Антифашист вышел из игры

Двадцать лет назад в Санкт-Петербурге несколько нацистов напали на антифашиста, музыканта и одного из организаторов движения «Еда вместо бомб» Тимура Качараву и его товарища Максима Згибая. Качарава скончался, получив шесть ножевых ранений в шею. Згибай был госпитализирован в тяжелом состоянии. Для многих представителей антифа гибель соратника обозначила грань между играми и реальной уличной политикой. «Ъ Северо-Запад» пообщался со свидетелями тех событий и непосредственными участниками субкультурных войн.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

13 ноября 2005 года, около 19:00, у входа в магазин «Буквоед» на Лиговском проспекте неподалеку от площади Восстания, на Тимура Качараву и Максима Згибая, куривших у книжного, налетели несколько бритоголовых с ножами и разбитыми бутылками («розочками»), которые выкрикивали «Анти-антифа!» Тимура ударили шесть раз ножом в шею. Максим, успевший забежать в торговый зал, получил черепно-мозговую травму и ранение грудной клетки, был по итогу госпитализирован в тяжелом состоянии, но, в отличие от своего товарища, выжил. Конфликт длился около минуты: охранник магазина и прохожие не успели вмешаться.

Смерть антифашиста Качаравы вызвала большой резонанс как убийство на почве нацизма и политических убеждений. Студентами СПбГУ было собрано более трех тысяч подписей под петицией к президенту России Владимиру Путину с требованием найти виновных.

Ветхозаветная эпоха

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В ту доинформационную эру роль современных Telegram-каналов играли газеты и разного рода тематические брошюры, а места их продажи превращались в своеобразные гайд-парки. Таким был, например, знаменитый развал на Невской линии Гостиного двора, где одни и те же люди одновременно продавали «Новую газету», «Советскую Россию», «Завтра» и боевые листки с хлесткими заголовками — призывами к расправе над «инородцами», а из-под прилавка вместе с сочинениями Юрия Мухина и Александра Проханова вполне могли достать и «Майн Кампф» (книга признана экстремистским произведением). Активно там продавались и компакт-диски с немецкой кинохроникой времен Второй мировой войны. Аналогичная «точка сборки» для интересующихся разного рода радикальными идеями существовала и на книжной ярмарке в ДК им. Крупской. Сейчас это явление безвозвратно кануло в Лету.

Особым колоритом в те годы отличались пригородные электрички. Среди разного рода торговцев ширпотребом, нищих, калек, бродячих музыкантов там, например, можно было встретить депутата Законодательного собрания Ленобласти Владимира Леонова. Политик, состоявший одновременно и в «Трудовой России» Виктора Анпилова, и в Национал-большевистской партии (НБП признана в РФ экстремистской организацией и запрещена), распространял по дороге из Гатчины в Петербург оппозиционную прессу. Сидят люди в вагоне, тут входит человек в костюме и произносит зычным голосом: «Уважаемые пассажиры! Я депутат Законодательного собрания Леонов Владимир Николаевич! Вашему вниманию предлагаются газеты "Трудовая Россия", "Лимонка" (запрещена судом за экстремизм - «Ъ Северо-Запад») ...» Дальше обличались власть и капитализм.

Бабушкам нравилось очень, вспоминает член незарегистрированной партии «Другая Россия Эдуарда Лимонова» Андрей Песоцкий. «Тогда "красные" имели больше веса, чем сейчас. Году в 2005-м пенсионеры были за коммунистов, "Единая Россия" еще не умела их окучивать. Они читали оппозиционную прессу, не верили телеку»,— говорит он.

Нередко в «собаках» встречались крепкие ребята с бритыми затылками, находившиеся в поиске «врагов белой расы» и им сочувствующих. Сами вагоны были подчас обклеены изнутри листовками и стикерами с лозунгами наподобие: «Гонишь героин по венам — финансируешь чечена». Тема войны на Северном Кавказе и террора исламистских радикалов еще не ушла на периферию народной памяти. Наглядной агитации их оппонентов из антифа было кратно меньше, в лучшем случае это была перечеркнутая свастика, нанесенная с помощью баллончика.

Правила римских рукопожатий

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Свидетели тех лет отмечают, что среди скинхедов были и весьма интеллигентные мальчики — выпускники элитных гимназий, владевшие языками (таким, в частности, был один из фигурантов по делу Качаравы Анатолий Михайлов), и для антифа не редкостью были увлеченные панк-культурой простые парни-работяги. В каком из лагерей мог оказаться молодой человек, куда больше определяли знакомства, дворовая или школьная солидарность.

