«Мы не шли на поводу у книги — мы создали ее кинематографическое отражение»

Генеральный продюсер КИНОТВ Сергей Катышев рассказал об ожиданиях, творческом выборе и важном опыте в работе над фильмом «Авиатор».

— Какие результаты показал фильм спустя неделю проката в кинотеатрах? Они совпали с вашими ожиданиями?

— Да, первые результаты вполне позитивные. По итогам недели в прокате «Авиатор» уверенно занимает второе место по сборам, уступив только блокбастеру «Иллюзия обмана-3». Сборы перевалили за 100 млн руб., а аудитория уже превысила 230 тыс. зрителей. Что особенно ценно — я вижу, что интерес к фильму не падает, а растет. Это хороший старт для картины с такой интеллектуальной и эмоциональной глубиной. Для нас, как создателей фильма, успех — не просто цифры. Мы не гнались за прибылью, а делали то, во что верили. Верили, что за такими проектами наше будущее. Будущее культуры, страны и каждого человека.

— В фильме по сравнению с книгой произошли значительные изменения сюжета. Почему пришлось преподнести его иначе?

— Идея переосмыслить сюжет родилась из столкновения двух гениев — Евгения Водолазкина, летописца русской души, и Юрия Арабова, поэта и разрушителя границ. Их творческий союз стал настоящим культурным взрывом. Мы всей командой долго шлифовали их идеи, над их адаптацией работали еще несколько сценаристов, а потом и режиссер Егор Кончаловский подкорректировал героев и изменил финал. И все это делалось, что называется, по любви, от переизбытка чувств, эмоций, мыслей, которые хотелось отдать миру. Если говорить конкретнее, у литературы и кино разные языки. Нам был нужен динамичный сюжетный стержень. Так история сместилась с авиатора Платонова на Гейгера, который разгадывает его загадку. И, безусловно, ключевым стало решение Константина Хабенского сыграть роль Гейгера. Его мощное актерское присутствие просто требовало вывести персонажа на первый план, оправдать драматургически — наделить собственной трагедией и даже любовной линией. Мы не шли на поводу у книги — мы создали ее кинематографическое отражение.

— На какую целевую аудиторию был в первую очередь рассчитан фильм? Кто, по вашим прогнозам, должен стать его основным зрителем?

— Зритель «Авиатора» — человек вдумчивый. Тот, для кого кино — не способ отключиться, а возможность включиться в диалог с авторами, с историей, с самим собой. Он ищет не развлечения, а переживания, не готовых ответов, а сложных вопросов. При этом мы создавали «Авиатор» как масштабное кинособытие — научно-фантастическую сагу с блистательным актерским составом. Мы верим, что мощная визуальная эстетика и универсальные темы — любовь, время, поиск смысла — найдут отклик у самого широкого зрителя.

— Какую роль в фильме играет музыка Максима Фадеева? Как вы работали с ним над созданием саундтрека?

— Музыка Максима Фадеева стала для фильма не просто саундтреком, а полноценной звуковой вселенной. Он создавал не отдельные мелодии, а среду, в которой живет и дышит вся наша история. Мы обратились к нему, потому что он уникальный композитор, способный соединять, казалось бы, несочетаемое. В его партитуре для «Авиатора» органично сплелись классическая мощь симфонического оркестра, смелые синтезаторные эффекты, трип-хоп и даже эмбиент. При этом ему удалось сохранить цельность и проникновенность звучания. Работа была очень интенсивной. Всю основную музыку Максим написал всего за месяц — это феноменальная скорость. А вот последующая аранжировка и доведение материала до совершенства заняли почти пять месяцев. Результат, я считаю, того стоил.

— Каковы, на ваш взгляд, ключевые критерии успешной экранизации литературного произведения? Какой должна быть экранизация, чтобы стать по-настоящему хорошим и успешным фильмом?

— Для меня успешная экранизация — это не дословный пересказ, а смелая и талантливая интерпретация. Кино — самостоятельный вид искусства, и фильм должен жить по своим законам: иметь собственную драматургию, визуальный язык и эмоциональный заряд, чтобы захватывать и того зрителя, который книгу не открывал. К сожалению, сегодня многие подходят к экранизации как к маркетинговому ходу: есть готовая аудитория, значит, можно не стараться сверх меры. Это в корне неверно. Наша же главная задача — передать суть и чувства первоисточника. Самый большой комплимент для нас — что автор книги Евгений Водолазкин, работавший с нами, признал: несмотря на все внешние изменения, сердце истории бьется в фильме с той же силой. И если после просмотра зритель захочет прочесть книгу, это и есть высшая оценка нашей работы.

— Как вы относитесь к первым отзывам критиков и реакции зрителей на картину?

— Я в целом разделяю позицию Джулиана Барнса: не существует некой «правильной» реакции на произведение искусства. Задача художника — высказаться, а не навязывать единственно верное прочтение. Критика — это зачастую жанр личного эссе, самовыражения автора рецензии, я это понимаю. Поэтому первоначальная некоторая неоднозначность в откликах критиков, многие из которых подходили к фильму с единственным мерилом — «похож/не похож на книгу», — была для нас ожидаемой. «Авиатор» внешне может показаться обыденным зрительским кино, но внутри это сложная, многослойная работа, требующая от зрителя не пассивного просмотра, а соучастия. И мы видим понимание и эмоциональный отклик от тех, для кого мы и работали. Я уже читаю тысячи благодарных отзывов, где люди пишут не о сюжетных расхождениях, а о сути. Это по-настоящему позитивная народная критика в самом лучшем ее проявлении. И это очень приятно.

— Если бы у вас была возможность что-то переснять или изменить в уже готовом фильме, что бы это было?

— Знаете, творческий процесс — он может быть бесконечным. Если бы вы спросили меня на монтаже, я, наверное, что-то выделил. Но когда фильм уже готов и прожил свою жизнь в умах зрителей, он уже стал цельным произведением. Менять в нем что-то — все равно что пытаться переписать главу в уже изданной книге. По большому счету «Авиатор» — это слепок нашего творческого состояния на тот момент. Со всеми его озарениями, компромиссами и находками. И сегодня, глядя на реакцию людей, я понимаю, что главное — это эмоциональный отклик в их сердцах. А значит, фильм получился именно таким, каким и должен был стать.

— Что стало для вас самым ценным или неожиданным опытом в работе над этим фильмом?

— Самым ценным и поистине неожиданным для меня стал момент, когда я осознал, что мы создаем не просто фильм, а живую экосистему смыслов. Я ожидал сложностей в работе с двумя такими разными гениями, как Водолазкин и Арабов. Но я не ожидал, что из столкновения академической глубины и авангардной смелости родится не компромисс, а совершенно новое — качество. Это было подобно химической реакции, которую невозможно предсказать по исходным компонентам. Затем это чудо повторилось на съемочной площадке, когда визуальный язык Егора Кончаловского и гипнотическая звуковая вселенная Фадеева начали вести диалог с литературной основой. И самый главный, финальный акт этого откровения — позитивная реакция зрителей. Это доказывает, что настоящее кино — это не продукт, а процесс совместного эмоционального погружения и сопереживания.

12+

КИНО ТВ ООО

Реклама