«Когда мы нанимаем электрика, мы не спрашиваем, от кого исходит Святой Дух»

В Александро-Невской лавре прошла конференция «Архитектура духа». Она собрала архитекторов, девелоперов, реставраторов и настоятелей храмов, чтобы решить, строить ли в Петербурге новые храмы или заниматься восстановлением старого утраченного наследия. Участники конференции ожидаемо предложили заниматься и тем, и этим.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Если фортификационные сооружения при строительстве городов возводили для защиты от внешнего врага, то церкви возводились для защиты от врага внутреннего»,— задал тон конференции преподаватель Академии художеств имени Репина и модератор Филипп Тышковский.

Дискуссия началась с фундаментального вопроса: что определяет образ храма сегодня — традиция, канон или контекст места? Область канона — это область догматики, но нигде нет правил, как строить храм, сказал руководитель мастерской «Прохрам» и архитектор Дмитрий Остроумов, занимающийся проектами осовремененной храмовой архитектуры.

Участники отметили, что сейчас актуальны два направления: сохранение традиций (реставрация и восстановление) и развитие их, то есть создание нового. «Но должен ли новый храм в историческом центре города соответствовать месту или он может формировать новый дух?»— задал первый спорный для участников вопрос модератор.

Епархиальный архитектор Петербурга Дмитрий Борунов пояснил, что они принципиально не строят новые храмы в центре, но сейчас есть другая проблема: возведение церквей в «новом Петербурге». «Дух места — это очень сложная задача. Мы имеем дело с массовой и достаточно безликой застройкой, к сожалению. И как раз храм может дать возможность выдернуть эту застройку из безликости»,— высказал он мнение. При этом, по словам епархиального архитектора, расширение географии храмовой архитектуры дается с трудом из-за бюрократической рутины. Из-за недостатка денег и образования зачастую качество новых церквей оставляет желать лучшего, но пока ничего с этим не поделаешь, сошлись во мнении несколько участников дискуссии. «Многие современные постройки в городе недотягивают до статуса имперской столицы»,— заключил господин Борунов.

Настоятель лютеранской церкви Святой Анны (Анненкирхе) Евгений Раскатов предложил взгляд, отличный от православной традиции. «Сакральное место там, где звучит слово божье, а сам храм этим местом по умолчанию не становится»,— отметил он, добавив, что среда влияет на храм, заставляя архитекторов соответствовать высокой планке, которую, например, задает архитектурная среда Петербурга. «Сама архитектура может дополнять город, но ей нужна функция. В советские годы в Исаакиевском соборе был музей атеизма, он продолжал радовать местных жителей, но он не нес функцию, ради которой возводился»,— отметил выступающий.

Главная дилемма дискуссии — что приоритетнее: восстановление утраченного или строительство нового. Дмитрий Борунов высказал жесткую позицию в пользу восстановления исторических святынь. «Сегодня такая ситуация политическая, что мы должны строить новое… Но сейчас и денег нет, и участки почти не дают. Чтобы устоять в этой войне, мы должны строить и воссоздавать то, что было»,— заявил он, раскритиковав закон №820, ограничивающий высотность зданий.

Его поддержали архитекторы-реставраторы. «Глядя на конструкции из бетона, которые строятся, пластмассовые иконостасы, желания новыми храмами у меня заниматься нет. Мы потеряли ручную резьбу, укладку сводов. Для меня однозначно интереснее заниматься реставрацией»,— заявил архитектор-реставратор, основатель мастерской АСМ Алексей Михайлов.

Прозвучали и иные мнения. Пастор Евгений Раскатов привел в пример практику «храмов-скворечников». По его словам, уж лучше пусть в «спальнике» появятся «скворечники» для верующих, чем не будет ничего. «Можно хоть выкупить помещение "Пятерочки". Задача церкви — не заниматься строительством, а просвещать. А для этого подходит и такое помещение. В Израиле, например, есть большие хоральные синагоги, а есть синагоги внутри, например, торгового центра, где идет такая же духовная жизнь»,— выступил отец Евгений.

