Хотя до конца года в мире пройдут еще примерно 100 кинофестивалей разного ранга, можно сказать, что фестивальный сезон в основном и целом завершен. Сегодня успех фестивалей и фестивального движения в целом все больше зависит не от интеллектуальных концепций, а от способностей организаторов найти хорошее финансирование и правильных покровителей.
Главный вопрос связан с тем, что число фестивалей растет, а смысл этого разрастания утрачивается. Еще недавно, в конце прошлого столетия, эксперты предсказывали коллапс института фестивалей, которые вроде как и не очень нужны в эпоху мультиплексов, домашних кинотеатров и интернета. Все получилось ровно наоборот: практически ни один из фестивалей ХХ века не умер, зато к ним добавилось изрядное количество новых. Самый заметный и "агрессивный" (не по стратегии, а по замыслу) — только что завершившийся Римский. Здесь пытаются подать кино примерно так, как подавали бои гладиаторов в Древнем Риме, выводя на арену большого зала звезд, сменяющих одна другую, в огромном количестве и отдавая их на растерзание публике.
Бернардо Бертолуччи перенес инсульт и передвигается с помощью ходунков, но и это не спасло его от участи предстать перед народом, показать и обсудить вырезанные в свое время продюсерами фрагменты фильма "ХХ век". Поддержать друга и коллегу приехал хотя и сильно изменившийся со времен съемок этой классической ленты, но по-прежнему пышущий энергией и силой Жерар Депардье. Говорят, он сделал это небескорыстно, вопрос о том, платят ли звездам за приезд в Рим, обсуждается на каждом шагу. Организаторы все отрицают: по словам художественного директора Терезы Кавины, прошлогодний визит Николь Кидман не имел коммерческой основы, поскольку масштаб гонораров этой актрисы таков, что никакой фестиваль не смог бы им соответствовать. Но если какой и смог бы, то, разумеется, Римский с беспрецедентным бюджетом в €15 млн, целиком сложенный из частных источников, которые волшебным образом открылись патрону фестиваля, мэру Рима и одному из самых влиятельных политиков Италии Вальтеру Вельтрони.
Платят звездам или нет — на самом деле вопрос второго порядка, на первом месте — публичный имидж и политика. Софи Лорен приехала в Рим не из-за большого гонорара, а чтобы самоутвердиться у себя на родине, с которой обострила отношения из-за налоговых и других проблем. А будущее фестиваля все связывают с планами и поворотами карьеры господина Вельтрони, с тем, будет ли нужен фестиваль для его имиджа в дальнейшем. Такой расклад культурной жизни возможен только в странах, где превыше всего ценится политическая игра, а назначения культурных менеджеров и кураторов зависят от принадлежности к тому или иному клану, от умения ладить с властями. Политические интересы и определят в конечном счете судьбу руководства Римского и Венецианского фестивалей, а также кто из них победит в борьбе за лучшее финансирование. А вовсе не интеллектуальные концепции.
В Риме такой концепции явно не хватает, но здесь вполне обходятся без нее. Награды по основному конкурсу присуждает жюри в составе 50 киноманов: 30 из Италии и еще 20 из 11 европейских стран — от Болгарии до Норвегии. В списке этих людей я заметил некоторые знакомые фамилии. Одна девушка, например, оказалась дочерью директора кинофестиваля в Софии. Можно говорить о блате или о каких-то других изъянах формирования подобного жюри, но все равно в нем больше беспристрастности, чем на больших фестивалях. Там откровенно награждают друг друга члены одной и той же кинематографической семьи, там то и дело раздается запах коррупции, компрометирующей даже большие творческие имена. Китайский режиссер Чжан Имоу, заседая в жюри, уже второй раз награждает своего коллегу Энга Ли ("Золотым медведем" в Берлине в 1993 году и "Золотым львом" в Венеции в 2007-м): не сыграло ли свою роль то, что у них один и тот же продюсер? Аналогичная история (общий продюсер) заставила усомниться в честности Дэвида Линча, когда он наградил в Канне главным призом "Пианиста" Романа Поланского.
После второго фестиваля можно говорить о специфике предпочтений Рима на фоне его мощной конкурентки — Венеции. На одной и той же итальянской территории и на коротком временном отрезке (сентябрь--октябрь) столкнулись не только два фестиваля с большими бюджетами, но и две точки зрения на то, как экспонировать сегодня кино. Венеция — старейший фестиваль мира, Рим — самый молодой. Венеция поддерживает в первую очередь искусство, Рим — лоббирует интересы публики. В Венеции побеждают социально ангажированные и эстетские фильмы, в Риме делают ставку на арт-блокбастеры и кино про молодежь. Потянет ли Италия два столь дорогостоящих культурных предприятия или победит сильнейший? У Венеции много финансовых и бюрократических проблем, вскоре сменится руководство биеннале, неизвестно, останется ли у руля нынешний директор Марко Мюллер, ходят слухи, что он перейдет в Рим, а его место займет другая известная фестивальная кураторша Ирена Биньярди. Нет стабильности и на других больших фестивальных широтах: после неожиданного ухода Сандры ден Хамер назначен временный куратор в Роттердаме — на первом большом фестивале будущего года.
Россия, где денег все больше, а идеи не отличаются глубокой проработкой, фестивали, причем главным образом международные, множатся особенно быстро. За последние несколько лет они возникли в Ханты-Мансийске, Владивостоке, Благовещенске, Иванове, Казани, Ростове, Астрахани, Тамани... На пространстве бывшего СССР к ним добавились Ереван, Тбилиси, Батуми, Таллин, Минск, Алма-Ата (даже два фестиваля), Баку, Севастополь, Ялта, Бердянск, Душанбе. По многим из этих фестивалей разъезжают, бескорыстно или нет, тот же Жерар Депардье, Катрин Денев, Софи Лорен и другие свадебные генералы международной армии кинематографа. Последним словом фестивального движения стал только что прошедший в Москве фестиваль "Завтра". И лишь в прекрасном городе Петербурге так и не дождались осуществления проекта большого фестиваля на Дворцовой площади. Но свято место пусто не бывает, у нас тоже есть свои Вельтрони, так что дело, судя по всему, за ближайшим будущим.