«Обстановка у нас стабильно напряженная»

После обрыва линий электропередачи в результате обстрела со стороны вооруженных сил Украины Запорожская атомная электростанция (ЗАЭС) на целый месяц осталась без внешнего электроснабжения, которое ей необходимо, чтобы охлаждать топливо в энергоблоках, даже несмотря на то что сейчас все шесть блоков находятся в состоянии «холодного останова». Весь этот месяц ЗАЭС снабжалась только от дизель-генераторов — рекорд в истории мировой атомной энергетики. О том, как на станции пережили этот период и какая там обстановка сейчас, директор Запорожской АЭС Юрий Черничук рассказал корреспонденту “Ъ” Елене Черненко.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Недавно внешнее электроснабжение станции было восстановлено. Какова сейчас обстановка на ЗАЭС?

— На данный момент обстановка у нас стабильно напряженная, скажем так. Ситуация под контролем, станция находится в безопасном состоянии, все пределы и условия безопасной эксплуатации на объекте соблюдаются, радиационного воздействия на окружающую среду и на население мы не оказываем. Для текущего состояния энергоблоков станция работает стабильно и находится в безопасном состоянии.

— Но и после ремонта ЛЭП электричество пропадало?

— Да, после того пресловутого тяжелого месяца, о котором вы говорили, мы имели еще одно событие с потерей — Недавно внешнее электроснабжение станции было восстановлено. Какова сейчас обстановка на ЗАЭС?

— На данный момент обстановка у нас стабильно напряженная, скажем так. Ситуация под контролем, станция находится в безопасном состоянии, все пределы и условия безопасной эксплуатации на объекте соблюдаются, радиационного воздействия на окружающую среду и на население мы не оказываем. Для текущего состояния энергоблоков станция работает стабильно и находится в безопасном состоянии.

— Но и после восстановления линий электропередачи электричество пропадало?

— Да, после того пресловутого тяжелого месяца, о котором вы говорили, мы имели еще одно событие с потерей линии. Совсем недавно (14 ноября.— “Ъ”) потеряли. 19 ноября она была вновь включена в работу. Сейчас у нас две линии в работе, которые обеспечивают внешнее электроснабжение станции. Это, конечно, далеко от штатного регламентного состояния станции, но для данной ситуации это достаточно много.

— А станция вообще спроектирована для таких ЧП?

— Возможность таких ЧП — с длительной работой на дизель-генераторах — при ее проектировании не учитывалась. Ведь предполагается, что при полной потере внешнего электроснабжения мобилизуются все силы и средства, которые есть как у объекта эксплуатирующей организации, так и у государства, и даже международных структур, чтобы оперативно восстановить внешнее электроснабжение.

В нашей же ситуации ушел целый месяц на то, чтобы согласовать локальное перемирие на небольшой срок для того, чтобы можно было восстановить внешнее электроснабжение. Насколько я знаю, при проектировании станции риски столь длительной ее работы без внешнего электроснабжения не учитывались.

— Как персоналу станции удавалось обеспечивать ее бесперебойное снабжение в этот месяц?

— Наш персонал — квалифицированный и грамотный, кроме того, он уже накопил большой опыт работы и жизни в крайне непростых условиях. Главное его достоинство — это готовность оперативно и профессионально реагировать на подобного рода неожиданные вызовы, с которыми ранее никто не имел дела. Постоянно сталкиваясь с большими рисками, люди уже прошли такую школу, которая научила их без паники и потери времени спокойно оценивать ситуацию и действовать.

Мы достаточно быстро выработали стратегию, расставили приоритеты и делали все, чтобы объект находился в безопасном состоянии. При этом мы, конечно, не знали, как долго эта ситуация продлится. Сначала мы думали, что, может быть, день или два, но потом все затянулось на месяц. И поэтому, даже когда после больших усилий со стороны руководства ключевых структур нашей страны режим тишины был согласован, мы все равно опасались, что ситуация затянется. Но, к счастью, все получилось, как было договорено между всеми участниками восстановительного процесса.

— Один из экспертов по атомной энергетике, с которым мы общались в те тревожные дни, говоря о ситуации с обрывом ЛЭП, сказал, что станция находится «на последней линии защиты». А был ли у вас «план В» на случай, если бы и генераторы, которые были «планом Б», подвели бы?

— Это последняя проектная линия защиты, как сказал ваш уважаемый эксперт.

Но тут нам на руку сыграла другая трагедия, которая произошла в 2011 году,— авария на станции «Фукусима» в Японии. После нее для станций по всему миру были разработаны и реализованы дополнительные решения, так называемые постфокусимские мероприятия, которые среди прочего предусматривали обеспечение станции дополнительными источниками электроснабжения на случай подобных ситуаций.

