Великий противник «гороховых законов» генетики
Юбилей Ивана Мичурина, выдающегося русского селекционера, который наотрез отказался переезжать в Америку
В этом октябре исполнилось 170 лет со дня рождения Ивана Владимировича Мичурина, доктора биологических наук, почетного академика АН СССР, академика ВАСХНИЛ, заслуженного деятеля науки и техники РСФСР, создателя более трех сотен новых сортов плодовых, овощных, цветочных и других растений, кавалера орденов св. Анны, Ленина и Трудового Красного Знамени, автора более 500 научных публикаций по селекции растений и крайне вредного с точки зрения ныне модной экологической экономики афоризма: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее — наша задача».
Мичурин не знал генетику, но действовал в соответствии с ее законами
Фото: ТАСС
Мичурин не знал генетику, но действовал в соответствии с ее законами
Фото: ТАСС
По сословной принадлежности Мичурин был из дворян в четвертом колене. Род Мичуриных числился в Дворянской родословной книге Рязанской губернии и вел начало от его прадеда, отставного майора Ивана Наумовича Мичурина. Можно сказать, что направление деятельности Ивана Владимировича Мичурина было предопределено едва ли не по факту рождения: традиции садоводства в течение нескольких поколений, как только Мичурины стали помещиками. Разведением яблонь и груш увлекались и его дед, отставной полковник, и отец будущего селекционера, губернский секретарь, и сам он с детства умел прививать растения.
Железнодорожник Мичурин
Мать мальчика умерла, когда ему было всего 4 года, грамоте Ивана учил его отец, а потом он поступил в Пронское уездное училище, в 17 лет окончил его и готовился к поступлению в Александровский лицей. Так после переезда из Царского Села в столицу в 1843 году назывался знаменитый Царскосельский лицей, а в нем инспектором служил муж сестры отца Ивана Мичурина. Но отец тяжело заболел, его имение, и так заложенное, пришлось продать за долги. Дядя Ивана, Лев Иванович Мичурин, отправил его в Рязанскую губернскую гимназию, но, не проучившись там и года, Иван был исключен, и Лев Иванович устроил племянника кассиром-конторщиком на железнодорожную станцию в Козлове Тамбовской губернии.
На станционной службе Иван Мичурин через два года дорос до должности помощника начальника станции, а попутно зарабатывал, открыв часовую мастерскую, как когда-то Иван Кулибин. В 19 лет Мичурин женился на дочери станционного рабочего, и молодая семья сняла небольшую заброшенную усадьбу на окраине города, где он начал проводить опыты по выведению различных сортов плодов и ягод. Очень скоро места для этого там перестало хватать. Семья садовода-железнодорожника перебралась в городской дом с большим садом, который сразу же пришлось заложить, но и в этой городской усадьбе Мичурину со временем стало тесно. В 1887 году он приобрел участок земли неподалеку от Козлова, в слободе Турмасово, где создал свой знаменитый селекционный питомник и проработал до конца жизни.
Главный инженер селекции
С железной дороги Мичурин уволился в 1888 году, когда у него появились первые деньги от коммерческой продажи выведенных им сортов, их каталоги с ценами он клал в проходящие поезда. Деньги шли на расширение его питомников. Но в принципе его жизнь могла пойти и по другой траектории — инженера-изобретателя в области бурно развивавшейся тогда электротехники. В его рабочем кабинете на стене висели сконструированные им барометры и дозиметр радиации, стояли собранные им самим пишущая машинка и оригинальная машинка для набивки папирос, в мастерской — динамо-машина его конструкции, перегонный аппарат для получения масла из масличных культур и десятка два оригинальных садоводческих инструментов и приспособлений. Даже свой вариант двигателя внутреннего сгорания он изобрел. Но главное — железнодорожная станция города Козлова освещалась системой конструкции Мичурина.
В принципе все это можно было запатентовать, в 1870 году в законодательстве Российской империи появилось положение, позволявшее изобретателю требовать выдачи ему в установленный срок «привилегии» (патента) на то, что он изобрел, вне зависимости от того, считает ли кто-либо посторонний его изобретение полезным или бесполезным, и была значительно упрощена процедура рассмотрения и выдачи «привилегии» — из нее исключили обсуждение в Госсовете и удостоверение «привилегии» императором, хотя формально они по-прежнему выдавались от имени государя.
