«Просила князя тихонько под столом угощать ее»

В рамках нацпроекта «Здравоохранение» 8–14 декабря пройдет Неделя профилактики потребления никотинсодержащей продукции. “Ъ-HyperТекст” изучил историю и ритуалы потребления табака в России.

Текст: Мария Башмакова

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

На могиле блудницы

Табак был отлично знаком русским с начала XVII века, его курили иностранцы — как военные, так и купцы, рассказывает Владимир Аракчеев, доктор исторических наук, директор Российского государственного архива древних актов, ведущий научный сотрудник НИУ ВШЭ. В первой половине XVII века табакокурение русских не поощрялось, но и не преследовалось слишком строго, а в Сибирь табак ввозился целенаправленно для получения прибыли и обмена на меха. Лишь в декабре 1648-го было запрещено продавать табак в Сибирь, а с принятием Соборного уложения 1649 года — и в целом в России.

Однако в 1654-м в состав Русского государства вошла Малороссия — левобережное гетманство и Киев, которые были отделены от русских городов лишь таможенными постами. В Малороссии, как и в целом в Речи Посполитой, табак уже выращивали и свободно продавали, и во второй половине XVII века в Россию хлынул табак-самосад из Малороссии сразу двух сортов — тютюн и бакун. В 1683 году ввоз табака из Малороссии был запрещен официально, но это уже не имело практического значения, потому что с 1 февраля 1697 году табак в Россию ввозился официально с уплатой пошлины.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Однако не все соотечественники радушно приняли увлечение табаком. Как объясняет заместитель генерального директора Новгородского музея-заповедника по научной работе Илья Мельников, «табак стал для староверов маркером культурной чуждости: курят немцы и господа, которые не считались христианами».

На Руси в XVII веке появилась «Повесть о происхождении табака», в которой утверждалось, что табак вырос на могиле блудницы, из ее тела, рассказывает Мельников. Повесть очень колоритная, там весьма ярко описывается эффект от курения (больше на какую-то дурман-траву похоже), а в одной из редакций блудница вообще совокупляется с собакой. Ее текст лег в основу многочисленных устных этиологических легенд, активно переписывался староверами. Также курение запрещалось ревнителями христовщины, молоканами и духоборами.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Нюхать и жевать

В петровское время наши соотечественники табак горячо полюбили. А XVIII век получил название «века табакерки». Вначале нюхательный табак был привилегией двора, но скоро приобрел столько поклонников, что императрице Елизавете Петровне пришлось особым указом 1747 года ввести особые ограничения и соответствующие наказания. В XVIII веке в Петербурге курили в основном иностранцы. Русские табак больше нюхали или «клали себе за щеку». Считалось, что чихание изгоняет из организма недуги. Потому распространилась эта привычка во многом и из-за запрета на курение в публичных местах.

В XVIII веке в России табак нюхали не только мужчины, но и женщины. В елизаветинскую пору, как и в других европейских странах, дамам из общества не возбранялось пахнуть табаком. Многие дамы рады были в подарок получить хороший дорогой табак.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Елизавета Янькова вспоминала о своей бабушке: «Она нюхала табак, как почти все в наше время, потому что любила пощеголять богатыми табакерками...»

Нюханье табака в аристократической среде имело своим правила. Так, культуролог Елена Лаврентьева в книге «Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет» пишет: «Нюхатель, который хотя сколько-нибудь уважает себя, никогда не станет открывать свою табакерку с шумом и предлагать табак посторонним лицам. Благовоспитанному человеку неприлично предоставлять пальцам первого встречного свой испанский, макубский, виргинский или тонненский табак».

