Книги о знаменитых композиторах, очень популярный на Западе подвид non-fiction о "замечательных людях", у нас не то чтобы редкость сами по себе, но чаще всего они опасливо придерживаются нескольких устоявшихся давным-давно жанров. Есть неспешно разворачивающиеся — от колыбели до гроба, прямиком — биографии. Есть наукообразные монографии и сборники материалов. По большому счету, это и все. Только краешком наши издательства затронул в прошлом году бурливший по всему миру поток всевозможной моцартовской литературы, в котором, разумеется, было много проходного, но были и вещи вполне занятные. Одной из отечественных книг такого свойства было как раз предыдущее издание в той же серии издательства "Классика-XXI", что и нынешний "Вагнер".
Опробованный в тот раз формат, кажется, в книге Марины Раку использован даже еще более удачно. Это не академичная биография и не "Вагнер для чайников", хотя общий вектор скорее популярно-просветительский. Не случайно подзаголовок книг серии — "путеводитель", а в качестве наглядной иллюстрации к обложке пришпилен диск с избранными произведениями. (Стоит заметить, что произведения подобраны сосем не абы как: тут в основном "канонические" для вагнероманов архивные записи 50-х, 30-х, а то и 20-х годов.) Но читателю не столько преподносят разжеванную фактологию (ее-то можно хоть в "Википедии" посмотреть, не тратясь на книгу), сколько занимают его все новыми и новыми сопоставлениями, краткими зарисовками (то аналитическими, то биографическими) и эрудированными отступлениями. Получается менее всего гимн, но и не злорадное копание в мелочах; личность, биографию, творчество и последующую рецепцию Вагнера Марина Раку препарирует с завидной внятностью и рассудительностью. Даже если речь идет о предметах довольно скользких (вроде попыток портретирования Вагнера по Фрейду и по Юнгу) или неудобных (вроде тем "Вагнер и антисемитизм" или "Вагнер и наци").
Как следствие, книга прежде всего информативна, причем информативность ее симпатична практически любому читателю. Музыковедческие аспекты поданы внятно, прозрачно и доходчиво, биографические — живо, но без беллетристических эксцессов. Ляпы, безусловно, есть, и престранные. Опера "Риенци", посвященная жившему в XIV веке итальянскому политическому деятелю, оказывается "оперой из истории древнего Рима". Выясняется, что свои ощущения Вагнер был склонен передавать "с обескураживающей откровенностью, которую до него превзошли разве что страницы "Улисса" Джеймса Джойса" — так уж и до него (Вагнер умер в 1883-м, "Улисс" вышел в 1922-м)? В увертюре к "Летучему голландцу" "фанфарный возглас звучит подобно "трубе Господней" — tuba mirum, предвещающей наступление Судного дня". Меж тем tuba mirum — только часть строчки из "Dies Irae": "Tuba mirum spargens sonum", что означает подстрочно "труба, поразительный распространяющая звук". Впрочем, при солидном объеме в остальном-то крайне аккуратной книги не так уж это и много. Что до портретов, так или иначе связанных с Вагнером заметных персон, то они обрисованы бегло, но удачно и, что самое главное, всюду по существу дела. В конце концов выясняется, что нарисованный в книге образ самого композитора, в сущности, прекрасно укладывается во внесенную на обложку цитату из Томаса Манна: "Саксонский гном с феноменальным талантом и ничтожным характером". Ну да, всесветный гений, ну да, скопище неврозов. Невелико, в сущности, открытие — однако нужно еще поискать случаи, в которых и эта феноменальность, и эта ничтожность доказывались бы с такой любовной детальностью.
М.: Классика-XXI, 2007