Этим воспользовался, например, Лодыгин, запатентовавший в 1872 году лампу накаливания и сразу после получения «привилегии» создавший компанию «Русское товарищество электрического освещения Лодыгин и К°». Правда, заработать большие деньги на лицензировании своего изобретения у Лодыгина не получилось, их заработал Эдисон, потому что это был вопрос даже не предприимчивости изобретателя, а экономической политики Российской империи, где до 1917 года 82,4% «привилегий» (патентов) было выдано иностранцам, включая Белла, Дьюара, Эдисона, Форда, братьев Райт, Пастера, Люмьера, Даймлера, Боша, братьев Маузер и т. д., и только 17,6% отечественным ученым, в том числе Жуковскому, Лодыгину, Попову, Циолковскому.
Тем не менее, учитывая его упорство, трудоспособность и нацеленность не на теорию, а на практический результат, Мичурин вполне мог стать успешным изобретателем. И он стал им, но не в электротехнике, а в той области, которая была целью его жизни — конструирования новых сортов плодово-ягодных культур. Хорошо известно, что Мичурин выписывал и читал периодику не только по садоводству, но и общей биологии. Но у него и мысли не было вести скрещивание растений в чисто научных целях, например, для подтверждения теории Ламарка о наследовании благоприобретенных признаков или, напротив, проверки теории наследственности Дарвина путем естественного отбора.
Более того, работы Грегора Менделя по наследственной статистике гибридов гороха он презрительно называл «гороховыми», а в 1916 году, когда уже была создана первая генетическая карта хромосомы, называл профанацией. «В последнее время наши неофиты дела гибридизации как-то особенно назойливо стараются нам навязать этот гороховый закон — создание какого-то давно умершего австрийского католического монаха — и что всего обиднее это то, что они не унимаются в этом... Неужели, господа... Вы все-таки будете продолжать пестаться с этим гороховым законом...» — писал он с завидной самоуверенностью.
Причина этого тоже предельно понятная: отсутствие у Мичурина соответствующего образования. И почему он не задумался над тем, что число «профанов», пеставшихся с законами наследственности Менделя, только росло, и не постарался ликвидировать этот пробел, тоже можно объяснить. Ему это не было нужно для его работы.
То, чем занимался Мичурин, было по своей сути в чистом виде инженерией, только живых природных объектов. Селекционными методами, известными и новыми, которые он изобретал, он конструировал из теплолюбивых сортов плодово-ягодных культур сорта, способные плодоносить в более холодном климате средней полосы России, и разрабатывал условия «особого режима воспитания сеянцев, например, электризация почвы, но исключительно подставными батареями и не более как 2 вольта напряжения, с направлением течения тока с севера на юг».
Вот только запатентовать их Мичурин не мог. В XIX веке был только один случай, когда Луи Пастер получил в 1865 французский патент на штамм дрожжей для производства пива и потом, в 1873 году, такой же патент США. Это сейчас вовсю патентуются живые организмы и даже их гены, но тогда патентование живого казалось нонсенсом. Ситуация изменилась только в 1930-е годы, когда в разных странах, в том числе и в нашей стране, начали выдавать патенты на селекционные достижения. У нас первое такое «авторское свидетельство» (советский патент) получил академик Петр Иванович Лисицын за созданный им сорт озимой пшеницы. А в 1973 году постановлением Совмина СССР «селекционные достижения приравнивались по правовой охране к изобретениям на новые сорта и гибриды сельскохозяйственных культур и других культивируемых растений».
Мичурин с сотрудниками в плодовом питомнике в пригороде Козлова — Донской слободе
Фото: ТАСС
Мичурин с сотрудниками в плодовом питомнике в пригороде Козлова — Донской слободе
Фото: ТАСС
Передовая мичуринская агробиология
К началу XX столетия Иван Мичурин уже был известным селекционером не только в Российской империи, но и в других странах, его саженцы пользовались все возрастающим спросом. Он регулярно публиковал свои работы по выведению новых сортов и акклиматизации гибридов в научных и популярных изданиях. Сообщал он о новых сортах и в торговых каталогах своих саженцев, а таких каталогов до начала мировой войны он выпустил большими тиражами больше дюжины.
Писал он и власти, просил у государства деньги для расширения его дела, чтобы сохранить его «новые сорта, которые за недостатком свободного места частью рассеялись по различным покупателям в России и за границей, откуда к нам вернутся под другим именем». В ответ вместо денег получил орден св. Анны 3-степени, то есть по старшинству орденов империи предпоследний с конца, и предпоследней, тоже с конца, степени, каковым обычно награждали чиновников 12-го класса, третьего с конца в Табели о рангах.
Мичурину предлагали переехать в Америку, обещая создать ему там все условия, которые он пожелает, а когда он отказался, изъявили готовность купить у него оптом образцы сеянцев всех его сортов и гибридов и заодно все те растения, с которыми он работал, а в его питомнике насчитывалось тогда около 900 видов растений со всего мира. Над этим предложением Мичурин глубоко задумался. Но пока он думал, началась мировая война, потом две революции подряд, и в 1918 году все его хозяйство было национализировано, о чем новая власть его уведомила: «С 1-го ноября с. г. Вы назначаетесь ст. специалистом садоводства Опытного Отдела и Вам поручено заведывание питомником, принадлежавшим прежде Вам, ныне национализированным, согласно постановлению Народного Комиссара Земледелия. Оклад содержания Вам установлен в размере 611 руб. в месяц».
