«Будущее за безлюдными производствами»

Топливный дивизион госкорпорации «Росатом» АО «ТВЭЛ» реализует более двухсот цифровых проектов, активно внедряет искусственный интеллект в производственные и корпоративные процессы, а также строит новые предприятия с уровнем автоматизации 90%. В интервью «Коммерсантъ-Технологиям» вице-президент по цифровизации и ИТ дивизиона Евгений Гаранин рассказал о том, как расставляются приоритеты в цифровизации, когда появятся «темные фабрики» и о ключевых направлениях развития цифровой стратегии 2045 года.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Давайте начнем со стратегии цифровизации Топливного дивизиона до 2030 года, которая включает более 200 проектов. Как вы определяете приоритеты и каким образом используете ИИ?

— Наша текущая стратегия была разработана в новой версии в 2021 году. Тогда мы решили связать цифровые проекты с бизнес-целями дивизиона. Мы взяли все стратегии, которые есть в госкорпорации «Росатом», стратегию нашего дивизиона, продуктовые и функциональные стратегии и через методологию TOGAF связали с ними все цифровые проекты, планируемые к реализации. На стыке этих взаимосвязей появился ряд активностей и инициатив, которых мы даже не видели.

Сегодня, когда запускается тот или иной проект, мы всегда понимаем, на достижение каких бизнес-целей он работает. Это сильно облегчает разговор с заказчиком. Приоритизация в текущих условиях происходит регулярно, и на первое место мы ставим проекты, влияющие на эффективность и производительность труда. В основном это проекты, положительно влияющие на динамику реализации нашей производственной программы.

Мы также пересматриваем подходы с точки зрения обоснования реализации проекта, планируем объединять их в мини-программы. Например, сегодня для реализации проектов на базе искусственного интеллекта — именно в них сегодня находится наибольшее количество эффектов — необходимо в первую очередь закрыть вопросы внедрения решений базовой автоматизации и инфраструктуры. Их решение влечет за собой высокие траты со стороны заказчика, а эффекты при этом по меньшей мере скромные. Однако, имея крепкий базовый слой, можно переходить к проектам современного технологического стека, где стоимость реализации падает, а эффекты — растут. Именно в демонстрации таких мини-программ целиком возможно выстроить конструктивный диалог с бизнесом.

Что касается ИИ, то мы стремимся закладывать основы его будущего применения во все наши новые проекты. Так, например, мы подходим к реализации концепции Data Governance в рамках нашей стратегии по управлению данными. Планируем включать в объем проектов такие процессы, как верификация данных, определение ответственных за их ведение и т.д. Данный подход позволит ускорить процесс разработки ассистентов, моделей и других ИИ-инструментов.

— Как менялось отношение к искусственному интеллекту в компании? Были ли вы одним из первых адептов технологии?

— У нашего блока такая работа — быть лидерами среди адептов всего цифрового. Первый проект по искусственному интеллекту мы начали в 2017 году. Мы выбрали корпоративный процесс, связанный с закупками, где много регламентов и данных. Тематика извлечения данных из документов и агрегирования тогда работала хорошо, а экспертные истории, похожие на современных ИИ-агентов, работали плохо.

Несмотря на понятный скепсис бизнеса, наш проект запустился и стал первой ласточкой. Затем стартовала реализация большой программы по корпоративным процессам, включая работу с научно-технической документацией и казначейством. Сегодня мы делаем ряд проектов по применению ИИ на производстве, включая инструменты машинного обучения, ассистентов и большие языковые модели.

Мы также продолжаем проводить большую коммуникационную работу с бизнесом по теме ИИ: повышаем цифровую зрелость сотрудников, развеиваем мифы. Так, например, до сих пор силен образ сокращения персонала из-за внедрения ИИ. Мы же объясняем, что людей сейчас не хватает и наши проекты как раз позволяют восполнить этот пробел.

— Проблема нехватки кадров сохраняется. Как вы видите выход из этой ситуации?

— Наша производственная программа продолжит расти, поэтому мы делаем ставку на обеспечение высокой степени автоматизации на всех наших площадках: новых, традиционных, строящихся и модернизируемых. Ярким примером является завод в Немане в Калининградской области по производству литийионных батарей: его производственные линии будут автоматизированы на 90%. В наших долгосрочных планах — приблизится к реализации концепции «темных фабрик», где люди останутся в роли экспертов на ключевых процессах: диспетчеризация, наукоемкие и творческие задачи, дообогащение моделей, настройка ИИ и роботов. Будущее, конечно, за безлюдными производствами.

