Человек воспользовался правами

9 декабря президент России Владимир Путин провел заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что его можно было считать состоявшимся только после того, как на нем выступил режиссер Александр Сокуров.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Самая многолюдная точка подключения к видео-конференц-связи (ВКС) была по адресу Никольский переулок, 6, в здании администрации президента России. Здесь были почти все. На нескольких экранах виднелись еще члены Совета по правам человека (СПЧ) в Санкт-Петербурге (например, режиссер Александр Сокуров), Башкирии (глава Союза журналистов России Владимир Соловьев; пока не очень понятно, почему именно там); и тоже в администрации президента, но уже глядящих с высоты (эта картинка была на самом верху), прежде всего своих должностей (а точнее, не то что глядящих, а поглядывающих, пока не началось, но не подслушивающих)... Это были глава СПЧ Валерий Фадеев, уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова и первый замглавы администрации президента Сергей Кириенко с рукой, перевязанной красивой черной лентой (она странным образом рифмовалась с огромной черной розой из пышной ткани на алом пиджаке одной из участниц встречи). Рука при этом, как показало течение времени, вполне работала, даже с ручкой, то есть, видимо, уже заживала.

Но пока не начиналось. Владимир Путин в Кремле награждал Героев России.

— А вы не знаете,— спрашивала меня член СПЧ Ева Меркачева,— почему президент встречается с нами уже который год по ВКС?

И в самом деле — а почему? Накануне был грандиозный по составу участников Совет по стратегическому развитию и нацпроектам — и все сидели в одном зале.

Поневоле появляется мысль, что президент не горит желанием смотреть в глаза членам своего совета. Но чего такого опасаться с нынешним составом?.. Или, может, участников встречи хотят избавить от сдачи ПЦР-тестов? Так они не против и сдать.

Да и с Героями России и их родственниками президент в этот день встречался не по ВКС.

— А вы все скитаетесь по тюрьмам? — с надеждой спрашивал я Еву Меркачеву, каждого выступления которой на таких заседаниях я сам всегда ждал не меньше, чем выступления, к примеру, Александра Сокурова.

— Нет, не скитаюсь уже,— отвечала она.— Перестали пускать, особенно после того, как выступила и рассказала, как все местами плохо.

— Как же не пускать? — удивлялся я.— У вас же мандат члена совета СПЧ!

Тут меня и другие ее коллеги начали убеждать, что мандат этот не дает права на посещение не только пенитенциарных, но и других учреждений, если руководители этих учреждений этого не хотят или не считают нужным.

— Да как же так! — разволновался я.— Но ведь если бы хотели от вас избавиться, то вы бы попали в первую же ротацию (как известно, одна такая ротация случилась прямо перед этим заседанием: из состава совета были выведены пять человек, и один из них — посмертно)!

С этим никто не спорил. Но, с другой стороны, зачем выводить, если можно просто игнорировать.

Еще один член СПЧ, Константин Михайлов, признанный лидер «Архнадзора», признался, что последний раз выступал на таком заседании в 2021 году.

— Все очередь до меня не доходит,— пожал плечами этот интеллигентный человек.

И снова пришлось удивиться: казалось, я только что слышал, с каким пылом он защищает памятники архитектуры от уничтожения. Сейчас он защищает 1500 памятников, не так давно выведенных из-под защиты закона. То есть они будут снесены и уже сносятся, а «Архнадзор» пока проиграл суды в двух инстанциях и готовится к апелляции в третьей.

Видимо, выступление Константина Михайлова в 2021 году было таким жарким, что мне и сейчас казалось, будто я его услышал буквально только что.

— Главный вопрос — СВО... — прошептал, подойдя ко мне, еще один член СПЧ Леонид Поляков.— Серая зона... Очень много вопросов... Надо их поднимать.

— Обязательно поднимать,— тоже почти шепотом ответил я.

Я понимал, что человек шепчет неспроста. Значит, есть смысл, значит, так надо здесь и сейчас...

Но потом выяснилось, что просто он не так давно перенес операцию и потерял голос.

— Вы правда хотите выступить?

— Буду стремиться,— шепнул он.

— Но как?..

— Есть же микрофон...— многозначительно посмотрел он на меня.— Многое можно сказать и услышать, если захотеть...

Да, каждый тут готовился, кажется, к личному поступку.

И это было то, чего и стоило, и нужно было ожидать от членов Совета по правам человека и развитию гражданского общества.

— Коллеги, наш совет — это прежде всего консультативный орган,— подтвердил, кстати, Владимир Путин, начиная заседание.— Однако по итогам ваших рекомендаций, по результатам рассмотрения ваших рекомендаций принимается немало практических мер.

