Художнику изобразили круг
В Суздале открылась выставка «Поленов и ученики»
В Архиерейских палатах Суздальского кремля проходит выставка «Поленов и ученики». Государственный Владимиро-Суздальский музей-заповедник взялся показать, как «французистый» джентльмен-аристократ, мысливший совершенно по-европейски, стал одним из самых русских художников. А заодно увлек за собой талантливую и тогда еще безвестную молодежь вроде Константина Коровина, Исаака Левитана и Александра Головина. Рассказывает Мария Горина.
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
«Пейзаж — это так, тра-ля-ля. А жанр требует мысли»,— описывал Коровин умонастроения начала 1880-х годов. Художники того времени не слишком ценили изображения природы, тем более созданные в тихом, мягком, лирическом ключе, как у Поленова. Никаких романтических скал или дремучих чащоб — лишь заросший тиной пруд или залитый солнцем московский дворик: казалось бы, что может быть банальнее? Бичевать язвы общества с помощью подобных произведений — дело безнадежное. В моде были передвижники, предпочитавшие сюжеты, как язвил Коровин, с «оттенками гражданской скорби».
Василий Поленов вроде бы радовался, став в 1878 году членом Товарищества передвижников. Но расхождение, вначале почти незаметное, проявлялось все ярче, и сегодня ясно, что Поленов шел в совсем другом направлении. А заодно и увлекал за собой учеников.
При этом чаще всего Поленова ассоциируют с его пейзажами. Этот штамп не смогла разрушить даже выставка в Новой Третьяковке в 2019 году, приуроченная к 175-летию со дня рождения художника.
Хотя показывали и архитектурные проекты, и театральные декорации, и, конечно, знаменитую евангельскую серию. В прошлом году та же Третьяковка, готовясь к 180-летию Поленова, вернулась к излюбленной теме — пейзажу — и представила выставку, где был и «Заросший пруд», и не менее знаменитый «Бабушкин сад». Нынешний проект Владимиро-Суздальского музея-заповедника (кураторы — Наталья Поленова и Надежда Рыбалова) все-таки вышел за пределы «природной» темы, хотя главным хитом стал именно «Бабушкин сад», прибывший из Третьяковки. Но основной акцент сделан на Поленове-наставнике, который охотно растил себе смену — без намека на творческую ревность.
Архитектурное решение в первом зале — подсвеченная решетка, образующая аскетичный круг,— визуализирует метафору сообщества, сложившегося вокруг Поленова. Двенадцать лет он отдал преподаванию в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Коровин вспоминал, как они с Левитаном с нетерпением ждали появления в школе Поленова, пораженные его «свежими, радостными красками» и синими тенями. Сами так писать не осмеливались.
Еще более важным было общение за стенами училища: друзья и единомышленники собирались почти семейным кругом на его «рисовальных вечерах». Или навещали в усадьбе «Борок» на живописном берегу Оки — нынешнем музее-заповеднике «Поленово». В этом было что-то от возрожденческих практик: вместо сухого формального обучения — мастерская, где можно подсматривать за работой учителя. На выставке представлены небольшие рисунки тушью и карандашом, изображающие красавца Левитана в одежде бедуина. В числе авторов — Михаил Нестеров, Сергей Виноградов, один из «русских импрессионистов», а также сам Поленов.
Именно Поленов, будучи человеком просвещенным и европейски ориентированным, познакомил с импрессионизмом молодых художников вроде Коровина и Левитана, которые, сами того не зная, уже двигались в этом направлении.
Во втором зале круг размыкается и превращается в аллею, напоминающую усадебную, а ученические работы уступают место более зрелым вещам Коровина, Нестерова, Серова, Головина, Левитана и Марии Якунчиковой, рано умершей сестры Натальи Поленовой, жены художника. Всем им Поленов старался подсказать дорогу в жизни. Но сам не превратился в «побежденного учителя» и предвосхитил многое из того, что ученики воплотили в жизнь. Некоторые, например, попали в орбиту «Мира искусства» — слишком эстетского для передвижников, и в этом тоже можно усмотреть влияние Поленова, которому, как писал один из современников, художник Яков Минченков, было противно «все ужасное, некрасивое, мещанское… он не признавал его в искусстве». И потому отдавал предпочтение тем самым «бездумным» пейзажам.
Впрочем, Поленов считал главным в своей жизни евангельский цикл, который многие приняли в штыки. Художник сделал акцент на человеческой ипостаси Христа и постарался воссоздать исторический контекст в духе модной тогда трактовки Эрнеста Ренана. Работы из этой серии открывают и замыкают суздальскую выставку. А в финале сопровождаются строками писателя Валерия Лясковского, обращенными к Поленову: «Вы евангельский сын, который сказал "не пойду" и пошел. Ваша миссия в веках непонятна для Вас самого». По прошествии 100 с лишним лет путь, проделанный Поленовым, видится яснее, но еще есть над чем подумать.