— Насколько создание таких фабрик зависит от развития ИИ? Достаточно ли текущих технологий?

— Для «темных фабрик» вполне достаточно текущего уровня. Западные и восточные страны уже это доказали, в Китае примеры таких фабрик есть уже сегодня. Кстати, протовариантом «темной фабрики» в нашем дивизионе можно назвать разделительные мощности с газовыми центрифугами. В них цех может тянуться на километры, а обслуживает их несколько человек.

Для машиностроительной части нашего производства ситуация несколько сложнее: нужны роботы, автоматизированные линии, логистика, но сильного ИИ для этого не требуется. Он понадобится, когда мы захотим заменить человека в творческих задачах: быстрая переналадка оборудования, оптимизация технологии, проектирование заводов, управление стройкой и т.д.

— Не видите ли вы рисков в передаче слишком большого объема полномочий ИИ?

— Нет. Важно создать доверенную среду. Все ИИ-агенты должны работать на базе сертифицированной инфраструктуры и быть обеспечены такими же уровнями безопасности, что и другие корпоративные и производственные системы. Нужно не допускать «галлюцинаций» больших языковых моделей, именно поэтому мы применяем подход RAG: модели работают on-premise, учатся на наших данных, что позволяет устранять креативные девиации.

Когда запускались тяжелые ERP, был тот же вопрос: кто будет отвечать за правильное ведение бухгалтерского и управленческого учета? Сегодня же мы полностью доверяем системе. Так же будет и с искусственным интеллектом. Сейчас рядом с агентом сидит человек, пусть один вместо десяти. Он нажимает на кнопку, принимает решение, анализирует результат интеллектуальной деятельности ИИ-агента, выбирает, соглашаться с ним или нет. Но уровень доверия растет, и мы движемся к тому, что и этого этапа не будет.

— Как вы тестируете ИИ-продукты и чем пользуетесь лично?

— Все дивизиональные проекты мы начинаем с проверки гипотезы. Сейчас в пайплайне у нас их более 50, и все необходимо верифицировать — пока это не проекты. До запуска команда делает модель, проверяет точность, оценивает эффект — и только после этого начинается большой проект. Так, например, LLM-решение для упрощенного взаимодействия с локальными нормативными актами мы тестировали на себе: взяли регламенты в ИТ, HR и инвестициях, обучили на них модель и подтвердили гипотезу.

В повседневной жизни пользуюсь инструментами на базе больших языковых моделей — как от отечественных разработчиков, так и общемировых. ИИ помогает закрывать пробелы в знаниях, генерировать новые идеи, с помощью него удобно проводить мозговые мини-штурмы.

— Какие направления заложены в стратегии до 2045 года?

— Наш блок активно работает над ее созданием. Сегодня мы точно понимаем, что производственная программа будет расти, заводы будут строиться, поэтому цифровых проектов меньше не станет. Стратегия-2045 должна стать логичным продолжением стратегии 2030, больший упор будет сделан на адаптацию к развитию технологического стека — мы думаем, что изменения должны произойти на горизонте 2035–2037 годов.

Отдельные разделы в стратегии будут посвящены управлению данными и искусственному интеллекту. Инструментарий последнего планируем реализовывать в разных портфелях, но с учетом единой методологии и платформенного подхода. Большим блоком в стратегии выступают также инфраструктура и информационная безопасность. Требования к вычислительным мощностям растут, необходимо быть готовыми к применению квантовых вычислений и фотоники.

— Что вы считаете главным достижением цифрового блока за последние годы?

— Первое — переход «цифры» и ИТ в раздел основных средств производства. Сегодня в дивизионе бизнес не представляет себе работу без цифровых решений. Мы уже рядом со станками: управляем оборудованием, собираем данные, строим предиктивные модели. Второе — доверие бизнеса. Нам доверяют, потому что мы держим слово и реально повышаем конкурентоспособность и качество продукции.

— Как вы считаете, наступит ли технологическая сингулярность?

— Люблю выступать в роли технократа, поэтому, думаю, что наступит. Но бояться не надо: это похоже на то, как нас когда-то учили программировать на языке Fortran, а потом мы перешли к объектно-ориентированному программированию. Важно, чтобы искусственный интеллект не был для нас черным ящиком, а его решения были интерпретируемы.