Или не принимается.

— Так, в рамках борьбы с телефонным и интернет-мошенничеством вы предложили ряд предметных решений. Это блокировка вызовов с территории недружественных государств, которые производятся в преступных целях, маркировка звонков, а также более четкие требования к сотрудникам госорганов, банков и операторов связи при общении с клиентами,— пояснил президент.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Краток оказался глава СПЧ Валерий Фадеев.

— В свое время наш совет обращал внимание на то, что в российских школах много детей из семей мигрантов, детей, которые плохо владеют русским языком. Они просто не в состоянии учиться! — воскликнул он.— А когда таких детей в классе много, сам учебный процесс затруднителен и другим детям сложно учиться. Приняты меры, введены тесты для поступающих в школу детей мигрантов. Кроме того, был нанесен серьезный удар по коррупции в этой сфере. Систему формализовали, и, как иногда бывает, возникли перекосы.

Это все, кажется, было по делу.

— В совет поступают обращения родителей, чьи русскоязычные дети не смогли пройти тестирование для определения в школу. Это переселенцы из Латвии, Казахстана, Молдавии, Киргизии. Процитирую одно обращение: «Для наших детей русский язык является родным. Дети думают на русском, свободно говорят и пишут, читают стихи, поют песни, и мы общаемся в своих семьях на русском языке. Непрохождение теста просто повергло нас в шок. Мы и подумать не могли, что наши дети столкнутся с такими трудностями. Наших детей не принимают в школы, дети не учатся уже два месяца». Только под этим обращением 18 подписей родителей. Тестирование вводилось для тех детей, у кого русский язык неродной. Зачем этих детей экзаменовать? Они говорят на русском от рождения, другого языка не знают!.. Представляется, что здесь формализация избыточная. Здесь надо добавить немного доверия в эти процедуры. Например, пусть педагоги, директор школы, куда привели такого ребенка, сами примут решение, брать этого ребенка или не брать. Они опытные люди, разберутся.

Это было как раз о защите прав человека, и даже больше того — ребенка.

Еще одна проблема — медпомощь бездомным. После прошлого такого заседания появилось поручение правительству.

— Правительство доложило,— объяснял теперь Валерий Фадеев,— что проблема не в порядке оказания помощи, а в отсутствии у бездомных документов, удостоверяющих личность. Восстановление документов занимает длительное время, и многие бездомные сами не хотят заниматься восстановлением документов. По нашим оценкам, таких половина, тем не менее они сохраняют право на охрану здоровья. Кроме того, высказывалось опасение, что под видом бездомных за лечением будут приходить разные проходимцы. Здесь есть решение. Надо привлекать для этого некоммерческие организации. Гражданские активисты берут на себя ответственность: это реальный бездомный, мы его знаем, мы с ним работаем. Финансирование лечения тоже может осуществляться через НКО.

— Самым эффективным способом является, конечно, привлечение НКО, полностью с вами согласен,— говорил господин Путин.— Давайте это проработаем, готов поддержать, это надо оформить соответствующим образом.

И про детей соотечественников все выяснилось:

— Вообще, зачем там экзамен, я не очень понимаю? Они наши граждане уже, не мигранты. Мы о мигрантах думаем, чтобы там было все хорошо! Но это люди, которые связали свою жизнь и судьбу своих детей с Россией. Какие экзамены?! Надо просто помочь этим детям, и все!.. Давайте внесем соответствующие коррективы в принятые ранее нормативные документы.

Потом говорили именно про СВО. Семьи бойцов СВО выселяют из служебных квартир, как выяснилось. А у кого-то родился ребенок, но отец погиб еще до рождения, и ребенку не положены дополнительные социальные гарантии...

— Странно, что кого-то выселяют, членов семей участников специальной военной операции выселяют из жилья! Да какой бы статус не носило это жилье! Человек на фронте воюет! — воскликнул российский президент.— Что за бред вообще?! Это безобразие. Надо разбираться с каждым конкретным случаем: кто это делает, пофамильно надо выявлять этих людей и наказывать соответствующим образом!

Что-то будет. С кем-то.

— То же самое касается и обеспечения прав детей, которые родились после гибели их отца,— добавил президент.— Разумеется, нужно все обеспечить! Здесь и слов нет.

