«Настоящая художественная ковка — это не хуже, чем Rolls-Royce»

«Арт Кузница» — одна из крупнейших мастерских по художественной ковке в России. Портфель их заказов включает как реставрацию дома Лидваля и дома Ванюковой на Ждановской набережной, так и множество частных работ, в том числе и для клиентов из списка Forbes. Нашумевшим их проектом стала коллаборация с американским телеведущим Хейзеном Оделем — «Живая природа». О том, как команда кузнецов за десять лет превратила ремесло в прибыльный бизнес, Guide поговорил с арт-директором и совладельцем «Арт Кузницы» Станиславом Мерзляковым.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

GUIDE: Как давно вы в кузнечном деле?

СТАНИСЛАВ МЕРЗЛЯКОВ: Я пришел в этот бизнес около десяти лет назад. До этого работал в строительстве, потом занимался деревообработкой. У нас с партнером были пилорама в Краснодарском крае и столярный цех по производству деревянных изделий. Мне всегда нравилась творческая работа, поэтому со временем столярная мастерская стала для меня основным делом. Так я по работе столкнулся с интересным человеком, имевшим художественное образование и опыт работы ковки. Он мне рассказал про эту сферу, и меня это заинтересовало.

Когда я переехал в Петербург, передо мной встал вопрос, чем дальше заниматься. В стройку снова идти не хотелось, решил попробовать ремесленное направление. Так я вышел на Ивана Исакова — основателя «Арт Кузницы».

G: Бизнес уже тогда был инвестиционно привлекательным?

С. М.: Нет, но я поверил в то, что смогу его развить, выстроить стратегию так, чтобы из небольшой кузницы создать что-то более серьезное.

На момент, когда я вошел в бизнес, в мастерской был один молот, сейчас их пять. Было четверо кузнецов, сейчас двадцать. Уровень тех заказов, которые мы могли выполнять, упирался в задачи. Когда я разрабатывал стратегию, возник вопрос, кто наша целевая аудитория и что мы будем продавать? Раньше заказы выполнялись рандомно: кто пришел — тот и заказчик. Из-за этого не было концентрации на постоянном увеличении мастерства. А ведь это крайне важно для любого бизнеса.

G: Как вы бы сами определили суть вашей мастерской?

С. М.: Наверное, мы не можем называться кузницей в ее классическом понимании. Мы творческая лаборатория увлеченных искусством людей, коллектив энтузиастов. Наше главное отличие в том, что мы смогли собрать под одной крышей сильнейших профессионалов: кузнецов и художников. У нас особая модель функционирования коллектива, основанная на свободе, без которой не будет полета фантазии. Наши художники знают себе цену, знают, что могут работать на таком уровне, в рамках нашей мастерской, который недостижим провинциальному городу. В силу того, что рынок локальный, основные заказчики — богатые люди, они есть в любом регионе, но преимущественно ищут мастеров в Москве и Петербурге. Много факторов на это влияет, но в первую очередь это уровень образования и компетенций людей, которые здесь работают.

G: Что такое художественная ковка сейчас?

С. М.: Настоящая художественная ковка — это не хуже, чем Rolls-Royce. Ведь мультимиллионер может купить машину при наличии достаточного количества денег, а чтобы купить настоящий кузнечный шедевр, надо разбираться в ковке, стилях архитектуры и дизайна, нужно безошибочно определить человека, который сможет реализовать творческие амбиции и погрузиться в проект лично.

В бизнесе, особенно в девелопменте, люди теряют смысл поиска новых архитектурных форм и сохранения архитектурного наследия. И это большая проблема, что люди не считают нужным бороться за красоту. Показатель настоящей художественности — это создать изделие, которое не выйдет из моды. На это мы и ориентируемся.

G: Кто ваши заказчики?

С. М.: Это люди высокого интеллекта, прекрасного художественного вкуса и с четко выстроенной системой ценностей. Далеко не каждый миллионер обладает прекрасным художественным вкусом. Заработать деньги часто проще, чем воспитать в себе культурную личность. Чтобы разглядеть в скульптуре идею, а не кусок камня, нужно заниматься саморазвитием.

G: Какой процент в структуре заказов — частные лица?

С. М.: Процентов 90. Больше всего мы заняты в сфере частного строительства и благоустройства частных территорий. Если говорить о задачах архитектурного плана, то это в основном касается реставрации памятников архитектуры. Металлоконструкций для новостроек и массового сегмента у нас практически нет, так как они требуют совершенно другого подхода.

