Романтик банковской системы

Расхожая фраза о том, что со смертью человека «ушла целая эпоха», к Сергею Константиновичу Дубинину вряд ли относится: время борьбы с гиперинфляцией, выстраивания системы банковского контроля, управления внешним долгом, формирования фондового рынка в непростом диалоге с Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг — все это дела давно минувших дней… Но имя Сергея Дубинина, непосредственно всем этим если и не управлявшего, то во всяком случае игравшего в пьесе одну из главных ролей, в финансовую историю России давно и прочно вписано.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Он был не таким харизматичным и эпатажным, как его предшественник на посту руководителя Банка России (а заодно и преемник после стремительной отставки в памятном сентябре 1998-го) Виктор Геращенко, хотя диалог с иностранными партнерами Сергей Константинович выстраивал не хуже Виктора Владимировича; и дело тут не только в совершенном английском. Дубинин был не столь прямолинейным, как Татьяна Парамонова, далеко не всегда находившая правильные интонации в диалоге с крупным российским банковским капиталом.

Сергей Дубинин был… классическим интеллигентом «во власти», в финансовой власти.

Профессором с академической бородкой и большими очками, умевшим одним прищуром глаз выразить иронию в отношении слов собеседника, этакого недоучившего предмет «вечного студента».

Сергею Константиновичу была свойственна университетская вдумчивость и классическая вузовская неспешность. Взять хотя бы идею с ОПЕРУ-2, структурным подразделением ЦБ по надзору за крупнейшими банками страны. Тонкая, взвешенная и хорошо просчитанная модель, вполне себе тянущая на «банковскую докторскую» диссертацию. Профессор «играл в длинную», мысля и отстраивая банковскую систему, систему банковского надзора на десятилетия вперед. Словно не обращая внимания на календарь и не выглядывая за окно кабинета на Неглинной: кто ж в этом стремительном водовороте даст вам хотя бы пару лет для спокойной работы? ОПЕРУ-2, напомним, было слито с московским главком ЦБ после отставки Дубинина в сентябре 1998-го классическим финансовым «риск-менеджером» Геращенко.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Не случайно Дубинина за глаза называли «романтиком банковской системы». А в чем-то даже мечтателем. Известный, популярный, но по сути — очень одинокий: на Неглинную — да из «вечного визави», с Ильинки (с марта 1993 и до «черного вторника» — 11 октября 1994-го Сергей Константинович руководит Минфином, в последнее время исполнял обязанности министра)? Да с «подмоченной» работой в коммерческом банке репутацией (в 1994–1995 годах первый зампред правления банка «Империал»)? Чужой! А чужие в ЦБ не ходят. А Дубинин «зашел». И оставил о себе добрую и светлую память. Далеко не только в финансовом плане…

Требователен, но справедлив был Дубинин и с журналистами.

Иногда собирал корреспондентов, писавших о ЦБ в ведущих изданиях, в своем рабочем кабинете «на чай». Говорил интересно и откровенно. И мы эту откровенность ценили, стараясь оправдать оказанное нам высокое доверие.

Учитель и наставник, много передавший ученикам, но и спрашивавший с них по полной программе.

Внимательный и ответственный руководитель, способный сказать многое, не произнося лишних слов.

Банкир «с государственным менталитетом», мечтавший, но так и не сумевший — увы! — отстроить стремящуюся к идеальной банковскую систему, работающую и на свои интересы, и во благо народа и государства.

Таким Сергей Константинович Дубинин останется в нашей памяти.

Ярослав Скворцов, декан факультета журналистики МГИМО, в 1994–1996 годах — корреспондент отдела финансов “Ъ”