Говорили про помощь инвалидам, потом слово получила вообще-то Ева Меркачева. На этот раз она говорила про суд присяжных:

— В России отмечается катастрофическая нехватка присяжных. Порой невозможно собрать коллегию, люди просто не приходят! В одном случае такую коллегию удалось сформировать только с седьмого раза! Мать одного из обвиняемых после очередного заседания, на который не явились кандидаты в присяжные, сама сделала плакаты и расклеила их по подъездам в районе, где проживала. В них женщина обращается к людям с просьбой не игнорировать приглашение стать присяжными. Но люди не приходят. И не потому, что они безответственные,— нет. Есть причины!..

Процессы, как я понял, долгие, нет стимулов, зато есть давление на присяжных. А также суды отменяют оправдательные приговоры присяжных.

— А люди всегда чувствуют: они реальные вершители правосудия или ширма?! — спрашивала президента Ева Меркачева.

Она без энтузиазма задавала свой вопрос и сама не выдержала под конец:

— И напоследок, Владимир Владимирович, я не могу не просить вас о помиловании, это традиционно, и всегда об этом прошу, инвалидов, которых за решеткой много, а также женщин с детьми! Впереди Новый год, рождественские праздники, пусть мамы будут с детьми, пусть больные, немощные окажутся рядом с близкими или просто с теми, кто готов их поддержать,— такое праздничное чудо! Подарите его, Владимир Владимирович!

Владимир Путин, который раньше сдержанно реагировал на такую просьбу (а помилования затем не было.— А. К.), неожиданно откликнулся:

— Хорошо, Ева Михайловна, а у вас есть конкретные списки кандидатов на помилование?

— Я предлагаю тех, кто впервые осужден, то есть привлекается впервые, за нетяжкие, ненасильственные преступления,— тут же откликнулась и Ева Меркачева.

Видимо, в эту категорию попадают, если что, и Евгения Беркович, например, и Светлана Петрийчук...

— Хорошо, обязательно посмотрю,— пообещал президент.— Спасибо.

Он еще некоторое время говорил про суд присяжных и что надо пресекать давление на них и т. д., но потом опять сказал:

— Пожалуйста, направьте и предложения по помилованию. Хорошо? Вот прямо оформите и передайте.

То есть реальный шанс оказаться на свободе многим. Он есть.

— Спасибо огромное! — Ева Меркачева, кажется, не ожидала.— Спасибо!

— Вам спасибо большое,— говорил Владимир Путин.

Ничего себе.

Член СПЧ Игорь Ашманов говорил о бедах, которые принесет искусственный интеллект.

Его еще, по сути, нет в том виде, которого все опасаются, а беды от него, похоже, уже есть.

— Я хотел бы вспомнить ваши слова недавние, когда на конференции по искусственному интеллекту вы сказали о том, что, ведь если школьники будут непрерывно спрашивать искусственный интеллект о своих заданиях и так далее, они просто перестанут думать и просто не научатся это делать,— говорил господин Ашманов.— То есть когда разговариваешь с учителями, с родительским сообществом, они говорят, что школьники и студенты получают задания, отдают их искусственному интеллекту и потом, не читая, сдают обратно, и у них возникает идея, что, в общем, знать необязательно, надо сдать. При этом рушится авторитет преподавателя, для них авторитетом сейчас становится искусственный интеллект. Они прямо говорят преподавателю: мне ИИ сказал вот так, а он умнее вас, поэтому вы просто ошибаетесь.

Тут возник еще один неожиданный аспект.

— Вообще, основной риск искусственного интеллекта — это снятие ответственности с ответственного лица...— продолжал Игорь Ашманов.— Это прямо мощная тенденция!.. И это все приводит к такому наиболее грозному риску, как я считаю... Это возникновение нового вида такой цифровой власти, которую никто никому не делегировал ни выборами, ни вашим распоряжением, когда просто люди получают власть по факту доступа к данным граждан и возможности управлять их судьбами!

И вот тут задел Игорь Ашманов, как говорится, нечто больное. Это был аргумент.

— Фактически перетекает власть от государства, от силовиков, промышленников, энергетиков к цифровикам! — продолжал неумолимый Игорь Ашманов.— И кажется, что скорость внедрения и перетекания власти такова, что мы приближаемся к какой-то точке невозврата!.. Нам нужен именно закон, дающий сильный сигнал обществу о том, что можно и что нельзя!.. Это не пожелание, потому что... этой весной мы создали рабочую группу, туда вошли специалисты по искусственному интеллекту, информационной безопасности, известные юристы. Руководит этой группой известный вам Владимир Игоревич Кожин (бывший управляющий делами президента России.— А. К.)...

Все становилось более понятно. Закон и сигнал... Владимир Кожин...