В начале 1922 года в Тамбовский губисполком пришла телеграмма Совнаркома следующего содержания: «Опыты по получению новых культурных растений имеют громадное государственное значение. Срочно пришлите доклад об опытах и работах Мичурина Козловского уезда для доклада Председателю Совнаркома товарища Ленину. Исполнение телеграммы подтвердите». В результате еще до конца года появилось второе отделение питомника в 5 км от первого, а в 1934 году здесь открылась Центральная генетическая лаборатория, ныне Всероссийский НИИ генетики и селекции плодовых растений им. И. В. Мичурина.
В том же 1922 году директор Государственного института опытной агрономии Николай Иванович Вавилов, уже известный в мировом сообществе генетиков открытием закона гомологических рядов, писал Мичурину: «Обращаются к Вам от Отдела прикладной ботаники и селекции с просьбой <…> составить для "Трудов прикладной ботаники и селекции" сводную статью о результатах Вашей работы и о методах работы. Было бы крайне желательно получить резюме, листа на два печатных. Это резюме мы издали бы в достойном виде, переведя его целиком на английский язык». И добавляет: «Из Америки мы получили недавно просьбу сообщить о том, как Вы поживаете. В Америке до сих пор продолжают интересоваться Вашей работой. <…> И еще более убедительная просьба в интересах всех, кто интересуется в России садоводством, уделить несколько дней на составление очерка-сводки Вашей более чем 40-летней деятельности, который представит интерес не только в России, но и за границей. <…> Просим также сообщить точную дату Вашего рождения, которая, к сожалению, нам не известна».
Спустя десять лет дата рождения Мичурина и другие подробности его жизни и работы были известны всей стране, начиная от «юных мичуринцев» — юннатов и кончая секретарями обкомов, отвечавших за сборы урожаев. Он был награжден высшими советскими орденами, стал почетным академиком АН СССР. Но апогея известность Ивана Мичурина достигла уже после его смерти в 1935 году. В советском павильоне на Всемирной выставке в Нью-Йорке 1939 года грандиозное полотно 3 х 2,4 м «Садоводы в гостях у Мичурина» висело рядом с картиной чуть меньшего размера «И. В. Сталин и члены Политбюро среди детей в Центральном парке культуры и отдыха имени М. Горького». А в 1948 году на печально известной сессии ВАСХНИЛ он был объявлен «основоположником передовой мичуринской агробиологии».
Низвели весь грандиозный труд всей жизни Ивана Мичурина к инструменту расправы над «буржуазным вейсманизмов-морганизмом-менделизмом» (то есть неодарвинизмом и классической генетикой) президент ВАСХНИЛ Трофим Лысенко и его помощник академик ВАСХНИЛ Исаак Презент. Инструмент опасный и сильный, учитывая всенародную известность Мичурина. Директору Института общей генетики АН СССР академику Николаю Дубинину пришлось написать научно-популярную книгу «Теоретические основы и методы работ И. В. Мичурина» (1966), чтобы вернуть в науку «подлинного Мичурина», как выразился Дубинин. Но на самом деле он просто показал, что результаты гибридизации и селекции Мичурина вполне укладываются в законы генетики. Подлинный Мичурин, наверное, сильно удивился бы этому.
Вспомнили о Мичурине и сегодня, на Всероссийской научно-практической конференции «Научное наследие Ивана Владимировича Мичурина и глобальные вызовы современного садоводства», которая по инициативе РАН, Минобрнауки, Минсельхоза РФ и Ассоциации садоводов России в начале прошлого месяца состоялась в наукограде Мичуринске и была приурочена к 170-летию со дня его рождения, дате, честно говоря, не совсем круглой для подобных юбилеев. Только, похоже, ждать еще пять лет до 175-летия Мичурина времени не было.
Помимо традиционных на таких мероприятиях докладов и награждения сотрудников Федерального научного центра им. И. В. Мичурина почетными грамотами и благодарственными письмами Российской академии наук и комитета Государственной думы по аграрным вопросам, в выступлении академика Петра Чекмарева, собственно, и прозвучали те слова о Мичурине, которые крайне актуальны сейчас: «Объем импорта фруктов и ягод достигает 400 млрд руб. <…> Задача, которая перед нами стоит,— это создание комплекса мероприятий по формированию валового производства и сокращению импортозависимости от других стран».