Нюхала, а не курила табак, в отличие от своего супруга Петра III, императрица Екатерина II. Историк Михаил Пыляев в книге «Старый Петербург» писал: «Императрица очень любила нюхать табак, но никогда не носила с собой табакерки; последние, впрочем, у нее лежали на всех столах и окнах в ее кабинете. Привычка не носить с собой табакерки произошла у ней оттого, что Петр III не позволял ей нюхать табак; но страсть у Екатерины к табаку была настолько сильна, что она не могла долго обходиться без нюхания, и при жизни Петра III всегда просила князя Голицына садиться за обедом возле нее и тихонько под столом угощать ее табаком. Императрица впоследствии нюхала табак только тот, который для нее сеяли в Царском Селе; нюхала же его всегда левой рукой на том основании, что правую руку давала целовать своим верноподданным».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В екатерининскую эпоху многие отдавали предпочтение привозному нюхательному табаку — «гишпанскому», французскому или немецкому. Однако ближе к концу XVIII века с ним начал успешно конкурировать и местный табак, выпускавшийся многочисленными кустарями-надомниками, по большей части выходцами из стран Западной Европы.

Как пишет Игорь Богданов в книге «Дым отечества, или Краткая история табакокурения», указом от 31 июля 1762 года Екатерина II восстановила «вольную» (свободную) продажу табака, уничтожив откупы Шувалова, «в рассуждение того, чтоб не один, но все общество тем торгом пользовалось».

Екатерина поняла, насколько важно развивать табачный промысел в России, богатой землями для выращивания этого продукта. Внутри страны табак не облагался налогами, а с табака, вывозимого за границу, было велено собирать пошлину по 20 копеек с пуда.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 4

Папиросы II-й сорт «Царские», 1898

Фото: Российская государственная библиотека

Рекламный плакат папиросных гильз Торгового дома «А. Койлю и Ко», конец XIX века

Фото: ЦГА СПб

Рекламный плакат 1900-х

Фото: Неизвестный художник

Рекламный плакат, начало XX века

Фото: Fine Art Images / Heritage Images / Getty Images

11 февраля 1763 года усовершенствованием табачной промышленности было поручено заняться действительному статскому советнику Григорию Теплову, который был назначен главным правителем всех табачных плантаций в России под непосредственным надзором самой императрицы.

Дама с трубкой

В начале XIX века мода на нюханье и курение табака была распространена среди аристократок. В 1833 году Надежда Осиповна Пушкина, мать поэта, писала из Петербурга дочери Ольге в Варшаву о сестрах Занден, прозванных Ми-би: «Они помешаны на моде, я хочу заставить их курить табак, убедив их, что в высшем свете все дамы курят».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Любопытно, что в своем доме Надежда Осиповна «неблагоприятно» относилась к курильщикам, а вот ее знаменитый сын был, похоже, других правил. «Когда бы нам с тобой увидеться! много бы я тебе наговорил; много скопилось для меня в этот год такого, о чем не худо бы потолковать у тебя на диване, с трубкой в зубах...» — писал в январе 1835 года Александр Пушкин своему другу Павлу Нащокину.

Табакерка считалась лучшим подарком для «почтенной дамы». Авдотья Панаева, вспоминая свои детские годы, рассказывала о первой трети XIX века. Она застала знаменитую актрису Екатерину Семенову: «Я видела у нее только маленькую золотую табакерку с каменьями на крышке; она постоянно вертела ее в руках и часто из нее нюхала табак. Тогда нюханье табаку дамами так же было распространено, как теперь куренье папирос». Панаева вспоминала, как молодой Белинский в обществе «понюхивал табак».

Задушевные беседы друзей сопровождались курением. «В среде декабристов трубка воспринимается как символ принадлежности к избранному сословию. Единственное, о чем они просят, находясь в заключении в Петропавловской крепости,— разрешения курить трубку»,— пишет Елена Лаврентьева.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Дочь поэта Василия Капниста Софья Капнист–Скалон писала о своем брате Алексее, подозреваемом в заговоре: «Вскоре после заключения он просил письменно тетку свою, Дарью Алексеевну Державину, прислать ему Библию, что она и исполнила; и он в продолжение трех месяцев прочел ее трижды от доски до доски. Потом он просил ее же прислать ему трубку и табаку, что она и исполнила, испросив на это позволение. Тогда и заточение казалось ему легче». Табак и «курительные принадлежности» присылались в Сибирь декабристам их родственниками и знакомыми.