Уже и законопроект есть очень кстати…

— У меня просьба: если можно, дать поручение парламенту, СПЧ, администрации создать какую-то межведомственную рабочую группу, чтобы проанализировать этот практически готовый законопроект и принять его как можно быстрее,— то ли попросил, то ли уже потребовал Игорь Ашманов.

— Не использовать эти инструменты — значит, проиграть все, что нам дорого!... Просто все проиграть, если не использовать возможности больших данных и все, что с этим связано! — Владимир Путин в связи с этим испытывал эмоции.— Но в то же время, если использовать это бездумно, то это тоже может привести к утрате как раз всего того, что нам дорого,— нашей идентичности, к распылению информации больших данных, передаче этой информации в руки тех, кто воспользуется, минимум недобросовестно, этой информацией... Это сложная задача. Чтобы у нас не возникла элита из двух десятков человек, которые действительно думают, которые что-то генерят, и основной массы людей, которые будут только уметь кнопку нажимать, и все. Это очень сложный вопрос, но точно совершенно его нужно решать!

Похоже, у законопроекта неплохие шансы.

Член СПЧ Марина Ахмедова выступила по поводу засилья электровелосипедов на улицах городов и поселков:

— Они нескончаемым потоком несутся по тротуарам, и каждый раз, когда у тебя из-за спины выезжает доставщик на электровелосипеде, ты просто тихо молишься Богу, что в этот момент не сделал шаг в сторону и тебя он не снес.

У этих соображений оказалась философия:

— Это влияет и на демографию! — воскликнула Марина Ахмедова.— Потому что когда вокруг человека постоянно угрозы, то он даже чисто подсознательно будет откладывать решение пополнения семейства! Ведь кроме электровелосипедов еще носятся и электросамокаты! То есть мы уже давно забыли, что такое спокойная прогулка! И пожилые люди... У меня мама пожилая, она ходит и прижимается к стенкам.

Вообще-то электросамокаты, если ездят по тротуарам, нарушают правила, их надо просто штрафовать (хотя есть условия, по которым они могут даже по тротуарам ездить!). Но сейчас, кажется, не об этом:

— Нам говорят: «Ну а что вы хотели? Вы же хотели быструю доставку? Пожалуйста, платите за удовольствие. А что вы хотите, на дорогах тоже происходят несчастные случаи, автомобили сбивают людей!..» Но это не наезды, не несчастные случаи — это закономерное развитие ситуации!

Как результат — «происходит дисбаланс на рынке труда!..»

Что же делать?

— Просто убрать этот термин «электровелосипед» и оставить название «велосипед» только для того средства, которое приводится в движение мускульной энергией! — предложила Марина Ахмедова.— А, например, средство, которое без сиденья на двух-трех колесах и не развивает скорость более 25 километров в час,— это СИМ (средство индивидуальной мобильности)! Все остальное назвать, как и положено, мопедами или мотоциклами, не пускать их на тротуары и попросить, чтобы водители получали удостоверение категории «A» или категории «M»!

А вот это попробуйте.

— Да, конечно, мне редко удается погулять по Москве, это правда,— признался президент.— Я, может быть, так остро этого не чувствую, но я понимаю, о чем вы говорите, потому что, когда езжу,— как, может быть, ни странно покажется, я не всегда езжу с мигалками и сигналами... Иногда езжу, если говорить по-честному... Иногда по-тихому езжу, без всяких кортежей, такое тоже бывает...

Вот что, оказывается, бывает. Кто бы мог подумать. Президент может оказаться везде, в любой момент вашей жизни. Просто по-тихому, безо всяких кортежей. Стоит помнить теперь и об этом тоже.

— Я вижу, что происходит с этой доставкой, вижу...— вздохнул Владимир Путин.— И, конечно, это, безусловно, вызывает озабоченности у наших граждан... Конечно, вы правы... Что же, если на вас с большой скоростью, достаточно большой для пешеходов — 30–40 километров в час, несется нечто, упакованное и передним лобовым стеклом, и какой-то крышей, и вообще довольно тяжелое какое-то металлическое изделие, то, конечно, они представляют опасность для граждан! И разумеется, прежде всего, конечно, местные региональные власти должны с этим разобраться. Надо сделать это в том числе, наверное, и с помощью Министерства внутренних дел.

Говорили о паллиативной помощи и о лечении на дохосписном этапе, потом была дискуссия о том, каких соотечественников и как стоит переселять в Россию.