Сейчас наш приоритет — это российский рынок, ведь на сегодня у нас сформирована очередь из заказов на полгода вперед. Мы делаем изделия для частных коллекционеров. Есть запрос на скульптуры и изделия художественной ковки для интерьеров. Спрос на сложные вещи, такие как скульптурные композиции на разную тематику, превышает наши возможности их изготовить. Поэтому у нас всегда есть очередь из заказчиков на такие виды работ.

G: Сложно ли находить хороших кузнецов?

С. М.: Вопрос кадров сложный — и не только для ремесленных мастерских. Современная молодежь мечтает совсем о других видах деятельности. В этом есть своя логика. Большинство считает профессию кузнеца вымершей. Другая проблема в том, что недостаточно быть просто хорошим кузнецом. Чтобы выжить в нашей профессии, необходимо одновременно быть мастером ковки, художником, маркетологом, продавцом, бухгалтером, снабженцем, юристом, водителем и грузчиком. Альтернативный вариант — объединяться с другими мастерами. Пожалуй, это наиболее реалистичный сценарий для современной рыночной и экономической ситуации.

Молодежь мы берем на обучение только при наличии у человека понимания, что это ему нужно, что он хочет стать выдающимся художником и быть полноценным членом команды. И при наличии таланта. Это работа не для всех. Тут лет пятнадцать надо посвятить ремеслу, чтобы создать сложное изделие.

G: Как развитие технологий влияет на кузницу?

С. М.: Больше всего это повлияло на проектирование и разработку дизайна конструкций. Изготовление изделий в современной кузнице не сильно отличается от того, что было двести лет назад. Разве что добавился электроинструмент, а выкройки акантовых листьев и цветов мы вырезаем лазером. Вряд ли ручной труд в нашей сфере в ближайшие двадцать лет сможет заменить автоматизация и нейросети.

Хотя ИИ тоже нельзя недооценивать. Ведь он может креативить на стыке стилей и эпох. Мое знакомство с ИИ началось с подачи митрополита Тихона Шевкунова. Мы обсуждали с ним проект для Псково-Печерского монастыря, и для визуализации образов он использовал сервис для генерации картинок по описанию, это побудило меня начать активное использование современных инструментов с ИИ. Владыка Тихон для меня образец логичного подхода к осознанному использованию технологий. Он светлый и мудрый человек, который всю свою жизнь посвятил служению Богу и помощи людям. Но при этом он один из лучших дизайнеров с эталонным вкусом — из тех, кого я встречал на своем пути.

G: Как вы для себя определяете роль благотворительности?

С. М.: С точки зрения бизнеса не очень логично, но у нас такой принцип. У нас несколько проектов, в их числе — помощь церкви и детскому хоспису. Благотворительность — это своего рода акт созидательного мышления. И это тоже часть саморазвития. Помощь людям и внимание к нуждающимся, наверное, где-то на ментальном уровне граничат с восприятием искусства, поиском гармонии. Мой опыт говорит о том, что люди, которые умеют наслаждаться искусством, видеть прекрасное в картинах классиков и архитектуре золотого века зодчества, чаще занимаются осознанной благотворительностью, реже создают конфликтные ситуации.

G: Как появилась идея коллаборации с Хейзеном Оделем?

С. М.: Мы познакомились с Хейзеном через соцсети. Помимо того, что он американская телезвезда и биолог, он хороший мастер по работе с металлом и деревом, строитель, дизайнер, художник и скульптор. Он увидел одну из наших публикаций в сети и оставил под ней комментарий, что мы молодцы и крутые мастера. Я поблагодарил его, и так мы стали регулярно общаться.

Проект «Живая природа» родился как логическое продолжение нашего общения с Хейзеном. Я увидел эскизы скульптур животных, которые он делал, показал нашим парням, и мы решили их изготовить. Первой скульптурой стала лягушка. В процессе мы задумали сделать серию скульптур животных, и несколько из них уже есть.

Мы с Хейзеном решили организовать передвижную выставку, миссия которой — напомнить людям об угрозе, которая нависла над дикими животными в масштабе планеты. Сейчас приближаемся к тому моменту, когда сможем представить наше творчество широкой общественности.

Ксения Ахметжанова