Фестиваль кино
Победой американского фильма "Огнестрельные истории" режиссера Джеффа Николса завершился Международный кинофестиваль в Вене. В работе жюри и присуждении этой награды принимал участие АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Фестиваль в Вене называет себя Viennale, проводя параллель с известными брэндами — Венецианской биеннале и Берлинале. Столица вальса ориентируется на самые серьезные образцы современного искусства. Ежегодное кинособытие значимо для города, а город живет такой насыщенной культурной жизнью, что не затеряться в ней непросто. Да и гостю Viennale здесь есть что посмотреть — хотя москвичу может показаться удивительным, что некоторые фильмы, анонсируемые как новинки, давно отшумели в московском прокате.
На фестивале нет конкурса, есть несколько спонсорских призов, а профессиональное жюри состоит из критиков и присуждает приз ФИПРЕССИ. Принципиальным здесь считают сочетание игрового и документального кино, любят также художественные фильмы, снятые под документ. Например, китайский "Как твой улов сегодня?" Гуо Цяолу. Китайская провинция увидена глазами сценариста, который ищет сюжет для будущего фильма, зная при этом, что он никогда не будет поставлен. Апатия, свойственная поколению интеллектуалов эпохи "пост-Тяньанмэнь", превращает героя в странника без дома и приюта, забрасывает его, столичного жителя, на самую границу с Россией, где рыбаки перебрасываются приветствиями через Амур. На краю света, в приграничном городе хмуро, холодно, идет снег: режиссер фантазирует, будто он в Москве. Никаких событий не происходит; жизнь невозмутимо течет вокруг, и этого оказывается достаточно для лирического кинодневника, который сразу стал одним из фаворитов жюри и был в пяти минутах от приза.
Все-таки награда досталась другому фильму. "Огнестрельные истории" Джеффа Николса подкупили энергичным визуальным стилем и свежестью, заставив вспомнить ранних классиков кино — Дэвида Уорка Гриффита и Генри Кинга. Это типично американская история родовой междоусобицы, вспыхнувшей после смерти властного фермера между его сыновьями от разных браков. Эпический фон — хлопковые поля Южного Арканзаса. Насилие разрастается до масштабов бесконечной клановой войны — пока один из братьев не предлагает вернуться к исходной точке в поисках мира.
Пацифистский посыл возникает после изрядного количества пролитой крови и выглядит явно не лишним. Фильм перекликается с недавно вышедшей книгой Алана Креймера "Динамика деструкции", в которой генезис современного массового насилия выводится из опыта первой мировой войны, где сформировалась международная "культура убийства". Если еще недавно в кино казались актуальными тарантиновский маньеризм и "новое насилие", то сегодня гораздо больше впечатляет способность вернуться к "наивным" классическим формам того периода, когда и кинематограф, и насилие были неприлично молоды — то есть как раз к эпохе кануна первой мировой.
В целом фестиваль прошел под знаком ретроспективного чествования забытых традиций — главным образом левых и антикапиталистических. Это имеет особый, демонстративно протестный смысл в Австрии — стране праворадикальных уклонов. Специальная программа называлась "Пролетарское кино в Австрии: презентация левой культуры 1918-1938 годов". В ней собраны кинодокументы "красной Вены" периода Первой республики, в частности фрагменты советской кинохроники о рабочем движении в Австрии. Показаны также фильмы Чаплина, Клера, Пабста и другие ленты того времени, ставшие фактами австрийской левоинтеллектуальной жизни, в том числе — "Бабы рязанские" Ольги Преображенской и Ивана Правова.
Другая ретроспектива с политическим месседжем была посвящена Джейн Фонде, голливудской звезде 60-80-х годов, которая самолично посетила фестиваль и ответила на волновавший публику вопрос: как секс-бомба из "Барбареллы" превратилась в активистку антивоенного движения и подругу вьетконговцев? Память о Вьетнаме сегодня явно активизировалась в связи с войной в Ираке: достаточно сказать, что напечатанное в каталоге приветствие президента фестиваля Эрика Плескова почти целиком посвящено этой острой теме. Список "прогрессивных акций" пополнило и включение в программу фильма "Мотив прибыли и шепот ветра" Джона Гианвито. Это альтернативная история Америки, представленная через могилы и памятники. Полустертые надписи рассказывают о расовых и классовых битвах, которые некогда нарушали элегическую красоту кладбищенских пейзажей. Прах Сакко и Ванцетти столь же красноречив в этой истории, как и отсутствие могилы Джо Хилла. Историю, которую не очень любят вспоминать и которая не вписывается в классическую мифологию Американы, Джон Гианвито подает как личное высказывание.
Впрочем, на этом пути легко перейти границу здравого смысла. Что и сделали два столпа французского киноавангарда — Жан-Мари Штрауб и недавно скончавшаяся Даниель Юйе. Их одиннадцатиминутный фильм "Европа 2005, 27 октября" — реакция на трагедию в пригороде Парижа: двое арабских подростков, убегая от полиции, спрятались на электрической подстанции и заживо сгорели, что стало поводом для волнений среди иммигрантов. Авторы фильма пять раз с нажимом повторяют один и тот же кадр: камера подъезжает к подстанции, видит угрожающую надпись, фиксирует лай собак из-за решетки. Появляется титр "Газовая камера. Электрическая будка". Ставя знак равенства между целенаправленным уничтожением миллионов жертв холокоста и смертью двух парней, наступившей в силу рокового стечения обстоятельств, авторы фильма выступают как политические провокаторы. Некогда такое кино, декларировавшее идею "камеры как оружия", пользовалось спросом. Остается только порадоваться, что опус Штрауба--Юйе вызвал полное равнодушие даже среди ангажированной венской публики.