Член СПЧ Кирилл Кабанов настаивал:

— Соотечественники должны приезжать в Россию и без всяких бюрократических проволочек получать гражданство, получать поддержку. Они должны чувствовать, что они приезжают в страну! А те, кто не являются носителями нашей культуры, нашего цивилизационного кода, они по другим программам могут поучаствовать! Пожалуйста, у нас есть программа, подписанный ваш указ об СВО, пожалуйста, докажите свою лояльность и поддержку нашей страны делами! Владимир Владимирович, это несложная задача, но, поскольку это связано с указом, необходимо ваше указание — доработать эту программу.

Господин Путин не спешил давать указание:

— Вы сказали, можно там отселектировать тех, кто разделяет наши ценности, приезжает на постоянное жительство к нам, связывает этот переезд со своей собственной судьбой, с судьбой своих детей. Мне кажется, это не так просто все отселектировать. Как это сделать?

— Дело в том,— еще больше оживлялся Кирилл Кабанов,— что те, кто не разделяет наши ценности и не собирается интегрироваться, просто их видно сразу! Сразу видно, потому что если наши спецслужбы могут провести проверку определенных их интересов, по интересам, как вы знаете, сейчас проверяют и соцсети, и прочее!.. Мы сразу видим людей, достаточно ориентированных, скорее всего, на враждебную идеологию в отношении России, на русофобские высказывания!..

Все просто, оказывается.

Но, может, и не все.

— Я с вами полностью согласен на таком вот бытовом уровне. Я полностью разделяю все, что вы сказали, просто как гражданин России,— оговаривался господин Путин.— Но руководствоваться вот этой формулировкой, которую вы сейчас предлагаете,— их, как вы сказали, сразу видно — при принятии административных решений сложно.

Нет, пока нет указания.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Запланированные выступления, по словам Валерия Фадеева, закончились. Так что смог выступить и Александр Сокуров.

По информации “Ъ”, он вообще-то не собирался. Но хорошо, что собрался.

— Я вот сейчас несколько недель был в Италии,— признался Александр Сокуров,— по приглашению итальянских университетов и занимался изучением системы образования... И в том числе был в университете в Болонье, который образован, кажется, в 1047 году. Самый первый университет в мире, самый старый университет в мире... И надо сказать, что меня поразила там одна цифра: число студентов — 100 тысяч человек!..

Александр Сокуров говорил о том, что российским студентам, которых не так много, очень непросто.

— Многие мои знакомые, у которых дети должны поступать в высшие учебные заведения, с тревогой смотрят на некоторые цифры, что, например, по политически понятному мне решению дети военных, которые находятся на фронте, получают все преимущества при поступлении в высшие учебные заведения,— произнес он.— Политически мне понятен этот шаг, понятно вполне. Но с точки зрения качества образования, процедуры образования, мне кажется, тут надо привести в какой-то баланс. Потому что количество бюджетных мест решительно сократилось. Во многих вузах уже сейчас говорят: на будущий год у нас вообще не будет ни одного бюджетного места!.. Как нам уберечь этих людей от угрозы лишиться права на образование?! Это проблема в общенациональном масштабе!

И проблема повышения коммунальных платежей волнует режиссера:

— Мы, конечно, сейчас в Петербурге тоже ждем нового года. Мы знаем, что у нас будет повышаться квартплата, что у нас будут повышаться многие коммунальные платежи. И некоторые мне также из моего круга знакомых говорят: куда нам уходить, если мы будем не в состоянии платить эту квартплату?! Может быть, нужно организовывать какие-то ночлежные дома, я не знаю... То, куда люди будут уходить не в состоянии платить эту квартплату. Это тоже реальность, абсолютно четкая и абсолютно очевидная...

И о главном:

— Но, конечно, на фоне этого не менее сложной является и ситуация, которая все же разворачивается и имеет место в художественной среде. Мы не умеем обращаться со сложными людьми, не умеем и, наверное, не умели обращаться со сложными людьми. Мы не умели и не умеем вести политические дискуссии с молодыми людьми, со старшими школьниками, со студентами! Мы боимся, в стране боятся этих дискуссий!

А вот об этом никто из членов СПЧ даже не думал говорить. И вряд ли кто-то, кроме Александра Сокурова, мог сказать.

— Вообще, отсутствие процедуры политических дискуссий, отсутствие процедуры обсуждения — открытого, спокойного, без истерик — процессов, которые имеют место в стране. Отсутствие этого процесса, отсутствие в некотором смысле серьезного оппозиционного настроения и обсуждения оппозиционного настроения наносит, на мой взгляд, очень серьезный удар по судьбам очень многих людей и по судьбам людей талантливых, способных!

