Вода, камень и рыбья чешуя

На фестивале документального кино IDFA в Амстердаме прошла мировая премьера фильма Виктора Косаковского «Триллион». Впечатлениями от этого в высшей степени необычного просмотра делится Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Показ происходил в самом большом зале исторического кинотеатра Tuschinski, представляла картину Изабель Аррате Фернандес, только что вступившая в должность художественного руководителя фестиваля. До этого она работала в аффилированном с фестивалем фонде поддержки кинематографистов. И еще до премьеры рассказала, как в свое время встречала на вокзале петербургского режиссера Виктора Косаковского, чтобы прямо из его рук взять коробку с пленкой фильма «Тише!» и срочно отвезти в кинотеатр, где уже собрались на объявленный сеанс зрители. Вспоминал об этом на сцене Tuschinski и Косаковский: по его словам, они подружились, когда Изабель была еще «почти ребенком», то есть совсем молода. Люди растут, и вот она уже главный человек на фестивале, а Косаковский, все фильмы которого здесь с большим успехом показывались,— его культовый герой.

В «Триллионе» чувствуется родство со многими из этих фильмов. И с антропологической комедией «Тише!», целиком снятой из одного и того же окна, смотрящего на привычный абсурд городской жизни. И с технологически мощной «Акварелью», показывающей стихию воды в самых экстремальных проявлениях — от ледников Гренландии до южноамериканских водопадов. И с незабываемой «Гундой», где главной героиней выступает свинья, и это поистине героиня с большой буквы, переживающая любовь, боль и страдание.

Одним из продюсеров «Гунды» выступил Хоакин Феникс — не только именитый кинематографист, но и известный экоактивист и зоозащитник.

Его имя стоит и в титрах «Триллиона»: Косаковский объявил эту картину второй частью трилогии о живых существах, которых человек рассматривает как законный объект потребления. Место свиней (а также коров и куриц, тоже фигурирующих в «Гунде») здесь занимают рыбы. Финальные титры сообщают, что ежегодно люди вылавливают триллион рыб из водных недр. Но — поразительный факт — ни одна особь из этого триллиона живьем не появляется на экране. Вместо них — бесконечные массы рыбной чешуи из выбросов рыбзавода в Гамбурге. Эта чешуя сверкает и переливается в виртуозном черно-белом изображении оператора Эгила Хаскьельда Ларсена; ее принимаешь сначала за снежинки и льдинки, потом — за ракушки или еще что-то подобное.

Режиссер ухитряется рассказать о жизни и смерти этих рыб отраженным приемом, смысл которого мы, предельно заинтригованные, понимаем только в самом конце фильма. А в кадре на протяжении всего просмотра видим величественный прибрежный пейзаж, судя по всему северный (Норвегия — главный продюсер фильма). Монументальные камни, омываемые водой и обдуваемые ветром, сродни тем, что мы помним по «Архитектону». По ним решительно и упрямо идет женщина, босиком, в белом платье, похожем на античную тунику, ее лицо скрыто под полями широкополой шляпы, камера его ни разу не показывает. Она несет с собой мешок или большую джутовую сумку. Потом весь берег оказывается завален такими мешками. Что происходит в этой полной загадок и саспенса экспрессионистской симфонии, наполненной игрой светотени, фактурами и ритмами, природными звуками и музыкальными вкраплениями струнных и фортепьяно?

Если расшифровать основной посыл, это кино про сизифов труд, про подвиг реальной женщины (на премьере она вышла на сцену вместе с Косаковским), приносящей свое — вовсе не символическое — извинение перед рыбным триллионом.

Извинение за человеческую популяцию, единственную, что придумала и построила фабрики смерти,— и для себе подобных, и уж тем более для «низших существ»: от свиноферм до рыбзаводов. Но рассуждать и морализировать можно потом, после фильма — равно как и задавать вопросы. Помнится, еще лет пятнадцать назад, получая очередную награду за фильм «Да здравствуют антиподы!», Косаковский слышал от некоторых коллег: «Мир в огне, а ты снимаешь бабочек». Но Косаковский со своим максимализмом оказался прав. Даже если его приемы доведены до такой кондиции, что в какой-то момент кажутся манипулятивными, его цель оправдывает средства — затронуть не только нашу чувствительность, но и нашу совесть. Нет, вряд ли зрители его фильмов поголовно станут веганами, но какой-то сдвиг в их отношении к окружающему миру в них точно произойдет.

Андрей Плахов