Колыбель логомании

из Парижа — Маша Ъ-Цуканова

Через неделю киевский бутик Louis Vuitton отпразднует свою первую годовщину. Готовясь к местным торжествам, мы съездили во Францию — в музей и на фабрику Louis Vuitton.

Обычно музеи, если и поражают посетителей, то чаще самых неподготовленных. С домом-музеем Louis Vuitton дело обстоит иначе: он может здорово удивить как раз подготовленного гостя. Многие из нас знают, что, придумав в 1858 году первый проклеенный водонепроницаемой тканью плоский чемодан с полками и отсеками, успешный молодой коммерсант Луи Вюиттон получил такой шквал заказов, что вынужден был искать новое, более просторное помещение для своей мастерской. И нашел его — в поселке Аньер под Парижем. Так вот, мечтая повидать места боевой славы Louis Vuitton и отправляясь в Аньер (а на фабрику приглашают именно в этой форме: "Приезжайте к нам в Аньер"), не удивляйтесь тому, что никакого поселка не увидите. Аньер, чьи буколические пейзажи в 1883 году воспел импрессионист Жорж Сера, теперь приходится едва ли не центром самому Парижу. И дом семьи Вюиттон вместе с фабрикой стоит не на проселочной дороге, а на ухоженной, буржуазной rue Louis Vuitton.

В поместье Вюиттонов и примыкающую к нему мастерскую по изготовлению сумок и багажа сейчас приглашают только самых дорогих гостей — любимых клиентов, поставщиков и партнеров дома. Тут нравится всем: обширное патио покрыто английским газоном, растут розовые кусты, под деревьями расставлены столы и стулья на витых ножках, а главное — дом остался точно таким, каким был при Вюиттонах (семейство берегло его, но съехало и отдало дом под музей в 1984 году). Поместье представляет собой чистейший образец ар-нуво. Потолок расписан стеблями, с него свисают люстры-ветви. В окнах извилистые флористические витражи из цветного стекла — чтобы рабочие не могли заглянуть в хозяйскую гостиную из окон своей мастерской (впрочем, в витраж кое-где вмонтированы крохотные кусочки прозрачного стекла, через которые Вюиттоны, наоборот, могли приглядывать за мастерами, трудившимися в соседнем здании). Мертвый музейный дух совсем не ощущается, все очень уютно, по-домашнему, кажется, что здесь по-прежнему живет семья. На столах и стенах портреты поколений Вюиттонов. В камине горит огонь — в части поместья, как и сто лет назад, нет центрального отопления. Обстановка неподдельная, и этим подкупает: тут нет комнат, обставленных цельными мебельными гарнитурами, почти все кресла и столики разных коллекций — видно, что мебель покупали по оказии — все как у нормальных людей. Присмотревшись, можно узнать немного о досуге и вкусах семьи Вюиттонов: мы обнаружили в доме бильярдный стол и партитуру Верди на рояле.

Вся обстановка говорит о том, как дорожило семейство своим промыслом. Роль тумбочек и столов выполняют старинные чемоданы Louis Vuitton, а в стены вмонтированы фрагменты совсем уже архаичных чемоданов XVII века, реставрацией и отделкой которых увлекался Гастон-Луи, внук Луи Вюиттона.

Если первый этаж поместья — это скорее дом, то второй — настоящий музей, с классическими экспозициями и витринами, в котором можно увидеть оригинальные версии легендарных вюиттоновских изобретений: чемодан "Гардероб" — перевозной шкаф, придуманный для путешествующих в каютах класса люкс; полотняную сумку "Стимер", изначально предназначенную для хранения грязного белья в дороге; первую "мягкую" дорожную сумку "Кипол"; сундучки для щеток и флаконов; водонепроницаемые сумки, крепившиеся к автомобилям, в ту пору не имевшим багажников; а также чемоданы для специальных нужд — пикника, набора теннисных ракеток или, скажем, сигар. Конечно, есть и чемоданы LV, некогда принадлежавшие celebrities: от Наполеона III до Поля Пуарэ и Саши Гитри.

В одном месте — вся эволюция типичных для Louis Vuitton материалов и расцветок: серое полотно "трианон" сменяет ткань в красно-бежевую полоску, ее — клетка "дамье" с вписанным в квадраты названием марки (существует версия, что именно "дамье" дала старт всемирной логомании), а клетку, в свою очередь,— прославленная монограмма.