Александр Сокуров сейчас вообще-то давал шанс совету по развитию гражданского общества и правам человека соответствовать все-таки своему названию. В каком-то смысле он стоял на защите этого совета. И защищал, может, даже его честь. Хотя, конечно, свою.

— Мы можем судить по кинематографу, можем судить по литературе, по работе книжных магазинов, где возникают серьезные претензии у власти к деятельности творческих работников,— продолжал Александр Сокуров.— Это, на мой взгляд, очень большая, серьезная проблема, потому что люди лишаются возможности реализовать свои художественные замыслы, просто работать по профессии. И очень часто этим людям не объясняют, почему с ними обращаются жестко и бескомпромиссно!

Это был сейчас тот СПЧ, которого я, честно говоря, думал, уже и нет давно.

— Мне, например, говорят, запрещая мой фильм: «Иди к своему президенту, обсуждай! Иди к нему!..» Что? Какая причина запрещения показа моего фильма? Без объяснения причин! — пожал плечами Александр Сокуров.— Когда у меня были эти процессы при советском строе, мне всегда объясняли, почему мой фильм не будет показан в Советском Союзе. То же самое объясняли Тарковскому, почему его фильм не будет показан в Советском Союзе!

Владимир Путин был весь внимание.

— Абсолютно необходимо, критически необходимо, чтобы диалог с художественной средой шел постоянно, спокойно и уравновешенно! — объяснял господин Сокуров.— Каждую неделю мы с тревогой смотрим за тем, кто опять появляется иностранными агентами. Ужасающие эти определения, ужасающие!.. Мои соотечественники, которые вдруг являются иностранными агентами... Я понимаю, что есть такая политическая категория. Ну так просто назвали, как-то обозначили сумму каких-то претензий к человеку, и все: и пошло, и поехало дальше, дальше — судьба... И непонятно, что дальше делать с этим!.. На мой взгляд, это неправильное решение, это решение, которое унижает человека, гражданина, не дает возможности ему развиваться и дальше существовать! Это просто для меня абсолютно очевидно.

И наверное, господин Сокуров не был бы тем, кто есть, если бы не рассказал историю:

— Мне Ирина Антоновна Шостакович как-то рассказывала ситуацию, которую, видимо, она наблюдала. Как-то вечером во дворе увидели Арама Ильича Хачатуряна, нашего великого выдающегося советского композитора, который сидел со стопкой нот с опущенной головой и чуть ли не со слезами на глазах. «Арам Ильич, что произошло? Что с вами?» — спрашивают. Он показывает эти свои ноты и говорит: «Что бы я написал, если бы меня не остановили?..» Сколько судеб обрушилось, потому что они свои замыслы не смогли реализовать, свою душу не смогли излить...

Видимо, и с ним тоже что-то такое происходит.

— Да, в результате в художественном труде всегда есть какие-то перехлесты, наверное, какие-то есть чрезмерности, наверное,— продолжал Александр Сокуров.— Но ни одно запрещенное когда-то государством произведение — музыка ли, литература ли, архитектура,— ни один этот запрет временем не выдержал испытание. Все эти запреты были сняты, потому что все запреты, направленные против художественного творчества, художественной формы, являются заранее обреченными, потому что у искусства и у государства параллельные, неконфликтные ситуации! Искусство государству необходимо, нужно! Но государству почему-то не всегда искусство необходимо (Владимир Путин на этих словах поощрительно улыбнулся.— А. К.). Это очень неправильное и неприятное позиционирование искусства и государства, неправильное! Получается так, что государство нападает на своего гражданина!

Это уже на лекцию было похоже.

— Гражданин учредил такую организацию, которое называется «государство», он учредитель,— рассказывал Александр Сокуров.— И через некоторое время государство начинает своего учредителя то с одной, то с другой стороны каким-то образом притеснять. Неорганично, непродуктивно, и это абсолютно не ведет к развитию художественного творчества и художественных профессий! Во многих художественных вузах у людей просто опущены головы, потому что они понимают: это нельзя, это нельзя, это нельзя, это нельзя!.. С ними не разговаривают, не обсуждают, как в закрытой коробке!

Александр Сокуров выговаривался как после очень долгого молчания. И так и было.

— Попробуйте,— говорил он,— сегодня снимите «Балладу о солдате» — немедленно будет запрещен фильм, а что будет с этим автором — тоже неизвестно, получит ли он дальше возможность работать или нет! Это принципиально важная ситуация! Надо решительно менять тональность взаимоотношений государства с художественной средой, с молодыми людьми в первую очередь. Если у нас не изменится этот характер работы с молодыми людьми, мы далеко не пойдем. Это будет абсолютный тупик, абсолютный регресс всей системы государственной, всей национальной системы — все, что угодно!

