Леденящие двадцатые
Егор Кончаловский экранизировал «Авиатора» Евгения Водолазкина
В прокат выходит фантастическая драма «Авиатор» Егора Кончаловского — экранизация одноименного романа Евгения Водолазкина, лауреата (вторая премия) «Большой книги» в 2016 году. Несмотря на потраченное время, усилия и деньги (бюджет фильма составляет более 500 млн руб.), взлететь у него не получилось, считает Юлия Шагельман.
Главный герой Платонов (Александр Горбатов), проснувшись через почти сто лет, по-прежнему страстно увлечен идеей полета
Фото: Красный квадрат
Главный герой Платонов (Александр Горбатов), проснувшись через почти сто лет, по-прежнему страстно увлечен идеей полета
Фото: Красный квадрат
«Авиатор» — первая экранизация произведения Евгения Водолазкина, неоднократного лауреата «Большой книги», а также премии «Ясная Поляна» и других наград (среди которых, например, премия «Замурчательные люди Петербурга»). Но и этот фильм, подобно главному герою романа, ровеснику ХХ века Иннокентию Платонову, пролежавшему замороженным много десятилетий и затем «воскресшему», довольно долго добирался до экранов.
Идея экранизации пришла продюсеру Сергею Катышеву еще в 2019 году, а авторами первой версии сценария были драматурги братья Пресняковы. Затем переписывать его взялся классик советского и российского кино Юрий Арабов (это стало последней его работой перед смертью в 2023 году) вместе со своим учеником Олегом Сироткиным и самим Водолазкиным, который благословил все изменения и отступления от оригинального текста. Наконец, последний вариант дорабатывали Мирослав Станкович и режиссер Егор Кончаловский.
В результате всех правок действие «современной» части фильма, когда Платонов (Александр Горбатов) пробуждается от ледяного сна, перенеслось из 1999 года в 2026-й. Будущее совсем недалекое, но мы не знаем о нем никаких подробностей, кроме тех, что непосредственно связаны с главными героями.
Из текста, в большой степени посвященного самому времени и его изменениям, «Авиатор» стал фильмом, к конкретным деталям этого самого времени довольно равнодушным.
Одно известно точно: в 2026 году активно развивается крионика — технология сохранения человеческих тел в состоянии глубокой заморозки с целью потом их оживить. В России исследования в этой области финансирует миллионер Желтков (Евгений Стычкин), у которого, естественно, есть на то личные мотивы. Догадаться о них несложно, но вслух он их объявит только где-то в последней трети картины. Светилом же крионики является доктор Гейгер (Константин Хабенский). Вместе со своей молодой женой и соратницей по науке Анастасией (Дарья Кукарских) он обнаруживает на территории бывшего Соловецкого лагеря особого назначения тайную пещеру, а в ней — 13 заключенных, которых в порядке эксперимента заморозили в самом конце 1920-х.
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Оживить удается только одного из них — Платонова, и весь фильм Гейгер бьется над вопросом, как же так получилось. Анастасия поначалу помогает ему в работе, а также занимается с ним любовью под красивую музыку (композитор — Максим Фадеев) в красивом контровом свете — сейчас таких эротических сцен в кино, пожалуй, не встретишь, но Егор Кончаловский еще помнит визуальный стиль начала 2000-х. Однако чем дальше, тем больше Анастасию заинтересовывает Платонов — не как объект исследований, а как мужчина.
Тот, в свою очередь, старается вспомнить свою жизнь: от счастливого детства через увлечение авиацией и испытания послереволюционного времени до ареста, лагеря и заморозки. И тоже влечется к Анастасии, ведь она как две капли воды похожа на его возлюбленную из 1920-х (снова Дарья Кукарских) и носит то же имя. Никаких рациональных объяснений этому сходству в фильме нет, но это, безусловно, знак бессмертной любви, пронесенной сквозь почти столетие.
Собственно, именно любовная линия и треугольник Гейгер—Анастасия—Платонов и выходят в фильме на первый план. Остальные темы — жизнь, смерть, бессмертие, покаяние, ход времени, место человека в истории — скорее заявлены, чем внятно реализованы: для этого авторам не хватает ни глубины, ни даже технического мастерства.
Все в фильме кажется стерильным и плоским: и солнечная Куоккала начала века, и мрачный и темный Петроград 1920-х годов, и соловецкая стужа, и вылизанно-глянцевый Санкт-Петербург 2026 года с силуэтом «Лахта Центра» на горизонте. Столь же безжизненны и взаимоотношения героев: несмотря на кипящие по сценарию страсти, невозможно поверить в любовь ни Платонова с любой из двух Анастасий, ни Гейгера с одной из них. Парадоксально, но самым ярким героем в истории об ученых, авиаторах и мечтателях оказывается миллионер, грезящий о личном бессмертии. Тоже, наверное, своего рода свидетельство времени.