Премьера театр
Японская театральная компания "Кияма" показала на сцене Центра имени Мейерхольда музыкальный спектакль "Босоногий Гэн", созданный по мотивам одноименной серии комиксов, герой которых — мальчик, переживший атомную бомбардировку Хиросимы. Японский антивоенный мюзикл напомнил МАРИНЕ Ъ-ШИМАДИНОЙ советское пионерское детство.
Мюзикл о Хиросиме — словосочетание, звучащее в России диковато. Мюзикл — это же не античная трагедия, не реквием, не театр жестокости. Между тем существует множество мюзиклов, сюжет которых тесно связан с трагическими событиями истории: "Мисс Сайгон" о войне во Вьетнаме или "Норд-Ост" о Великой Отечественной. К тому же же "Босоногого Гэна" сложно назвать мюзиклом в классическом понимании, музыкальных номеров тут едва ли не меньше, чем диалогов. Скорее это музыкальный спектакль в духе советских постановок с песнями-зонгами, исполненными, впрочем, на хорошем уровне.
Впрочем, "Босоногий Гэн" — это особый случай. В отличие от классических европейских мюзиклов, созданных на основе литературных произведений, японский спектакль поставлен по мотивам комиксов. Мюзиклы на основе манга и аниме очень популярны в Японии. Но "Босоногий Гэн" и тут стоит особняком. Его создатели не пытаются перенести на сцену стилистику манга и аниме. Режиссер спектакля Кидзима Ке много работал с европейскими и русскими авторами, ставил "Свадьбу Фигаро", "Трехгрошовую оперу", "На дне" и даже "Жизнь насекомых". И его спектакль наследует скорее западной, чем восточной театральной традиции.
Автор комиксов, легших в основу спектакля, Накадзава Кэидзи сам в шестилетнем возрасте пережил атомную бомбардировку Хиросимы и потерял почти всю семью. В 1973 году писатель начал публиковать автобиографическую серию комиксов "Босоногий Гэн", которая впоследствии была переведена на многие иностранные языки, в том числе на русский, а ее общий тираж превысил 6 млн экземпляров. В 1983 году на экраны вышел одноименный аниме-фильм, который показывали и в Советском Союзе. Те, кто видел этот "мультик", до сих вспоминают о нем как о самом сильном и страшном киновпечатлении детства.
Однако спектакль театральной компании "Кияма" получился совсем другим. Он не стремится напугать зрителя до дрожи, не заставляет закрывать глаза от ужаса и морщиться от физиологических подробностей. Тут есть и трупы, и черепа, и облысевшие головы, но все это лишь обозначено с известной долей условности. Режиссер будто нарочно ограничивает себя в использовании выразительных средств и избегает эффектных приемов — тема сама по себе настолько сильна, что не нуждается в разукрашивании. Даже ключевая сцена атомного взрыва решена предельно лаконично: нарастающий гул, вспышка света и сквозь щели меж досок помоста начинает просачиваться дым — это занимается пожар, в котором заживо на глазах у Гэна и его беременной матери сгорят отец, брат и сестра. Но чем аскетичнее и проще визуальный ряд постановки, тем сильнее на его фоне выделяется единственная картина хиросимского апокалипсиса. Вдоль багровеющего задника сцены медленно, сомнамбулически движутся темные силуэты с рваными, оплавленными свисающими плетьми вместо рук.
Но все же спектакль не об ужасах войны, а о том, как в самых жутких обстоятельствах оставаться человеком. У добродушного и не теряющего надежды Гэна есть антагонист — пораженный лучевой болезнью художник, которого недуг заставил пасть духом и озлобиться. По мнению японцев, не так страшно потерять ноги и руки (в конце концов, рисовать можно держа кисточку в зубах), как поддаться отчаянию и унынию. Нам, привыкшим разводить трагедию на пустом месте, кажется неправдоподобным, что, едва собрав косточки родных, Гэн и его мать уже могут улыбаться и радоваться зеленым росткам на выжженной земле и новорожденной девочке, в которой они видят реинкарнацию погибших.
Этот неудержимо оптимистичный и бесхитростный спектакль с актрисами-травести в мальчишеских шортах и бумажными фонариками "Нет войне", точь-в-точь как рисовали в наших пионерских лагерях, очень похож на постановки советских ТЮЗов. Отличие только в идеологии: главными виновниками ядерной бомбардировки тут оказываются не звери-американцы, а не желавшее капитулировать японское правительство, заплатившее за свое милитаристское упрямство ценой двух уничтоженных городов. "Терпите нестерпимое",— сказал своему народу император Хирохито, объявляя об окончании войны.
Японцы умеют терпеть, а еще умеют помнить. И не стесняются использовать любые средства и жанры массовой культуры, будь то комиксы или мюзиклы, чтобы рассказывать подрастающему поколению о трагических страницах своей истории. Такие проекты не помешали бы и нам. Ведь если в школьных учебниках о трагедии Хиросимы осталась только одна строчка, то о Чернобыле, Беслане или Дубровке через несколько лет придется читать между строк.