Фотогалерея

Творческий путь и самые яркие работы режиссера

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 13

Александр Сокуров родился 14 июня 1951 года в Подорвихе, деревне, которой больше не существует на карте России: через пять лет после его рождения она была затоплена во время строительства Иркутской гидроэлектростанции. Будущий кинорежиссер рос в семье военного, которая часто переезжала с места на место, поэтому в школу Сокуров пошел в Польской Народной Республике, а окончил ее в Туркмении

Фото: РИА Новости

На режиссерский факультет Всероссийского государственного института кинематографии Сокуров поступил в 1975 году, где за отличную учебу получил именную стипендию Эйзенштейна. Однако учебу ему пришлось окончить на год раньше положенного срока из-за конфликта с администрацией института и руководителями Госкино, которые обвинили его в формализме и антисоветских настроениях. Конфликт с руководством института привел к тому, что первую картину будущего режиссера «Одинокий голос человека» по произведениям Андрея Платонова отказались засчитывать за дипломную работу и планировали уничтожить. Чтобы спасти фильм, который в дальнейшем удостоился множества наград, Сокурову пришлось взломать архив и похитить пленку

Фото: Фотоархив журнала «Огонек»

В 1980 году Сокуров по рекомендации Александра Тарковского устроился на киностудию «Ленфильм», где и снял свои первые картины. Однако его фильмы вызвали негативную реакцию как Госкино, так и партийных органов и не допускались до проката, а сам режиссер не раз говорил, что ему предназначено место в лагере под Сыктывкаром. Однако в конце 1980-х годов его фильмы оказались с восторгом приняты на международных кинофестивалях. В 1988 году он снимает фильм «Дни затмения» (на фото — кадр из фильма) по мотивам повести братьев Аркадия и Бориса Стругацких «За миллиард лет до конца света», который в 2000 году был включен в список ста лучших фильмов за всю историю отечественного кинематографа

Фото: РИА Новости

«Не массы шли за Гитлером и Лениным, а наоборот. Сначала идет преступление народа, а потом появляется небольшой дурно пахнущий субъект, который этих ослепленных людей куда-то увлекает». Фильм «Телец», вторая картина из режиссерской тетралогии, показал больного и изолированного от внешнего мира Владимира Ленина, который доживает последние месяцы в Горках. Эта картина получила семь премий «Ника». (На фото — Александр Сокуров (слева) и первый президент России Борис Ельцин (справа) во время 15-й церемонии вручения кинематографической премии «Ника»)

Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров  /  купить фото

«Создавать на экране романтизм смерти, романтизм войны — отвратительное и недостойное мужчины дело». Фильм «Александра» (на фото — кадр из фильма), снятый Сокуровым в 2007 году, рассказывал историю пожилой женщины, которая приезжает в послевоенную Чечню навестить своего внука — живущего войной молодого офицера. Однако цель ее поездки куда масштабнее, чем просто встреча с родственником: она надеется подарить людям, чьи души были искалечены войной, хоть каплю доброты и сострадания, вернув их тем самым к жизни

Фото: РИА Новости

«В России нечего смотреть, это не визуальная страна. Для формирования режиссера идеальнее условий не придумать»

Фото: Коммерсантъ / Василий Шапошников  /  купить фото

Кроме фильмов, Александр Сокуров поставил в Большом театре оперу «Борис Годунов», которую он создавал специально для Новой сцены по либретто Модеста Петровича Мусоргского в редакции 1871 года. И хотя опера писалась как трагедия — трагедия народа и трагедия личности царя, сам Сокуров назвал постановку «историей абсолютно счастливых людей», так как каждый из ее героев реализовал свою мечту и добился всех целей, что себе наметил

Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов  /  купить фото

«Значительное кинопроизведение сегодня можно создать, только открыв Фолкнера, Диккенса и вообще толстый роман. Только там можно теперь испытать волнение и восторг»

Фото: Коммерсантъ / Сергей Ляшко

В 2011 году на экраны вышел фильм «Фауст», который стал заключительной частью режиссерской тетралогии власти: «Молох» — «Телец» — «Солнце» — «Фауст». Фильм, снятый по мотивам первой части поэтической драмы Гёте, центральным сюжетом которого стала любовная линия Фауста и Маргариты, получил премию «Золотой лев» на 68-м Венецианском кинофестивале

