Три века Российской академии наук

5 декабря 1725 года состоялась первое публичное заседание Императорской академии наук в Петербурге. Тема была узкой и специальной — «О магнетизме». Вопрос был актуальный: без точного понимания магнитного поля Земли флот терял ориентиры в открытом море, а без флота Россия не могла ни торговать, ни воевать. С самого начала Академия заявляла о себе не как о клубе для философских бесед, а как о научной организации с конкретными задачами.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Царский лейб-медик

Идея создать в России академию наук пришла Петру I во время его заграничных поездок, когда царь лично изучал корабельное дело в Голландии и общался с европейскими учеными, одним из которых был математик, юрист, дипломат и философ Готфрид Лейбниц. Вдохновленный примером Европы, царь понимал, что без своих специалистов страна обречена на вечное отставание. В 1724 году он подписал указ об учреждении Академии, но сам до ее открытия не дожил — умер в феврале 1725-го. Вся работа по организации легла на плечи других, и это многое определило в ее дальнейшей судьбе. Разрабатывать проект поручили Лаврентию Блюментросту и его помощнику Ивану Шумахеру. Когда указ был подписан, а Петр умер, реализацию взяла в руки Екатерина I. И первым президентом Академии стал именно Блюментрост.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Лаврентий Блюментрост — из немцев, родившихся в России. Его отец был одним из ведущих медиков допетровского времени, организатором Аптекарского приказа. В возрасте 14 лет он был отправлен учиться в университеты Европы. В 15 лет Блюментрост уже учился в Галле и Оксфорде, а позже защитил докторскую диссертацию в Лейдене у знаменитого профессора Бургаве. В Россию он вернулся в 22 года — молодым, но уже маститым ученым.

При дворе Петра I его таланты быстро нашли применение. Царь страдал от почечнокаменной болезни, и Блюментроста отправили в Европу с секретным заданием — выведать у западных коллег новейшие методы лечения. Поручение он выполнил, и Петру стало легче. Позже Блюментрост посоветовал царю купить знаменитую коллекцию анатомических редкостей Рюйша — она стала основой первой Кунсткамеры. А когда в Карелии нашли минеральные источники, именно Блюментрост исследовал их и подтвердил их пользу — так появился первый российский курорт «Марциальные воды».

Начинать создание Академии наук пришлось практически с нуля. Ученых в России не было. Блюментрост лично писал письма европейским коллегам, уговаривал, договаривался об условиях. Сам Блюментрост позже признавался: да, возможно, на его месте мог быть более известный ученый, но вряд ли нашелся бы более усердный организатор.

Окно в Европу

После смерти Петра I, вопреки опасениям, Екатерина поддержала проект и продолжила создание Академии. Благодаря ее покровительству и энергии Лаврентия Блюментроста удалось решить первоочередные вопросы. Академии выделили конфискованный каменный дом барона Шафирова на набережной Васильевского острова — помещение просторное, но пустое. К осени 1725 года в Петербург начали съезжаться профессора, нанятые по всей Европе: математики из Базеля, астрономы из Берлина, ботаники из Парижа. В здании Академии открыли типографию. По инициативе Блюментроста было начато печатание академических монографий и учебников, периодики. В течение 1728 года в типографии были отпечатаны уже 11 названий различных научных изданий. В июле 1728 года был опубликован указ Верховного тайного совета об отсылке в Академию из гимназий и школ учеников, знающих латинский язык, «для отдания в науку». Велась подготовка Второй Камчатской экспедиции, состоявшейся с 1733 по 1743 годы. Все инструкции для нее были составлены академическими учеными. Немец Блюментрост создал организационную структуру Академии наук, сочетавшую функции исследовательского учреждения и учебного заведения. Академия несла ряд обязанностей, выходивших за пределы петровского проекта: работы по составлению географических карт, изготовлению научных инструментов, участие в экспедиционном изучении Российской империи и публикация научных трудов.