При этом все знали всех: «боевики» враждебных сил могли быть знакомы друг с другом напрямую. Ничего удивительного не было в том, чтобы через одно рукопожатие, неважно каких ты взглядов, можно было знать Алексея Мильчакова (ультраправый активист, командир ДШРГ «Русич», ветеран СВО) или Дмитрия Боброва (осужденный в 2005 году к шести годам по делу неонацистской группировки «Шульц-88»).

Однако смерть Тимура Качаравы вызвала шок в субкультурных кругах и перевела противостояние на новый уровень. К тому времени все понимали, что тебя могут пырнуть в случайной уличной драке. Но так, чтобы специально напасть именно для убийства,— такого еще не было.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Убийство Тимура показало, что ставки резко поднялись. Потом были убийства Феди (Федора Филатова), Вани Костолома (Ивана Хуторского), убийственные нападения на случайных ребят, а не просто для "дать [сильно избить]" как раньше. Не знаю, как в Питере, но в Москве, скорее, был шок»,— вспоминает корреспондент «Ъ» Александр Черных, в прошлом — участник антифашистского сообщества, известный в качестве пресс-секретаря движения под псевдонимом Маскодагама.

Расправа из чувства солидарности

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Преступление раскрыли быстро: сотрудники уголовного розыска поймали пятерых подозреваемых, включая несовершеннолетних. Те признались, что напали из мести — незадолго до убийства представители антифа, по их словам, устроили драку с одной из скинхед-группировок, якобы нарушив неписаные правила (их было значительно больше, и «боны» проиграли). Сами задержанные выдали сообщников, после чего милиция нашла еще двоих бритоголовых. Всем были предъявлены обвинения в хулиганстве (ст. 213 УК РФ) и возбуждении ненависти или вражды (ст. 282 УК РФ). В 2007 году 19-летний Андрей Шабалин стал единственным из всех, кого признали виновным в убийстве (ст. 105 УК РФ). Он получил 12 лет в колонии строгого режима. Остальным дали от двух лет условно до трех лет общего режима.

«Фигурант, разделяя националистические взгляды и идеологию, встретился с другими лицами, впоследствии осужденными, у Казанского собора, проследил за участниками антифашистского митинга на Малой Конюшенной улице, приискивая объект для нападения»,— приводит выдержки из приговора Александру Зенину объединенная пресс-служба петербургских судов. Последний долгие годы скрывался от правосудия: его не могли найти 11 лет, хотя он жил поселке Песочное в Курортном районе города. Неонацист был осужден в 2018 году за возбуждение ненависти либо вражды (ч. 2 ст. 282 УК РФ) и получил полтора года в ИК общего режима.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

При этом защитники бритоголовых не согласились с квалификацией обвинения. Один из адвокатов обвиняемых пояснил «Ъ», что у подсудимых не было сговора о нападении именно на антифашистов: они якобы увидели, как кто-то из их компании устроил драку и автоматически, из чувства солидарности, присоединились к ней. Фигурантам, мол, было без разницы, антифа они бьют или нет.

В первые дни после трагедии у «Буквоеда» состоялась памятная встреча, с тех пор она проходит ежегодно вечером 13 ноября, в годовщину убийства. Участники приносят портреты анархиста, цветы и свечи, баннеры и растяжки с антифа-лозунгами, раздают прохожим листовки и журналы. В 2011 году активисты провели акцию «Улица Тимура Качаравы». Находящаяся неподалеку от традиционного места проведения акции «Еда вместо бомб» улица Колокольная была временно переименована в честь погибшего товарища. В том же году в театре «Балтийский дом» прошла премьера документального спектакля «Антитела». Режиссер Михаил Патласов соединил в постановке монологи мамы Тимура, его девушки, матери убийцы, следователей, сотрудников центра «Э» и проводивших расследование журналистов, антифашистов и неонацистов.

Конец «скиновской» вольнице

Принято считать, что уличное противостояние пресекли жесткие полицейские меры встревоженного государства. Но не меньшую роль в этом сыграл безлимитный интернет, онлайн-игры, мобильники, ЕГЭ и реальная возможность поступить, пусть и в очень средненький, но вуз. К 2010-м и массовое уличное насилие уже практически прекратилось. Сменилось поколение, молодежи в целом стали не очень интересны субкультуры, тем более такие агрессивные. Антифа и нацисты просто вышли из моды, точно так же как панки, металлисты, футбольные фанаты или толкиенисты. Появились дела, чем заняться кроме как бить друг другу морды.

Образно выражаясь, Катя Клэп победила Тесака — Максима Марцинкевича.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Пацифист Качарава — субтильный юноша, носящий одежду большего размера, чем нужно, в 2005-м году вызывал раздражение у неонацистов уже своим внешним видом. Но спустя десяток лет, в условном 2015 году, образ жизни Тимура перестал казаться таким уж вызывающим. Ну и чеченский вопрос затих — а он довольно долго была триггером для появления новых ультраправых.