Фото: Proline Film

Александр Сокуров и его фильмы удостоились множества кинонаград, включая «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля, премии имени Робера Брессона, приза FIPRESCI Каннского международного кинофестиваля, наград российских кинофестивалей «Кинотавр», «Виват кино России!», премий «Ника», ТЭФИ и многих других. Кроме того, решением Европейской киноакадемии он был включен в число ста лучших режиссеров мирового кино

Фото: Екатерина Чеснокова / РИА Новости

«Все плохое во мне — от визуального влияния. Все лучшее во мне создано литературой»

Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров  /  купить фото

В фильме «Франкофония» (на фото — кадр из фильма), премьера которого состоялась на Венецианском кинофестивале в 2015 году, Александр Сокуров показал судьбу уникальной коллекции произведений искусства и реликвий Лувра во время фашистской оккупации Франции, а само действие картины происходит в двух временных плоскостях — в современности и в 1940 году

Фото: arte France Cinéma / Centre National de la Cinématographie / Deutscher Film

«Человека, видевшего что-то собственными глазами, трудно убедить, что этого не было. Для него виденное — свершившийся факт. Кино в этом смысле — страшное оружие»

Фото: Вадим Жернов / РИА Новости

Смотреть

— Спасибо большое! — поблагодарил президент, и такое впечатление, что искренне поблагодарил.— Мне очень приятно, что у нас есть возможность поговорить по тем темам, которые вы подняли, а они, безусловно, являются очень актуальными и важными.

И он кивнул:

— Давайте с образования... По поводу того, что происходит в западных странах с образованием и у нас. Что хотелось бы сказать. Там, конечно, стоимость образования кратно выше, чем у нас. Да, у нас есть часть платного образования, это правда. И там, наверное, к сожалению, тоже тарифы подрастают, но все-таки плата за образование в западных странах и у нас просто не сопоставимы.

То есть по поводу образования не согласен совсем.

Но дискутировал.

— Второе, что касается детей участников специальной военной операции,— продолжил господин Путин.— Глубоко убежден, что это правильное решение. Безусловно, этих детей государство должно поддержать, и им должно быть предоставлено право получить образование за счет государства.

С этим тоже не согласен.

— Пользуясь тем, что вы обратили внимание, я со своей стороны обращаюсь сейчас к своим коллегам и в правительстве, и в регионах Российской Федерации, чтобы ни в коем случае не допускать необоснованного роста тарифов в системе ЖКХ,— добавил президент.

А вот это был уже результат.

— Я знаю вашу позицию по поводу этого закона об иностранных агентах, но не мы придумали, это еще в США было сделано в 40-е годы прошлого века,— не в первый раз сказал Владимир Путин.— Не мы же придумали, там нарушение этого закона грозит тюремным заключением, у нас же нет такого. У нас, собственно, одно самое главное — покажите источники финансирования! Ну что же здесь такого страшного? Мне кажется, особенно ничего здесь страшного нет. Хотя мы много раз обращались к этой теме. Тоже никто с ума сходить не должен, это совершенно очевидно. Здесь вы тоже правы, не нужно этим мечом размахивать налево и направо, все должно быть очень взвешенно, аккуратно и без всяких нарушений.

Иноагенты уже давно должны власти не только показать источники финансирования. С этого только начиналось. Сейчас это система поражения в правах.

— И наконец, взаимоотношения между искусством и государством,— произнес Владимир Путин.— Сложный вопрос, он всегда был таким. Вы говорите: «Балладу о солдате» не выпустили бы... Трудно с вами согласиться, «Баллада о солдате» — это о любви к Родине и к маме. Как же не выпустили бы?.. Еще как выпустили, такие фильмы нам нужны и сегодня. Поэтому здесь наши позиции, прямо скажем, не совпадают.

Александр Сокуров тоже кивнул. Нет, не совпадают.

— А в целом спасибо вам большое за ваше участие, за ваше рассмотрение,— приободрил его президент.— Жалко, вы мне, пожалуйста, скажите, где, но не сейчас, а созвонимся с вами (Созвонимся! — А. К.), я позвоню, поговорим, как, каким образом, что там запрещают из ваших произведений. Это странно. Но обращаю ваше внимание на то, что вы являетесь членом Совета по правам человека при президенте, так что очевидно, что никакой дискриминации в отношении вас не допускается, во всяком случае, на таком уровне. А если есть какие-то ограничения, вы это видите, скажете мне. Хорошо? Созвонимся, переговорим. Пожалуйста!

А вот теперь Совет по правам человека и развитию гражданского общества можно было считать состоявшимся.

Андрей Колесников