Многие петербуржцы пользовались нюхательным табаком собственного изготовления, растирая его в горшках. Этим нередко промышляли будочники. Писатель Николай Лейкин пишет в воспоминаниях о 1840-х про будочника, который около ограды Владимирской церкви на Колокольной улице «приготовлял и нюхательный табак зеленого цвета, который продавал любителям». Нюхали табак дворяне, чиновники, купцы, крестьяне.

Щепотку брали непременно большим и указательным пальцами и попеременно запихивали «понюшку» в одну, потом в другую ноздрю. В отличие от курения нюханье предполагало активное угощение без разбора чистоты рук.

На середину XIX века пришелся пик увлечения трубками. По всей Европе распространился «восточный стиль». Вместе с персидскими коврами, мягкой мебелью и экзотическим оружием одной из примет того времени стала трубка с длинным, чуть не полутораметровым чубуком. В середине века вид дамы с трубкой воспринимался современниками как «претензия на эмансипацию».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Между тем городничий вовсе не старый человек, а жена его молодая женщина с превеликими претензиями и с позывами на эмансипацию, выразившимися в том, что после обеда, уйдя в другую комнату, закурила трубку»,— с иронией сообщал родным в 1850 году поэт, публицист Иван Аксаков.

Запретить и разрешить

Как пишет антрополог Мария Пироговская в книге «Миазмы, симптомы, улики: между медициной и моралью в русской культуре второй половины XIX века», полностью запретными для женщин нюханье и жевание табака стали в николаевское время. Николай I был единственным из российских императоров XIX века, который не курил и терпеть не мог табачного дыма. При нем ввели драконовские законы, связанные с курением. С 17 июля 1839 года запрещалось курить на улицах и площадях. Но эти строгости связаны не с антипатией царя к табаку, а с предотвращением пожаров.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В середине XIX века курение во дворце было недопустимо. К концу века нравы изменились. Стали курить даже в стенах императорских дворцов. Разрешение курить в присутствии лиц царской фамилии — знак «высочайшей милости» и «исключительного расположения», которыми удостаивались только избранные. Сын Николая I Александр II курил, курили и его сыновья. А увлечения первых лиц мгновенно становились ориентиром для подражания. Именно при Александре II при дворе стали открыто курить.

Несмотря на то что фабричное производство нюхательных смесей продолжалось и после 1900 года, отношение к нюханью табака менялось как «социально низкой» привычке, поскольку во второй половине XIX века нюхали и жевали табак мещане, купцы и крестьяне. Менялось и отношение к гендерным нормам. Издания по хорошему тону утверждали, что табачный запах заглушает «запах женщины».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Осуждению подвергался сам табачный запах, несовместимый, с точки зрения современников, с женственностью. Вероятно, по этой причине нюханье табака оставалось вполне легитимной, хотя и малопрестижной практикой для мужчин: для них жевание и нюханье табака стали запретными или, по крайней мере, нежелательными позже, в последние десятилетия XIX века, что мотивировалось связанной с ним неопрятностью»,— пишет Мария Пироговская, объясняя, как курение становилось мужской привычкой. Эмансипированные курильщицы 1860-х подражали Жорж Санд, курили и народницы 1870–1880-х, а также курсистки и декадентки рубежа веков.

