Выставка современное искусство
В Московском музее современного искусства (ММСИ) в Ермолаевском переулке открылась выставка Георгия Пузенкова "Who is Afraid", сделанная pARTner project gallery. Низких компьютерных технологий не испугалась АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Георгий Пузенков, инженер-компьютерщик по полученному еще в брежневском СССР образованию, прославился переводом "Моны Лизы" на дигитальный язык. Ее компьютеризованный образ, растиражированный на уорхоловский манер, отправленный на Венецианскую биеннале и даже в космос, вместе с экипажем МКС в 2005 году, стал своего рода пузенковским логотипом. Однако в ММСИ (кураторы — Олеся Туркина и Евгения Кикодзе) все четыре этажа музея отданы абстракции.
Название выставки (английское, как и названия всех картин художника, который уже почти двадцать лет живет в Германии и легко вписался в европейский контекст) отсылает к известной картине абстракциониста нью-йоркской школы Барнета Ньюмана "Кто боится красного, желтого, синего", в свою очередь отсылающей к творчеству пионера абстракции Пита Мондриана. Георгий (он же Жорж) Пузенков ничего такого не боится, а, наоборот, безбоязненно, с умом и очень назойливо цитирует все лучшее из традиции мировой абстракции, от Казимира Малевича до минималистов. Брызгает краской на холст вслед за изобретателем "дриппинга" Джексоном Поллоком. Стирает "Черный квадрат", как когда-то стер рисунок абстрактного экспрессиониста Виллема де Кунинга поп-артист Роберт Раушенберг. Разлагает спектр на всевозможные комбинации, как авангардист-цветовед Михаил Матюшин и минималист Сол Левитт. Покрывает картины рябью полосочек, как Даниэль Бюрен. Словом, повторяет жесты всех великих XX века.
Только все эти цитаты пропущены через компьютер, поскольку для современного человека монитор стал единственным окном в мир и самой картиной мира. Впрочем, те, кто боится, что компьютерные технологии окончательно сожрут рукотворное искусство, могут за господина Пузенкова не волноваться: свои огромные холсты он самолично красит вручную. На компьютере сделаны лишь эскизы: даже следы теперь уже фирменного пузенковского акта стирания — это жест руки художника, водящего мышкой-ластиком по экрану. Все это переносится в картину в технике "деколлажа": холст двойной, и с него попросту сдираются те части верхнего слоя, которые на дигитальном эскизе уничтожены мышкой, так что проступает нижний слой. Как это происходит, было продемонстрировано и на вернисаже, и в видео, где художник в компании десяти голых ассистенток (это тоже цитата — из Ива Кляйна, красившего свои картины телами вымазанных краской натурщиц) кувыркается на гигантской черной холстине, постепенно обнажая куски ее белой подкладки. Но и содранные части у хозяйственного господина Пузенкова даром не пропали: по их моделям отлиты плоские прорезные скульптуры, черными металлическими загогулинами которых заставлена вся лестница музея в Ермолаевском. И вообще, все музейное пространство, оформленное этой стильной скульптурой и нарядной дигитально-рукодельной живописью, превращается в одно произведение концептуального дизайна. Вершиной которого стал "Черный квадрат" Малевича, обрамленный "оконной" рамкой Apple Macintosh, как один большой пиксель.
На этом оцифрованном Малевиче и надо было бы поставить точку, воспев Георгия Пузенкова за вдумчивое и ироничное отношение к традициям модернизма и за гуманистический пафос, с каким художник заявляет: сколько ни стирай искусство, а оно все живо. Однако в самом конце выставки есть еще одна потаенная комнатка: там висят ранние, эпохи легендарного сквота в Фурманном переулке работы Пузенкова. Тогда он был еще не Жорж, а Жора, такой чудовищной искусствоведческой эрудицией не отличался и творил в доморощенном стиле экспрессионизма новой волны. И это действительно чертовски хорошая живопись: фактурная, с отличным чувством цвета.
Но такой простой, нутряной экспрессионизм чертовски плохо продается. У успешного художника должна быть какая-то интеллектуальная фишка, например рукотворная имитация компьютерных картинок. И Георгию Пузенкову прекрасно удается это умно придуманное и лощеное искусство, которое как будто бы нарочно создано в подтверждение известного тезиса эпохи 1968 года, что абстракция — это не больше чем дизайн для буржуйского интерьера. Так что нечего говорить, что художник сегодня становится жертвой компьютера. Куда чаще он становится жертвой рынка.