Вызвал дискуссию вопрос о том, может ли атеист или человек другой конфессии заниматься храмостроительством. «В первую очередь у архитектора должно быть погружение в общее поле церкви, в богослужебную практику. Хорошо, если этим будет заниматься человек верующий. Но нужен в данном случае и профессионализм архитектурный. Проектирование храмов может быть сложнее, чем работа над другими зданиями»,— ратовал за баланс Дмитрий Остроумов.

Евгений Раскатов привел исторический пример: Смольный собор, как и многие другие, построили лютеране. «У нас есть команда, которая занимается идеей, а есть та, которая отвечает за реализацию. Когда мы нанимаем электрика, мы не спрашиваем, от кого исходит Святой Дух — от Отца и Сына или только от Отца»,— поделился он.

Отец Андрей Щербан, настоятель храма Рождества Христова на Песках, отметил, что сейчас рамки в этом вопросе размываются. «У нас на площадке работали южане, и как-то они подошли ко мне и сказали: "Слушай, мы мусульмане. Вы вообще не против, чтобы мы у вас работали?" Я говорю, ну да, храм пока не освящен, нет служб, поэтому можно и вам тут работать. А они решили спросить "у своего", а он сказал, что нельзя. Они пошли за третьим мнением в местную мечеть на Горьковской, а там им уже сказали: можно. Счет 2:1»,— посмеялся господин Щербан.

В ходе дискуссии обсуждался и вопрос меценатства. Руководитель направления храмостроительства фонда «Созидающий мир» Екатерина Кузнецова охарактеризовала мецената как «человека с большой душой». Но он в идеальной картине мира не должен решать, как будет выглядеть проект, потому что участвовать в этом должен батюшка, который отвечает духовно за это строительство. По словам госпожи Кузнецовой, в прошлом веке на одной лишь Петроградской стороне развалили 56 храмов, и сейчас идейным меценатам и всем, кому это важно, следует направить все силы на то, чтобы поскорее восстановить старое. «Новое мы еще построим»,— заключила представитель фонда.

«Я долгое время воспринимал меценатство следующим образом. Что, мол, мы нуждающаяся сторона, а они благодетели. Но есть проблема, в том, чтобы инвестировать деньги во что-то вечное. Когда-то Третьяков решил оставить свое имя в вечности — и теперь мы знаем его галерею. Сейчас этим занимается Сергей Галицкий. Мы привыкли, что храмы должны строить государства, сейчас мы видим иные примеры, когда предприниматели говорят, что нельзя вечно копить. Скажу грубо и пошловато, но... Церковь может продать вечное за материальное, если мерить понятными категориями. Для меценатов церковь предлагает что-то такое, что не способны предложить Gucci и другие бренды, которые продают товары»,— рассказал о ценностных мотивациях жертвователей Евгений Раскатов.

Некоторые участники дискуссии обратили внимание на то, что застройщикам следовало бы изначально при строительстве новых комплексов размещать рядом церковь.

«Вы знаете, что на Комендантском батюшки исповедуют и причащают на улице? Под зонтами, палатками, пленками стоят мамочки с колясками. Надо строить храмы с расчетом, чтобы это не были какие-то скворечники, деревянные постройки с крестом куполом… Это должны быть полноценные храмы, которые будут оставаться на века»,— настаивал отец Андрей.

По итогу участники конференции сошлись во мнении, что Петербургу необходимы оба пути: и кропотливое восстановление утраченных святынь, и строительство новых храмов, которые должны стать не просто «скворечниками», а полноценными архитектурными доминантами новых районов. Но для этого необходимы воля на муниципальном уровне и диалог между церковью, государством и бизнес-сообществом, заключили участники дискуссии. Тем не менее все утраченные церкви восстановить вряд ли удастся, поэтому на их месте стоит оставлять зеленые зоны с памятными табличками об утраченном памятнике, считает церковное сообщество. А для того чтобы усилить его влияние на Петербург, власть и горожан, стоит сделать эту конференцию традиционной и периодически вовлекать разные стороны в этот диалог, решили пришедшие.

Полина Пучкова