Дым отечества

Как пишет Игорь Богданов, в 1812 году в Петербурге было уже шесть табачных фабрик, работавших на привозном сырье (всего в России — около десяти). Сырье доставлялось через Петербургский порт, поэтому именно Петербург становился главным потребителем табачных изделий.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Примерно в 1840-е трубки и сигары потеснили пахитоски, которые делались из мелкого резаного табака, но заворачивались не в бумагу, а в маисовые (кукурузные) листья. В России для пахитосок табак заворачивали в соломину или насыпали в бумажные гильзы. Пахитоски курили обычно дамы, пользуясь мундштуком, чтобы от табака не желтели пальцы. Женским куревом считались и сигареты или сигаретки из ломаных листьев и закручивавшиеся в целый табачный лист, а затем прессовавшиеся и получавшие слегка квадратное сечение.

Примерно в середине XIX века появились папиросы, причем в продажу шли как готовые папиросы россыпью и в коробках, так и папиросные гильзы. Любители часто набивали их сами табаком по своему вкусу.

В России сигарный бизнес довольно быстро набрал обороты. Василий Жуков — топ-менеджер из низов, легенда отечественного табачного бизнеса. В молодости он работал в театре плотником. Гвардейские офицеры забегали к нему выкурить в антракте трубочку «вокштафа» (или «вакштафа», как называли в Петербурге доставлявшийся на берега Невы из Гамбурга табак). Сметливый плотник подметил слабость офицеров и к одному из спектаклей припас для них табак собственного изготовления. Офицерам табак понравился, они собрали для него 100 рублей, на которые он и открыл домашнюю фабрику.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 1822 году 27-летний мещанин Василий Жуков открыл табачную фабрику в Петербурге. В 1840-е предприятие Жукова достигло наивысшего расцвета: в год производилось силами 20 рабочих 1,5 млн сигар и до 500 пудов нюхательного табака. «Жуков табак» вывозился за границу и курился по всей России. В 1870-е годы, не выдержав папиросной конкуренции, предприятие Жукова прекратило существование.

Не меньше популярности, чем детище Жукова, в свое время снискала основанная в середине ХIХ века московским купцом Робертом Шписом табачная фабрика «Лаферм». Она изготавливала популярные папиросы и являлась поставщиком Двора Его Императорского Величества. Как пишет Игорь Богданов, папиросы на фабрике выпускали из лучшего табака. Тонкие и длинные назывались «Ферезли», короткие и толстые — «Пажеские», на две или три затяжки — «Антракт». Эти папиросы курили все, независимо от возраста и положения.

Фабрика имела четыре специальных магазина в Петербурге и один в Москве. К началу Первой мировой войны фабрика превратилась в трест, состоявший из 14 фабрик и контролировавший две трети производства табачных изделий. В 1920-х фабрике было присвоено имя М. С. Урицкого.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В мемуарном альбоме Сергея Светлова «Петербургская жизнь в конце XIX столетия (в 1892 году)» сказано: «В наше время курят очень многие, даже женщины. Курят сигары, папиросы, "крученки", трубки совершенно вывелись из употребления. Сигары, вследствие их дороговизны, курят мало, и преимущество отдается папиросам, которые бывают заказные, готовые из своего домашнего приготовления». Иногда курильщики изготавливали «крученки», заворачивая табак в листочки из рисовой или маисовой бумаги, склеивая результат слюной.

Впечатляли и названия папирос: «Царские», «Сенаторские», «Баронские», «Княжеские», «Гадалка», «Альфа», «Пажеские» или поскромнее — «Заря», «Народные», Роза», «Бабочка», «Успех», «Гербовые»…

Шустрые предприниматели завлекали клиентов как могли: на «Гербовых» патриотично печатался герб России, на «Гадалке» — гадающая цыганка, на «Бабочке» — полуобнаженная красавица. В коробочки вкладывали листочки с предсказаниями, стихами, фальшивыми почтовыми марками иностранных государств.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Один фабрикант вкладывал в некоторые коробочки билеты, дающие право получить на его фабрике сотню папирос бесплатно. А когда в 1891-м в Петербург прибыла французская эскадра, появились папиросы «Франко-русские». Хорошие сигареты стоили дорого. Публика попроще обходилась махоркой. «Табак кладется или в трубки, или завертывается в бумагу, какая найдется под рукой: писчая, газетная и пр. Бумагу свертывают в виде крючка (отчего и название такая папироска имеет — "крючок"»,— объясняет Сергей Светлов.