Кроме того, определенный кризис в движении российских антифашистов был всегда. Дело в том, что там было два основных течения: аполитичные антифа и очень политизированные. Первые, отмечает Александр Черных, изначально думали в духе: «Мы русские/россияне, у нас дедушки воевали, нам неприятно видеть зигующих, ну и ментов мы не любим, да и власть, но в целом плевать на нее». А вторые — леваки, анархисты, всяческие политические активисты — и для них уличные нацисты были только частью большого врага.

Со временем эти два направления начали расходиться все дальше. К «десятым» годам это было уже очень ощутимо. Скажем, левые охраняли от нападений всякие ЛГБТ-мероприятия (международное движение ЛГБТ признано экстремистским и запрещено в РФ), а многих аполитичных бесило, что антифа ассоциируются с сексуальными меньшинствами.

Была история, вспоминает Маскодагама, когда какие-то панки-анархисты на концерте сожгли то ли российский то ли флаг Москвы — и в следующий раз пришли «аполиты» и их хорошенько избили.

«В 2008 году одни мои знакомые антифа возмущались "империалистической войной" с Грузией, а другие писали: "Парни под нашим флагом дерутся с парнями под чужим флагом. Конечно, мы за своих". Вот такое было»,— говорит он.

А потом в 2014 году случился другой раскол, но это уже отдельная история.

«Мне кажется, дело тупо в некотором подъеме уровня жизни и в появлении альтернатив у молодежи. В том числе и "протестных". Но мне кажется, что подростки, которые ходили на митинги Алексея Навального, вряд ли массово пошли бы в антифа, даже если бы Навального не было,— рассуждает Александр Черных.— Антифа, естественно, сделала многое для того, чтобы уличного насилия стало меньше. Мы дали альтернативу. В середине и конце 1990-х, когда я был подростком в далеко не центральном районе Москвы и в самой обычной школе, все ровесники знали — есть такие крутые опасные скинхеды. А потом появились антифа — и баланс сил сместился. С этими самыми скинхедами можно было успешно драться. И главное достижение — что эти нацисты потеряли сакральный статус».

Эпилог

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Член национал-демократического движения «Общество.Будущее», ивент-менеджер петербургской книжной лавки «Листва» и снабженец ВС РФ Савва Федосеев считает, что активное противостояние между «шавками» и «бонами» закончилось в Петербурге примерно к 2013 году, как, впрочем, и в Москве. Дальнейшие отдельные подобные эпизоды — даже не всплески, а лишь легкие отголоски. В те годы, отмечает он, бритоголовые уже давно не были основной частью русского политического движения. Плюс сегодня большинство антифашистов, по его мнению, стоят строго на антивоенных позициях: если и есть отдельные ячейки, которые поддерживают российскую армию, то это больше исключение.

«Да, скин-имидж немножко возвращается, но люди в условном метро, которые похожи на представителей антифашистов или бритоголовых, могут оказаться обычными "нормисами", просто перенявшими ту моду. Что чаще всего, кстати, и происходит в последние годы. Вообще меня забавляет эта их (антифа) некоторая радость, что они смогли победить, грубо говоря, правое насилие. На мой взгляд, там не было победителей, победил УК РФ»,— заключил он.

В каком-то смысле идеи Тимура Качаравы, очищенные от политического багажа, со временем восторжествовали в 2010-х. Столичные тинейджеры во многом стали похожи на их леволиберальных сверстников в Европе: крашеные волосы, веганство, толерантность, феминизм, девочки против косметики, мальчики против сексизма, обращает внимание Андрей Песоцкий. Впрочем, подчеркивает другорос, в 2025 году можно констатировать обратный поворот: военное время катализировало определенный ренессанс консервативных ценностей среди молодежи. Началась мода на русское традиционное. Яркий пример — популярность песен Надежды Кадышевой. Поэтому Тимур Качарава сегодня уже не тренд-сеттер. С другой стороны, и агрессивных нацистов-хулиганов, способных на уличное убийство, тоже практически уже нет, резюмировал общественник.

К концу прошлого десятилетия интернет очень сильно политизировался и вполне четко поделился на левых и правых, замечает однопартиец-нацбол (Национал-большевистская партия признана экстремистской и запрещена в РФ) Кирилл Имашев. «Выросло более "одомашненное" поколение, которым интереснее дебаты послушать, в комментах поругаться, а не «перцем» друг друга заливать»,— говорит он.

Андрей Кучеров, Николай Асаулюк