Групповая выставка современных чешских художников (всего 17 человек), организованная при участии Чешского центра и галереи Futura, позиционируется ее кураторами Аленой Бойко и Уильямом Холлистером в рамках модной критики общества потребления. Правильный перевод ее названия с чешского на русский должен был бы звучать как ВВП — внутренний валовой продукт, но кураторы предпочли избежать ненужных ассоциаций и просто написали по-русски, как это звучит по-чешски. Участники выставки представляют плоды вторичной творческой переработки готовых продуктов — к поношенным кедам приделываются крылышки ("Меркурий"), севший от стирки наряд гордо именуется "Маленьким черным платьем", а скомканные в виде шара дорожные карты объявляются глобусом. Подобные шутки давно обросли длинной бородой — еще сто лет назад дадаист Марсель Дюшан занимался творческой утилизацией сушилок для бутылок и писсуаров. В СССР подобным творчеством занимались не художники, а широкие народные массы, руководимые невозможностью достать нужную вещь и советами из популярной рубрики "Сделай сам". Московский художник Владимир Архипов собрал огромную коллекцию таких остроумных самоделок и между прочим с большим успехом несколько лет назад выставлял ее в Праге. Нынешние же художники, очевидно, вдохновляются не дефицитом, а, напротив, ненужным изобилием всяческих товаров. Но, как ни странно, эта эстетика не теряет своего обаяния, фокус по превращению серийного и скучного продукта в уникальный художественный объект по-прежнему срабатывает.
Вильям Бруй в галерее "Ателье N2" на "Винзаводе"
Мало кто из наших художников-эмигрантов добивался настоящего успеха за рубежом — закупок в тамошние музеи, контрактов с лучшими галереями и тому подобного. Вильям Бруй представляет одно из немногих счастливых исключений. Родившийся и учившийся в Ленинграде художник, уехавший еще в 1971 году в Париж, может похвастать (и хвастает теперь) образцовым списком заграничным достижений. Первым номером в нем стоит собственный меценат — не простой спонсор, а сам легендарный Алекс Либерман, муж воспетой Маяковским Татьяны Яковлевой, эстет и буквальный законодатель мод, арт-директор Vogue, а потом и всего издательства Conde Nast. Вот этот человек проникся симпатией к молодому абстракционисту из СССР и всячески способствовал его карьере, познакомив со всей нью-йоркской творческой тусовкой. Работы протеже Либермана купили сразу два главных в мире музея современного искусства — Гуггенхайм и МОМА. А вслед за ними целую пачку приобрел главный американский коллекционер русского искусства Нортон Додж. В какой-то момент у художника наступили "золотые времена". Вещественным доказательством этих времен служат привезенные в Москву картины из серии Unified Fields, созданные в 1973 году. Нечто подобное делали тогда и оставшиеся в Москве и Ленинграде, но у них не было своего Либермана.