Последняя сигарета

В 1860-е годы табачная фабрика была у старшего брата Федора Достоевского Михаила, впрочем, бизнес прибыльным не был, а в 1864-м Михаил умер. Младший брат Федора Михайловича, Андрей Достоевский, запомнил свою пожилую тетку Настасью Андреевну Маслович: «Особенного про нее нечего сказать, разве только то, что она постоянно курила трубку, вероятно, как помощь от зубной боли, но впоследствии и привыкла к табаку. Курила она, конечно, табак американский (турецкий тогда не был в употреблении) или фабрики Фалера, или фабрики Жукова. Мне очень тогда казалось странным, что дама курит. Она курила всегда из папенькиного чубука, который, то есть папенька, а не чубук, тоже временами, и то изредка, выкуривал по одной трубке после обеда».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Четвертого октября 1866 года двадцатилетняя стенографистка Анна Сниткина познакомилась со своим будущим мужем — Федором Достоевским, любимым писателем ее отца. Об этой встрече мемуаристка вспоминала так: «Достоевский то садился за свой письменный стол, то расхаживал по комнате и курил, часто гася папиросу и закуривая новую. Предложил он и мне курить. Я отказалась. — Может быть, вы из вежливости отказываетесь? — сказал он. Я поспешила его уверить, что не только не курю, но даже не люблю видеть, когда курят дамы».

Несмотря на слабое здоровье и болезнь легких, Федор Достоевский был страстным курильщиком, любил сам набивать папиросы табаком, смешивая два сорта.

В начале 1870-х Варвара Тимофеева работала корректором в типографии, в которой печатался журнал «Гражданин», выходивший под редакцией Федора Достоевского. Тимофеева вспоминала: как-то Достоевский попросил ее: «Сделайте мне божескую милость, возьмите вот этот рубль и купите мне где-нибудь по дороге коробочку папирос-пушек, если можно, Саатчи и Мангуби или Лаферм, и спичек тоже коробочку, и пришлите все это с мальчиком».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Папиросы табачных фабрик «Саатчи и Мангуби» и «Лаферм» пользовались в то время особой популярностью. После триумфальной Пушкинской речи Достоевский перешел на сигары — дорого и солидно. В Петербургском музее писателя экспонируется коробка из-под табака фирмы «Лаферм». На донышке коробки рукой дочери писателя Любы в день смерти отца сделана надпись с детскими ошибками: «28 февраля в 1881-го г. Умиръ папа в 3 ч<етверти> 9-го».

Лев Толстой пережил Достоевского и бросил курить в 60 лет, однако его смерть связана с курением, противником которого он стал в последние годы жизни. 7 сентября 1908-го в Ясной Поляне Софья Андреевна Толстая записала в дневнике, какие подарки ее знаменитый муж получил на восьмидесятилетие. Среди прочего — никелированный самовар с вырезанными на нем надписями: «Не в силе Бог, а в правде», «Царство Божье внутри вас есть» и большой ящик папирос от фабрики Оттоман, «который Лев Николаевич с благодарным письмом отправил назад, так как он против табаку и куренья».

Душан Маковицкий, сопровождавший 82-летнего Толстого в бегстве из Ясной Поляны, писал в дневнике: «Наш вагон был самый плохой и тесный, в каком мне когда-либо приходилось ездить по России». В переполненном поезде курили, Толстой стал задыхаться от духоты и дыма и вышел на заднюю площадку, но и там стояли курильщики. Он перешел на переднюю площадку, где дул ветер, и провел там роковые три четверти часа. Этого было достаточно, чтобы простудиться насмерть. Лев Толстой умер 20 ноября 1910 года.