, создание для сирийцев стимулов для возвращения за стол переговоров с Израилем) может оказаться не лишним и для израильского, и для иракского направлений мировой политики. Кстати, и для ливанского тоже.
Москва возвращается на Ближний Восток благодаря слабости Вашингтона. Но возвращается уже не как противник, а как партнер и Запада, и тех арабских режимов, с которыми раньше отношения не складывались — недаром вслед за ливанским политиком в Москве ждут саудовского наследного принца.
Чудес не бывает: даже если мы поспособствуем решению конкретной ливанской проблемы — выборам президента, ни ливанский, ни ближневосточный узлы мигом не распутаются. Но хочется верить, что начинается новый и более перспективный этап ближневосточной политики России.