Роже Кайуа и философский камень
В парижском музее перечитывают фантастическую поэму о Земле
В Париже, в залах Школы ювелирных искусств Van Cleef & Arpels, открылась выставка «Мечты и камни: Роже Кайуа и его поэтическая минералогия», посвященная коллекции «камней-изображений», ставшей основой удивительных литературных трудов XX века. О философских камнях, точнее, о камнях философа и поэта Роже Кайуа, рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Для Роже Кайуа рисунки на камне, достойные Кандинского или Миро,— записи природы, хранящие голоса других тысячелетий
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Для Роже Кайуа рисунки на камне, достойные Кандинского или Миро,— записи природы, хранящие голоса других тысячелетий
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Роже Кайуа (1913–1978) чтут, но не читают. Поэта, историка религии, исследователя теории игр, важного чиновника ЮНЕСКО, «бессмертного» Французской академии еще при жизни называли «поэтом без стихов и философом без доктрины». Минералы стали для него способом примирить исследователя и поэта. В юности близкий к кругу сюрреалистов, он разглядел в камнях не геологические образцы, а метафизические зеркала. Для Кайуа узоры агатов и ониксов из каприза природы стали скрытой формой поэтического языка, где цвета и формы заменили ритм. Его книги «Камни», «Письмена камней», «Отраженные камни» — манифесты этого взгляда, попытка прочесть минералы как текст, созданный самой Землей. Нам повезло, что в 2006 году петербургское Издательство Ивана Лимбаха выпустило сборник Кайуа в переводе Наталии Кисловой. Но одно дело — книги. Другое дело — камни. И совсем уж третье — когда они показаны рядом.
В витринах Школы ювелирных искусств — удивительно красивые минералы, которые «нужно не рассматривать, а созерцать», как советовал собиратель. Большая часть коллекции Кайуа, собранной с 1952 по 1978 год, благодаря дару Van Cleef & Arpels хранится в Музее естественной истории. Это более 1,3 тыс. образцов, 182 из которых показаны сейчас в Школе ювелирных искусств. Среди них и те, что никогда не покидали музейных запасников.
Пластины агатов, в которых туманные облака расплываются в пейзажи; ониксы, черные, как ночь; септарии, напоминающие иероглифы без смысла; кварцы, где разноцветные полосы складываются в «драпировки северного сияния» или «море облаков из японской гравюры».
Кайуа видел в этих рисунках то, что природа создала задолго до символистов, сюрреалистов и абстракционистов: ready-made, композиции, в которых материя «мыслит» сама.
Рядом с экспонатами — отрывки из рукописей Кайуа, опубликованных или оставшихся в набросках. В этих текстах автор ищет в камнях «алгебру, головокружение и порядок» — три добродетели, суть бытия. Для него удивительные рисунки на камне, достойные Кандинского или Миро, были записями природы, хранящими голоса других тысячелетий.
«Камни с рисунками — кладовые грез. Это приманка для воображения»,— писал Кайуа. Он старался не поддаваться «демону аналогии», чтобы не увидеть в сколах камней фантастические пейзажи, портреты, надписи на неведомом языке. Ведь даже попытка назвать камень с узором — а среди них есть «Паяц», «Голубой глаз», «Птица, рождающаяся из камня» — дает человеку подсказку, как смотреть и что видеть. Вопрос в том, верно ли мы понимаем эти намеки, да и вообще нам ли они адресованы.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Кайуа успокаивает нас тем, что эта нечеловеческая красота — геометрия, созданная неизвестно кем, неизвестно когда и для кого,— просто не существует без человеческого опыта, без знания истории и, наконец, без нашего зрения, такого, каким его создала та же природа. И, конечно, без таланта поэта и основательности философа: «На карте неба каждый соединяет звезды, как ему заблагорассудится. Единственное затруднение — это выбор. Многим не хватит воображения, чтобы заполнить предоставленную им пустоту».
Роже Кайуа продолжил огромную традицию, суммируя труд своих предшественников, ученых и художников Ренессанса, историков и мистиков XIX века.
Отвергая саму идею специализации, он не представлялся минералогом, предпочитая быть одновременно и дилетантом, и просвещенным ценителем, как многие великие коллекционеры. Науку и поэзию он, по собственному выражению, читал «по диагонали», чтобы объединить одно с другим.
Ни художники, ни поэты, ни минералоги не считали его своим. Наследие Кайуа, тысячи камней и тысячи образов, служит совсем другому. Это бесконечная тренировка воображения, обучение долгому созерцанию, полная противоположность нынешним летучим TikTok. Если загадка создавалась тысячелетиями, не жаль потратить часы на ее разгадку. Ясно любому, кто дочитает выставку до конца.