«Убейте скорее этого Феллини»

Андрей Плахов вспоминает великого режиссера Федерико Феллини и день его смерти

31 октября день памяти Федерико Феллини. Хорошо помню сумрачный октябрьский день в итальянском городе Виареджо, когда пришла весть о его смерти.

Кинокритик Андрей Плахов

Кинокритик Андрей Плахов

Фото: Григорий Собченко, Коммерсантъ

Кинокритик Андрей Плахов

Фото: Григорий Собченко, Коммерсантъ

Для моего поколения Феллини был синонимом всего прекрасного, что есть в кинематографе. В 1987-м мне посчастливилось видеть мэтра на закрытии Московского фестиваля, когда его фильм «Интервью» получил главный приз. Это была рифма к легендарному сюжету 1963 года, когда на том же ММКФ жюри во главе с Григорием Чухраем позволило себе героический жест — наградить сумасшедший модернистский опус «Восемь с половиной», наполненный эротикой, фрейдизмом и новым, непонятным киноязыком.

В 1993-м Феллини впал в кому и пролежал, кажется, месяц. То была эпоха заката авторского кино, которое многие спешили похоронить. Один российский кинокритик написал тогда, что коматозное состояние Феллини символично, ибо в нем пребывает сам авторский кинематограф. Еще чуть-чуть — и прозвучало бы: убейте скорее этого Феллини, зачем длить никому не нужную жизнь полутрупа?

Но когда Феллини умер, его хоронила вся Италия, а переживал этот момент весь мир.

Бергман нарисовал для фестиваля в Виареджо эскиз плаката с Джельсоминой — Джульеттой Мазиной, забирающейся на столб. Помимо Бергмана в то время еще были живы Антониони, Куросава, Брессон. Тем не менее уход Феллини знаменовал приближение конца великого кинематографа второй половины ХХ века.

На его месте возник другой — менее великий, но тоже яркий, эмоциональный, порой зажигательный. И значительной долей этих качеств он обязан Феллини. В 2020 году мир отмечал столетний юбилей великого итальянца, об оказанном им влиянии рассказывали Терри Гиллиам, Уильям Фридкин и Дэмиен Шазелл. А могли бы присоединиться к ним и Коппола со Скорсезе, и Вуди Аллен, и Тим Бёртон, и Питер Гринуэй, и Педро Альмодовар, и Эмир Кустурица. И Боб Фосс с Робертом Олтманом и Дэвидом Линчем рассказали бы — если бы были живы.

В фильмах этих прославленных мастеров мы без труда находим феллиниевские мотивы, образные переклички и прямые цитаты. Карнавальные клоуны и бродячие артисты, броуновское движение фарсовых персонажей, сюрреалистические сны и нарциссические видения, визуализация подсознания художника — все это давно вошло в арсенал мирового киноискусства. Тень Феллини нависает и над масками Джокера из экранных версий культового комикса, где красная краска мешается с кровью, и еще над множеством явлений как элитарной, так и популярной культуры. Ну а в итальянском кино самым явным наследником Феллини по праву считается Паоло Соррентино.

Культ Феллини затронул всех крупных режиссеров поздней советской эпохи. Чего стоит разговор Тарковского с Феллини после просмотра «Амаркорда» — его запротоколировала Наталья Бондарчук.

«— Я смотрел твой фильм, Андрей, не весь, конечно, он очень длинный, но то, что я видел,— это гениально,— сказал Феллини.

— Длинный фильм? — возмутился Тарковский.— А у тебя что, много коротких фильмов? А я смотрел их все до конца!

— Не переживай, я знаю: ты и я, мы оба — гении! — улыбнулся Феллини.— Вы, русские, вообще гениальный народ. Как вы ухитряетесь снимать свои фильмы? О чем? У вас же ни о чем нельзя снимать! Я бы не снял у вас ни одной своей картины, потому что все мои картины о проститутках».

«Проститутки» в итальянской оперно-мелодраматической традиции — это то же, что «бедные люди» в русской литературной.

Феллини вышел из «шинели» неореализма. Могучее демократическое движение питалось верой в добро и благородство, естественно живущие в простом «маленьком человеке». Это же стало основой кинематографа оттепели, но Тарковский, как и Феллини, пошел дальше. Оба реформировали язык кино, причем их целью не были формальные эксперименты. Тарковского сближают с Феллини глубокая личная погруженность, визуальная чувственность, ощущение кино как магии.

Каждый раз, когда мы с женой бываем в Риме, обязательно заглядываем на тихую улицу Маргутта, подходим к дому цвета охры с мемориальной табличкой, где Феллини прожил основную часть жизни вместе с Джульеттой. Заходим в соседний ресторан, где они были завсегдатаями. С течением времени он как-то поблек, даже стулья с фамилиями известных артистов износились, кое-где отвалились таблички, да и еда, честно говоря, стала не очень. Но я вспоминаю фильм «Джульетта и духи», на съемках которого режиссер и актриса постоянно ссорились по творческим вопросам. Кажется, сейчас из-за стойки бара выглянет маленькая, худенькая Мазина, посмотрит на супруга обманчиво наивным, детским взглядом и скажет: «Ты, конечно, гений, Федерико, но я лучше знаю, что чувствует женщина, чей муж так любит пышные груди и большие бедра».

Андрей Плахов

Фотогалерея

Федерико Феллини и его путь в кино

Смотреть