Кстати, монограмма — пожалуй, единственный товарный знак, не менявшийся с момента своего создания в 1896 году. Ей абсолютно заслуженно выделили в музее отдельное пространство. Дело в том, что никто точно не может сказать, что вдохновило Жоржа Вюиттона на этот рисунок, и Аньер предлагает несколько вариантов. Кажущийся очевидным источник — декоративные элементы готических соборов — отнюдь не единственный. Возможно, это адаптированные для европейского глаза цветы из японской графики. Но нам больше всего нравится следующая версия: печь на кухне Вюиттонов была выложена керамической плиткой как раз с такими вот цветочками и ромбиками — и Жорж имел все основания сделать этот домашний, семейный узор символом своего предприятия.

Не забыт и современный период истории Louis Vuitton: в музее представлены сумки, созданные к 100-летию монограммы в соавторстве с Маноло Блаником (чемоданчик на одну пару туфель, вечернее платье и клатч), Вивьен Вествуд (сумка-турнюр) и Аззедином Алайя (сумка в леопардовом чехле). А вот практичный экспонат — дорожный бьюти-кейс по индивидуальному заказу Шарон Стоун. Этот небольшой, но вместительный саквояж оказался настолько удобным, что его с немногими изменениями решено было отдать в широкое производство.

Впрочем, Аньер стоит посетить не только ради музея. К поместью примыкает живая, пульсирующая частица истории Louis Vuitton — фабрика по производству сумок и багажа. Построенная в 1859 году в стиле Гюстава Эйфеля из стальных реек и стеклянных граней, она до сих пор сохранила свой внешний вид. Многие мастера все так же используют в работе старинные скорняжные и плотницкие инструменты, потому что технологии создания сумок и чемоданов во многом остались неизменными. Тут хранятся кожи, окрашенные во всевозможные цвета, есть даже тона, не использовавшиеся LV с 1980 года — на случай, если клиенты отдадут в ремонт старую сумку. Есть кожи неокрашенные, именно из них получаются самые щегольские элементы отделки — каждый год нежно-розовая кожа все больше "загорает", темнеет и с возрастом приобретает удивительно благородный темный цвет, выдающий ее высокое происхождение. Все кожи идеального качества — это значит, что животных для изделий LV убивали гуманно, в противном случае от страха кожи покрылись бы растяжками и стали непригодными для работы. Хранятся кожи исключительно на плоских поверхностях, чтобы не было заломов. Детали для будущих сумок и чемоданов вырезают из них вручную или с помощью самого простого пресса, поскольку только человеческий глаз способен разглядеть мельчайшие неровности и отбраковать неидеальную деталь. От кожи отделяют тончайший верхний слой — дермис — и укрепляют его проклеенной тканью, а срезы полученного полотна трижды прокрашивают и зачищают вручную. Руками же мастера сшивают самые ценные сумки LV. Нам посчастливилось видеть, как одну из сумок изготавливал молодой Пьер-Луи, представитель шестого поколения Вюиттонов (члены семьи, хотя и не владеют больше маркой, исправно работают на компанию). Между тем, как бы ни сшили сумку или чемодан, вручную или на машинке, на всех швах монограммы и клетки будут состыкованы один в один, так, будто шва вовсе нет — это особая гордость LV. Вообще, современные цеха напоминают фотографии фабрики, сделанные сотню лет назад и висящие теперь на стенах мастерских: с тех пор практически ничего не изменилось, разве что женщин сейчас работает значительно больше.

Здесь же, в Аньере, от начала до конца изготавливают прославившие марку чемоданы: больше трех лет сушат драгоценные сорта древесины, например африканскую породу окуме, собирают тончайшие деревянные ящики, проклеивают их тканью, углы укрепляют металлическими набалдашниками, а боковые грани — рейками из легкого и пластичного синтетического материала, изобретенного на мануфактуре специально для этой цели. Каждый гвоздь в чемодан вбивают вручную и вручную же загибают его острие с обратной стороны так тщательно, что на ощупь почувствовать его просто невозможно — только после этого изделие можно оснастить внутренней обивкой. Так производят и современные, и классические модели, включая легендарный "Гардероб".

И еще. Louis Vuitton стремится быть environment friendly, а потому на фабрике — где работают с кожами, красками и клеем — абсолютно ничем не пахнет. Здесь этим очень гордятся.