Прометеи инноваций
Какую роль в развитии человечества играют нестандартно мыслящие люди
Несмотря на бурное развитие экономической науки, одним из наиболее волнующих умы экономистов вопросов остается извечная проблема поиска источников экономического роста и способов поддержания экономической динамики. И никак нельзя сказать, что Нобелевский комитет скупится на награды исследователям, пытающимся выдвинуть свою версию разгадки этой тайны.
Фото: Nam Y. Huh / AP
Фото: Ashley McCabe / Brown University / Handout. / Reuters
Фото: Thibault Camus / AP
Прошлогодние нобелевские лауреаты — Дарон Аджемоглу, Саймон Джонсон и Джеймс Робинсон — получили заслуженную награду за изучение влияния институтов на благосостояние.
Нобелевское трио этого года — американец Джоэль Мокир, француз Филипп Агьон и канадец Питер Хоуитт — в отличие от прошлогодних коллег трудно было назвать безусловными лидерами нобелевской гонки, но это, разумеется, нисколько не преуменьшает их вклад в мировую экономическую науку.
Здесь в очередной раз можно приятно удивиться тому, насколько Нобелевский комитет хорошо чувствует запросы времени. В эпоху, когда одной из самых активно обсуждаемых тем в СМИ и соцсетях стала дискуссия о вызовах и перспективах, которые несет человечеству искусственный интеллект, премия присуждается ученым, пытающимся пролить свет на то, как инновации запускают экономический рост и что позволяет ему сохраняться, а не затухать.
Тема едва ли может считаться по-настоящему прорывной, ей посвящены целые библиотеки работ. Заслугой Мокира, Агьона и Хоуитта стало удивительное по своей целостности описание процесса влияния инноваций на социально-экономическое развитие.
Во-первых, Мокиру на огромном историческом материале удалось раскрыть взаимосвязь экономического роста и культурных и технологических факторов. Бытует представление, будто в основе технологических прорывов лежат открытия гениальных инноваторов-одиночек, но Мокир убедительно продемонстрировал, что технологический прогресс создается коллективами ученых и изобретателей, объединенных платформами в виде университетов, научных обществ, снижающих трансакционные издержки при распространении идей. Процесс экономического роста, доказывает Мокир, и зависит от способности общества накапливать и стимулировать создание новых знаний.
Иными словами, Мокир опровергает многочисленные теории, связывающие генезис современного экономического роста с благоприятными природно-географическими факторами или во многом случайными событиями, такими как колониальные открытия или эпидемии. Исследования Мокира говорят нам, что именно (не)формальные институты становятся первичными источниками экономического роста.
Можно, конечно, задаться вопросом: а прошлогодние нобелиаты не говорили ли о том же? Ответом будет во-вторых: большой заслугой Мокира стал скрупулезный анализ того, как запуск экономического роста зависит от сложного сочетания культурных и институциональных факторов, тогда как многие другие специалисты невольно попадают в ловушку (разной степени глубины) культурного или институционального детерминизма. В частности, профессор Мокир обратил внимание, что колыбелью современного экономического роста Старый Cвет стал во многом благодаря нескольким важным изменениям во взглядах его жителей на окружающий мир. Они перестали бояться ставить под сомнение авторитеты прошлого, оказались готовы перенимать достижения других народов и перестали подвергать гонениям нонконформистов — носителей нового.
Впрочем, одних лишь изменений в социальной среде было явно недостаточно, чтобы запустить устойчивое вращение маховика экономического роста. Крайне важной оказалась «поддержка» культурных сдвигов со стороны формальных институтов, формирующих архитектуру стимулов и санкций для новаторов и задающих стоимость доступа к знаниям. «Культура определяет предпочтения и приоритеты… Институты задают структуру стимулов и наказаний»,— учит нас нобелевский лауреат.
Теперь об усилиях Агьона и Хоуитта.
В-третьих, им удалось — хочется верить, навсегда — развенчать мифы о якобы сохраняющейся технофобии современных экономистов. Далеко не секрет, что критики состояния дел в экономической науке любят обвинять исследователей в области экономики в неверном понимании природы инноваций. Якобы экономисты воспринимают их в виде манны, падающей с небес. Однако достаточно открыть работы сегодняшних нобелевских лауреатов, чтобы убедиться в обратном. Агьон и Хоуитт на протяжении нескольких десятилетий говорят, что технологический прогресс — результат целенаправленных действий экономических агентов, создающих новые технологии, которые вытесняют с рынков устаревшие изобретения. Эта идея не нова, ее обычно связывают с концепцией «созидательного разрушения» Йозефа Шумпетера. Историки экономической науки хорошо знают, что впервые этот термин появился у Вернера Зомбарта, а тот, в свою очередь, по-видимому, черпал вдохновение в творчестве Ницше.
Как бы то ни было, но до Агьона и Хоуитта «созидательное разрушение» фактически не попадало в орбиту интересов мейнстримных экономистов из-за своего неформализованного характера. Переложение шумпетерианской концепции на язык «царицы наук» позволило экономистам создать математически строгую теорию, показывающую, что в основе современного экономического роста лежит бесконечный процесс борьбы нового со старым.
Наконец, Агьон и Хоуитт весьма убедительно показали, что конкуренция — обоюдоострый меч. Если ее слишком много, то потенциальные инноваторы не видят смысла рисковать. Если слишком мало — балом начинают править монополисты. Поэтому крайне важно искать золотую середину.
В-четвертых, Нобелевская премия 2025 года может восприниматься сигналом миру о необходимости сохранения той самой культуры роста, о которой так много писал Мокир. Этот посыл очень трудно переоценить, вспомнив о том, какие нарративы продвигают множащиеся сейчас сторонники идей дероста и радикального энвайронментализма или алармисты, рисующие устрашающие картины недалекого будущего, в котором техногиганты совсем скоро задушат нонконформистов и заморозят приводящий в движение механизм экономического роста процесс созидательного разрушения. Тем временем нобелиаты пишут о том, что без роста экономики мы не сможем решать социальные задачи и помогать людям.
Нобелиаты этого года настойчиво напоминают: долгосрочный рост чрезвычайно хрупок, застой, а не динамика был спутником человечества большую часть его истории. Вырваться из стагнационной ловушки ему помогли культура и институты, поощрявшие и защищавшие нестандартно мыслящих людей и вознаграждавшие их старания. Важно во что бы то ни стало лелеять эту среду.
Образно говоря, экономический историк Мокир объяснил, как Прометей помог людям «разжечь» экономический рост, научив их поддерживать «пламя» инноваций, а Агьон с Хоуиттом поведали, что инновации — не подарок судьбы, а плод непростой работы общества по созданию системы институтов, которые позволяют «приручить» и поддерживать «огонь» нововведений. Хочется верить, что человечество прислушается к советам новоявленных нобелиатов и не допустит окончательного заката культуры роста.