Бадри Патаркацишвили заявил, что будет финансировать акции грузинской оппозиции против режима Михаила Саакашвили. Другого выхода у него нет — после покаяния Ираклия Окруашвили в грузинской оппозиции не осталось фигур, которые обладали бы харизмой лидера. Есть перспективные парламентские политики, но не люди, способные по своим имиджевым характеристикам конкурировать с Саакашвили. Поэтому Патаркацишвили предпочел сам ввязаться в бой, тем более что определенные основания для этого у него есть. В сентябре прошлого года 42% опрошенных грузинской газетой "Квирис Палитра" сочли, что именно он был бы лучшим мэром Тбилиси. Правда, в муниципальных выборах он не участвовал, не желая тогда идти на лобовое столкновение с Саакашвили.
Изгнанный с поста главы Олимпийского комитета и обвиненный в сговоре с Москвой и чуть ли не в заговоре против Грузии, он может напрямую идентифицироваться с оппозицией. Конечно, власти могут попытаться отнять у него телекомпанию "Имеди" — один из самых популярных грузинских информационных ресурсов. Но они примерно с такой же вероятностью сделали бы это и в том случае, если бы бизнесмен не выступал со столь обязывающими заявлениями.
Теперь, однако, Патаркацишвили оказался перед выбором: лидер оппозиции не может находиться в политической эмиграции, в этом случае он теряет свою эффективность, соотечественники либо забывают о нем, либо начинают относиться с иронией. При этом все равно, обедает ли этот оппозиционер в прокуренных кафе (как это делал Ульянов-Ленин, в январе 17-го скорбно говоривший швейцарской рабочей молодежи о том, что ему не суждено увидеть российскую революцию), или в роскошных ресторанах. Наглядным примером является Борис Березовский, которого российская элита теперь воспринимает не как могущественного серого кардинала или хотя бы реального игрока на отечественной политической сцене, а как сугубо периферийную фигуру.
Пока что Патаркацишвили принимает грузинских оппозиционеров в том же Лондоне, что и его давний коллега по бизнесу. Однако возвращение на родину означает для него немалый риск. Во-первых, можно потерять не только активы, но и нечто большее. Как "предельный" случай можно вспомнить историю нигерийского миллионера Мошуда Абиолы, победившего в 1993 году на президентских выборах, но загадочно умершего в тюрьме, так и не приступив к исполнению обязанностей главы государства. Теперь в честь этого яркого политического деятеля в Нигерии названы улицы, но ему от этого уже не легче. Впрочем, даже если абстрагироваться от столь драматического варианта, то риски все равно остаются, причем немалые — достаточно вспомнить хорошо знакомую Бадри Патаркацишвили судьбу Михаила Ходорковского.
Во-вторых, у бизнесменов-политиков есть одна особенность — за ними могут идти, но до тех пор, пока сохраняется надежда на то, что этот путь приведет к власти. Если же эти надежды оказываются иллюзорными, то количество их сторонников резко сокращается. И это также не может не учитывать Патаркацишвили, принимая важнейшие для себя решения.