Страна «потерянных детей»

Во время своего африканского турне Эмманюэль Макрон дал каналам RTL и M6 обширное интервью, которое стало попыткой привести к общей логике фрагментарные заявления политиков и военных, взбудоражившие Францию в последние недели. На фоне усиливающейся тревоги в обществе президент говорил о природе угрозы, действиях России и роли Франции в европейской безопасности. Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Президент Макрон решил немного поправить своего начальника Генштаба генерала Фабьена Мандона.18 ноября на съезде мэров тот заявил, что стране, возможно, придется «принять потерю своих детей», если она не сумеет мобилизовать «силу духа» перед лицом потенциального конфликта с Россией. Говоря о рисках, генерал напоминал о неизбежности жертв в условиях настоящего кризиса обороны — как экономических, так и человеческих. Его слова вызвали бурную реакцию и были интерпретированы как предупреждение о возможной отправке французских солдат воевать на Украине. В частности, лидер «Непокорившейся Франции» Жан-Люк Меланшон обвинил генерала в милитаризме, в готовности жертвовать людьми из-за политических и дипломатических неудач правительства.

Эмманюэль Макрон в интервью сделал попытку снять напряжение и вернуть обсуждение в институциональную плоскость. Он пояснил, что речь идет о классической логике военной службы, предполагающей риск; генерал говорил как солдат, а не как политик.

По словам президента, Мандон лишь призвал общество осознать необходимость подготовки к новым формам конфликта, а его фраза была «вырвана из контекста».

Однако он согласился с генералом в том, что продолжающийся конфликт остается главным фактором стратегического давления на страну и беспокойства французского народа. Рассуждая о международных миротворческих усилиях, Макрон признал, что новая американская инициатива «движется в правильном направлении», но обозначил принципиальные расхождения с так называемым планом Трампа.

В беседе с журналистами Макрон подчеркнул, что, по его убеждению, только Украина, а не Россия вправе определять параметры возможных компромиссов, и только Европа, а не США может распоряжаться замороженными российскими активами. Тем самым президент Франции обозначил пункты, по которым он не согласен с Дональдом Трампом,— они касаются необходимости сохранения суверенитета Украины и роли Европы как самостоятельного центра принятия решений. Париж, в частности, отвергает идею навязанных Киеву территориальных уступок и ограничения численности украинской армии.

Касаясь мирного урегулирования, Макрон выделил главную, пугающую европейцев неопределенность: готова ли Россия к долгосрочному миру и не разорвет ли она соглашения, которые она сочтет невыгодными, через несколько месяцев или лет. «Россия уже начала войну в 2014 году,— утверждал президент Франции.— В 2022-м она нарушила все данные обещания». Именно этот «опыт прошлого» служит аргументом для президента в пользу необходимости сохранять устойчивую обороноспособность Киева и не допускать соглашений, которые приводят к тактической паузе, но не к миру.

Поэтому президент настаивал на идее объединенных европейских сил на Украине — ограниченного международного контингента, который, по его словам, не примет участия в продолжающейся войне и не станет угрозой ее возобновления после заключения мира.

Военно-политически Париж исходит из невозможности устойчивого мира без сильной украинской армии. Французские военные в такой миссии должны выполнять функции обучения, технического контроля и защиты критической инфраструктуры без опасности прямой эскалации.

Для Эмманюэля Макрона «русская угроза» реальна. «Россия единственная, кто не хочет мира»,— заявил президент. Она, по его словам, наращивает производство вооружений быстрее, чем Европа способна выстраивать политическую координацию. В этом он видит ключевую уязвимость Франции и ее союзников: Макрон убежден, что слабость европейской позиции на Украине неизбежно будет интерпретирована Москвой как слабость всей европейской системы безопасности. «Если мы хотим защитить себя, мы должны показать, что не являемся слабым звеном»,— подчеркнул президент. Воинственная риторика российских СМИ лишь подтверждает, по его мнению, такую опасность.

Внутриполитическая проблематика в интервью не менее значима. Макрон вновь оправдывает решение о роспуске парламента после европейских выборов. Нынешняя Национальная ассамблея, по его словам, легитимна, хотя и фрагментирована, а ответственность за ее работоспособность лежит на политических силах, а не на президенте. Он демонстративно отказывается обсуждать возможность нового роспуска, сохраняя дистанцию между Елисейским дворцом и парламентскими торгами.

Таким образом, президент пытается удерживать одновременно две линии: с одной стороны, жесткую внешнеполитическую позицию, направленную на укрепление роли Европы; с другой — внутреннюю оборонную политику, пытаясь удержать страну от паники, а оппозицию — от спекуляций. Во всех вопросах — от Украины до французского парламентаризма — он подчеркивает, что сила не в пустой риторике, а в устойчивости институтов: армии, правительства, парламента. Это, по его логике, единственный путь для Франции остаться государством, одновременно способным сопротивляться внешнему давлению и управлять внутренними конфликтами.

Алексей Тарханов