Для самого же ученого все изменилось со смертью Екатерины I. Новый император Петр II переехал со двором в Москву, и Блюментросту пришлось последовать за ним. Академию он оставил на Шумахера — и это стало ошибкой. В Петербурге начались склоки, ученые жаловались на деспотизм, иностранцы стали уезжать. Когда на престол взошла Анна Иоанновна, бывший петровский лейб-медик и вовсе попал в опалу. У него были влиятельные враги — особенно лейб-медик Николас Бидлоо, который давно с ним соперничал. Очень некстати была смерть нескольких высокопоставленных пациентов Блюментроста. Хотя его вина не была доказана, после кончины герцогини Мекленбург-Шверинской его отстранили от двора и отправили в Москву. Здесь он открыл частную практику — пациентов у известного врача хватало. А через несколько лет стал главным врачом Московского военного госпиталя. При Елизавете Петровне Блюментроста вернули к государственным делам — назначили куратором нового Московского университета. Но и здесь не обошлось без конфликтов. Михаил Ломоносов, который участвовал в создании университета, открыто критиковал Блюментроста, обвиняя его в пристрастии к иностранцам и нелюбви к русским ученым. Ломоносов даже дразнил его, искажая фамилию — «Блуменпрост».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Но вернемся к началу Академии наук и искусств. В составе первого научного коллектива — математик Якоб Герман, Николай и Даниил Бернулли, Христиан Гольдбах, физик Георг Бюльфингер, астроном и географ Жозеф Делиль, по проекту которого создавалась обсерватория. В России до создания Академии не было ни одного учебного заведения, где готовили бы физиков, химиков или астрономов современного уровня. Когда сформировался первый состав академиков, среди них не оказалось ни одной русской фамилии. И такое положение вещей сохранялось на протяжении первых двух десятилетий. Лекции читались на латыни, протоколы заседаний велись на немецком, а русские студенты, допущенные в аудитории, слушали и записывали, не всегда понимая суть. Они были не коллегами, а учениками в лучшем случае, слугами — в худшем.

В 1727–1741 годах по специальному приглашению в Петербургской академии работал Леонард Эйлер. Математик рассчитывал баллистические таблицы для артиллерии, чтобы снаряды летели точнее, и совершенствовал картографические проекции — без хороших карт нельзя было ни управлять огромной страной, ни планировать военные походы. Первым русским членом Академии наук — адъюнктом математики — стал в 1733 году Василий Адодуров. В 1742 году звание адъюнкта натуральной истории получил Григорий Теплов. Первым российским академиком стал Михаил Васильевич Ломоносов, вернувшийся в 1742 году из заграничной командировки в Германию. Среди русских академиков были, например, натуралист Иван Иванович Лепехин, астроном и математик Степан Румовский, заведовавший академической обсерваторией, а также представитель новой для того времени специальности — минералогии — Василий Севергин.

Бунт «стажеров» и национальная Академия

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

К 1740-м годам стало ясно, что система дает сбой. Русские студенты, отправленные учиться за границу, возвращались с блестящим образованием, но попадали обратно в положение подмастерьев. Самый яркий пример — Михаил Ломоносов. Вернувшись из Германии, где он учился у лучших профессоров, Ломоносов столкнулся с непониманием и пренебрежением. Вся реальная власть в Академии принадлежала советнику Ивану Шумахеру и сложившейся вокруг него «немецкой партии». Финансы, назначения, публикации — все контролировали они. Ломоносов начал открытую войну. Он обвинял Шумахера в казнокрадстве, в том, что тот тормозит карьеру русских ученых, в развале академического хозяйства. Ломоносов несколько месяцев просидел под домашним арестом, но не сдался. В конце концов его избрали профессором химии.

Впечатляющий успех того времени наблюдался в области географии. Академия стала штабом по изучению собственной страны, о которой в Петербурге знали меньше, чем о колониях в Америке. Она организовала и снарядила Великую Северную экспедицию, Камчатские походы Беринга. Ученые годами жили в глухих местах, составляли карты, описывали народы, собирали коллекции. Результатом этой титанической работы стал первый «Атлас Российский», изданный в 1745 году. Это был первый портрет империи, собранный по кусочкам.

Важным событием стало назначение в 1746 году президентом графа Кирилла Разумовского — первого русского на этом посту. Правда, Разумовский был больше занят придворной жизнью, чем наукой, но сам факт его назначения говорил о многом: Академия переставала быть исключительно иностранным ведомством.

После того как в 1748 году, благодаря настойчивости Ломоносова, была построена первая химическая лаборатория, главным направлением стала металлургия. Страна вела постоянные войны и строила флот, ей был нужен в больших количествах качественный металл. Химики анализировали руды, искали новые сплавы, пытались наладить производство.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Первыми российскими академиками стали не теоретики, а люди дела, доказавшие свою пользу в экспедициях. Степан Крашенинников, который прошел всю Камчатку пешком и составил ее первое научное описание, получил звание академика в 1750 году. Поэт Василий Тредиаковский, много сделавший для русского литературного языка, стал академиком по словесности. К концу XVIII века в Академию пришли новые люди, свои: астроном Никита Попов, натуралисты Иван Лепехин и Петр Паллас, чьи имена позже дали названия географическим точкам по всей стране.

Анна Кашурина