Непоследовательный изолятор

На экранах — третий за два года фильм ужасов Осгуда Перкинса «Крипер» (Keeper). Михаилу Трофименкову в третий раз было не страшно, а скучно.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Осгуду Перкинсу надо бы не пугать зрителей вымученными ужасами, а торговать собственной историей жизни. Еще в возрасте девяти лет он сыграл маньяка Нормана Бейтса в детстве в «Психо-2» (1983) Ричарда Франклина, подделке под шедевр Альфреда Хичкока «Психо» (1960), где самого знаменитого экранного психопата (кто не помнит легендарное убийство в ванной комнате уединенного мотеля) сыграл его отец Энтони Перкинс. Подарок психоаналитикам в той же степени, в какой и адептам теории переселения душ.

В 1992-м отец умер от СПИДа — тогда такого рода смерть еще считалась порочной, компрометирующей. Через девять лет, 11 сентября 2001 года, мать Осгуда актриса и фотограф Берри Беренсон оказалась в одном из самолетов, врезавшихся в башни-близнецы.

Так что гипотетический фильм «Энтони, Берри и Осгуд» покруче любого триллера был бы, но не срослось. Вместо этого Осгуд принялся снимать завалящие фильмы ужасов типа «Собирателя душ» (2024) или «Обезьяны» (2025), отличающиеся, как деликатно пишут критики, «непоследовательностью сюжета».

В переводе на человеческий язык это означает, что сам Перкинс не шибко разбирается в собственных фантазиях и не прилагает никаких усилий, чтобы в финале того же «Крипера» объяснить зрителям, что такое, черт возьми, они посмотрели.

Это, увы, родовая черта последней волны фильмов ужасов. Женщина — непременно женщина, словно мужчинам ничего не страшно,— оказывается в изолированном загородном доме, где творится что-то нечистое.

Большую часть времени ровным счетом ничего не происходит — только скрипы, хрипы, стоны и видения, смущающие покой героини.

А в самом финале на нее наваливаются кошмарные существа, доселе таившиеся где-то в подвале или в лесу, шипящие, истекающие ядовитой слюной. Но их атака опять-таки смысла фильма не объяснит.

В данном случае жертва — художница Лиз (Татьяна Маслани), согласившаяся после уже год как тянущегося романа с хирургом Малкольмом (Россиф Сазерленд) провести уикенд в его загородном доме.

За год отношений Лиз так и не раскусила, что с парнем что-то не так, в отличие от зрителей. Вот, например, как объясняет он то, что домоправительница приготовила к их приезду шоколадный тортик: «Я думал, что все женщины любят шоколад». Все ясно, ату его, цисгендерного абьюзера, культивирующего хамские стереотипы о женщинах. И да, он окажется в итоге серийным абьюзером с двухсотлетним опытом.

Неумело соврав Лиз, что его срочно вызывают к пациентке, Малкольм отлучается на целый день. Лиз к тому моменту успела в припадке мистической булимии съесть пресловутый тортик и прокатиться по водопадам кислотных видений. Отдельного упоминания заслуживает явление старухи с пластиковым пакетом на голове — не иначе та самая домоправительница.

Но зрителям остается только гадать, та ли это «фрекен Бок» или не та. Так же, как остается гадать, что такое случилось с подругой Лиз, которая сначала грозилась забрать ее из лесу, а потом, как-то странно побулькав в телефон, отказалась.

Или, скажем, куда вдруг подевался неприятный кузен Даррен (Кетт Тортон), заявлявшийся в дом с румынской моделью Минкой (Иден Вайс) под мышкой. Единственное, что осталось от него,— часы, застрявшие в кухонной раковине.

В общем, самому Перкинсу и сценаристу Нику Лепарду, сочинявшим «Крипера» в канадской грибной лесной глуши, может быть, и было немного жутковато в процессе творчества. Но естественной реакцией зрителей на «Крипера», как и на множество его экранных двойников, будет легендарная реакция Льва Толстого на Леонида Андреева: «Он пугает, а мне не страшно».