«Все стены его зданий всегда изогнуты, даже пол бывает волнистым»
Дмитрий Буткевич — о Фриденсрайхе Хундертвассере
Обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Буткевич рассказывает об австрийском архитекторе, сумевшем привнести в строгий облик Вены яркие краски и необычные биоморфные формы.
Фото: Александр Чиженок, Коммерсантъ
Фото: Александр Чиженок, Коммерсантъ
В Вене у меня есть несколько точек притяжения, среди них — Kunsthistorisches Museum, Музей истории искусств. Помнится, там был осуществлен отличный проект «музейной интервенции», когда прямо в залах с полотнами Питера Брейгеля были размещены работы отечественных современных художников. Очень люблю также Музейный квартал, главный там — Музей Леопольда, где хранится крупнейшее в мире собрание произведений Эгона Шиле, а также работы Густава Климта и Оскара Кокошки. И, конечно, строения Фриденсрайха Регентага Дункельбунта Хундертвассера во главе с самым знаменитым творением этого австрийского художника и архитектора — домом, носящим его имя. Кстати, имя свое он переделал (изначально был Фридрихом Штовассером), чтобы оно стало обозначать в переводе «Мирное царство дождливого дня темно-разноцветных ста вод».
Подобно Гауди, Хундертвассер отрицал прямые линии в архитектуре. Но пошел в этом вопросе еще дальше: все стены его зданий всегда изогнуты, у окон разные размеры и цвета, на балконах и крышах нередко растут деревья, даже пол бывает волнистым. Все, чтобы ощутить в полной мере близость к природному естеству. У такого подхода были и восхищенные сторонники, и ярые противники. Последние вовсе не хотели, чтобы довольно строгий, почти мрачный по части архитектуры город, превращался в жилище гномов из сказок братьев Гримм. Помните, как в сказке «Ганс и Гретель» стены домика были из печенья, окна — из леденцов, а крышу покрывал пряник.
Самым любимым существом у этого архитектора сказки была улитка с домиком на спине. А еще его завораживали купола московского Кремля, он считал их сказочными, будто из «1001 ночи».
Любопытные факты о странностях художника-фантаста, космополита в жизни и творчестве: он считал, что прямая линия противоречит природе и всему живому и даже пагубно влияет на здоровье людей, будто канцероген или яд. Он сочинил манифест «Права на третью кожу» и зачитал его в Мюнхене, будучи полностью обнаженным. Он носил носки разных цветов и придумывал себе странную одежду, а одна из его знаменитых лекций называлась «Мои цели: освободиться от всеобщего блефа нашей цивилизации».