Я напомню, что станция «Фукусима» в Японии тоже пережила режим полного блэкаута, но с достаточно серьезными последствиями — повреждением топлива. Из этой ситуации были сделаны выводы, и генераторы были не последней линией защиты, имеется еще другая аварийная техника. Но, конечно, мы переживали о том, что еще сможем сделать, если будет вдруг совсем-совсем плохо.

— Но даже если бы было «совсем-совсем плохо», фукусимский сценарий ведь был маловероятен?

— На «Фукусиме» и у нас ситуации разные изначально. У нас другое состояние энергоблоков и другая потребность в аварийных мощностях, чтобы обеспечить поддержание блоков в безопасности. Там, на «Фукусиме» энергоблоки работали, поэтому там тепла выделялось намного больше и процессы были на порядки более скоротечные, чем у нас (энергоблоки ЗАЭС находятся в состоянии «холодного останова».— “Ъ”). В этом отношении нам немножко больше повезло.

— Как проходили ремонтные работы на ЛЭП? Соблюдала ли украинская сторона режим тишины?

— На достижение договоренностей о режиме тишины ушло очень много времени, но, надо отдать должное, он в итоге соблюдался. Наши сотрудники совместно со специалистами «Россетей» и военными смогли выполнить необходимые работы на линии «Днепровская», хотя и, конечно, в крайне непростых с точки зрения безопасности условиях. Впоследствии был еще один режим тишины, который обеспечил нам возможность выполнить работы на другой линии — «Ферросплавная-1». А у той стороны была возможность провести работы на одной из их локаций.

— Как идет взаимодействие с Международным агентством по атомной энергетике (МАГАТЭ)? Насколько я понимаю, агентство помогло сторонам договориться о режимах тишины…

— Да, и наш генеральный директор (гендиректор госкорпорации «Росатом» Алексей Лихачев.— “Ъ”) высказал благодарность директору МАГАТЭ (Рафаэлю Гросси.— “Ъ”) за посредническую миссию, которая позволила России и Украине договориться о режимах тишины.

Что же касается сотрудничества с МАГАТЭ в целом, то инспекторы агентства как работали на ЗАЭС с 1 сентября 2022 года, так и работают, в их работе изменений нет.

— Как продвигается подготовка к сооружению плавучей насосной станции для обеспечения ЗАЭС водой из Днепра?

— Все нормально продвигается в соответствии с тем планом и графиком, который мы для себя наметили. Это задача не монофункциональная, а разносторонняя, требующая участия специалистов разных уровней, разных направлений. Комплексно эта задача решается, и, как только появится возможность, мы ее реализуем.

— Но я правильно понимаю, что сейчас говорить о каких-то сроках бессмысленно, поскольку продолжающиеся боевые действия не позволяют начать эти работы?

— Да, здесь нужен режим тишины в гораздо более значимом масштабе — и по размеру территории, и по времени, у персонала, который будет проводить эти работы, должны быть гарантии безопасности, так что о сроках можно будет предметно говорить, когда закончится война.

— Вы ранее говорили, что украинские власти оказывают психологическое давление на персонал станции. Как с этим сейчас обстоит дело?

— К сожалению, это давление продолжает постоянно оказываться. Противник использует в отношении персонала станции полный набор мер психологического воздействия вплоть до угроз физических расправ.

— Сколько сейчас вообще сотрудников на станции?

— У нас работают 5 тыс. человек. Сейчас у нас идет процесс приведения нашей деятельности в соответствие с законами Российской Федерации. Поэтому ряд функций мы выводим на аутсорсинговые компании, отдаем на подряд, и подрядные организации пополняются персоналом, который находится у нас в штате. Суммарное количество людей, которые работают здесь и обеспечивают безопасную эксплуатацию и жизнеспособность станции, равно примерно 5 тыс.

— Как вам видятся перспективы возобновления полноценной работы станции?

— Шесть энергоблоков, дающих 6 тыс. мегаватт,— это достаточно крупный энергетический узел.

— Крупнейший в Европе, если я не ошибаюсь.

— Да, это крупнейшая АЭС в Европе. Концепция развития энергетики нашей страны весьма амбициозная, перед госкорпорацией «Росатом» поставлены масштабные задачи: 38 новых энергоблоков до 2042 года, АЭС должны обеспечивать до 1/4 выработки электроэнергии по всей стране. Мы со своей стороны готовы сделать все, чтобы внести свой вклад в реализацию этой задачи, как только нам будет предоставлена такая возможность.

На данный момент одна из основных задач — помимо обеспечения безопасности станции — это поддержание ее в постоянной готовности к возобновлению режима генерации и возвращению ее к нормальной штатной жизни. Мы надеемся, что в будущем все шесть наших блоков будут работать.