В городе Висбадене канцлер Германии вчера впервые решилась произнести вслух, что "очень хочет" Северо-Европейский газопровод, а президент России подтвердил, что он летит в Иран на встречу с его президентом. Вместе с международной общественностью о судьбе этой поездки переживал командированный туда вместе с Владимиром Путиным специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Ужинали Ангела Меркель и Владимир Путин в неплохом немецком ресторанчике, чей шеф-повар накануне их приезда на вопрос, изучил ли он гастрономический портрет российского президента, ответил утвердительно: "Да. Мне кажется, его любимое блюдо — кровяная колбаса".
У этого гастрономического портрета были амбиции психологические.
В то время как в Иране, куда президент России должен был лететь на следующий день, сразу несколько групп террористов-смертников готовили покушение на Владимира Путина, сам господин Путин вместе с канцлером Германии был демонстративно увлечен тыквенным супом с подсолнечным маслом с альпийских лугов Австрии, утиной печенью и желе с добавлением лучших сортов рейнского "Рислинга", жареной кровяной колбасой из откормленных в естественных условиях на свежем воздухе свиней (цитата из ресторанного меню), яблочным пюре и ягненком в розмарине, тмине и шалфее.
Вскоре, еще позже вечером, мне стало известно, что визит в Иран вроде не отменяется, и в контексте этого ужина поступившая информация выглядела органично.
Наутро Владимир Путин приехал на форум "Петербургский диалог", активно развивающийся здесь уже три дня. Его участники выглядели, несмотря на раннее утро, утомленными этим диалогом и, понимая, что видят свет в конце тоннеля, за полчаса до приезда господина Путина успели от души поблагодарить организаторов за удовольствие, доставленное друг другу (видимо, мгновением расставания).
Бывший президент СССР Михаил Горбачев председательствовал на этом форуме. Он выступал уже в присутствии господина Путина и госпожи Меркель и сразу предложил:
— Я в конкретику не хочу входить.
Действительно, конкретика никогда не была сильной стороной этого человека.
— Для России отношения с Германией очень важны,— говорил Михаил Горбачев, принципиально не входя в конкретику.— Для Германии отношения с Россией тоже очень важны. И Германии необходимо понять это так же, как и России!
Тут Ангела Меркель очень кстати чихнула.
— Будьте здоровы,— Михаил Горбачев на мгновение вошел в конкретику, повернувшись лично к Ангеле Меркель.— С опозданием я вас... Но ничего...
Господин Путин в своем выступлении в двух словах напомнил участникам "Петербургского диалога" историю российско-германских отношений. Он начал с Ганзейского союза, перешел к "большому количеству членов российской царской семьи, которые приехали в Германию, и это на долгие годы стало дополнительным серьезным треком отношений двух народов. И много представителей царской семьи вышли замуж в Германии".
Последнее обстоятельство, по мнению Владимира Путина, очевидно, треком не стало.
Было бы странно, если бы в стенах казино, где проходил этот форум, все тут не цитировали бы Федора Достоевского или хотя бы не поминали его добрым словом.
— Достоевский здесь не только играл, но и, насколько я знаю, все продул, все время письма писал и просил ему денег прислать,— господин Путин говорил про писателя с легким снисхождением и с таким видом, как будто, если бы рядом с Федором Достоевским в это время был он, Владимир Путин, всего этого позорища ни в коем случае бы не было.
Добравшись до настоящего и с легким сердцем перешагнув через него, Владимир Путин перешел к ближайшему будущему. Говоря про "обновленный политический курс России", он как будто бы вскользь упомянул о том, что в России после президентских выборов в марте 2008 года "будет другая конфигурация власти" (о том, какое внимание уделило российское телевидение выступлению господина Путина, см. рубрику "Доступ к теле" на стр. 4). Очевидно, раньше, чем другие участники форума, поняв, что слова его, например, означают, что в России может уйти в прошлое президентская форма правления, господин Путин уточнил, на ходу минимизируя возможные политические потери, связанные с таким заявлением:
— Другие люди придут...
Одна из участниц "Петербургского диалога", Элла Памфилова, по предложению ведущего доложила "от гражданского общества", и я не сразу понял, что он имеет в виду работавший в рамках "Диалога" круглый стол "Гражданское общество". Из выступления госпожи Памфиловой я понял, что все участники дискуссии договорились как можно скорее разделить понятия "вина" и "ответственность", которые в общественном сознании до сих пор преступно слиты в аморфное целое. В остальном единства в "Гражданском обществе" не было и нет.
После этого госпожа Памфилова сосредоточилась на том, что надо внести поправки в закон "О неправительственных организациях", с необходимостью которых (имеются в виду поправки, а не организации), по ее мнению, не так давно согласился Владимир Путин. В этой части доклад Эллы Памфиловой следовало признать единственным содержательным выступлением на форуме — по крайней мере за те полтора часа, что я стал его невольным свидетелем.
Без поправок в закон, по мнению Эллы Памфиловой, неправительственные организации в России развернуть свои ряды так, как они хотят, не смогут.
После выступления представителей всех восьми круглых столов Владимир Путин взял на себя труд ответить им.
— Позиции представителей наших церквей,— сообщил он,— насколько я себе представляю, особенно после встречи с папой, полностью совпадают! Что касается закона "О неправительственных организациях", если надо — подправим.
Беззаботность была демонстративной. Господин Путин разъяснил, что после вступления в силу нового закона "О неправительственных организациях", которому и понадобились, по мнению Эллы Памфиловой, поправки, "никакой катастрофы не произошло, все, кто хотел зарегистрироваться — зарегистрировались... Может, существует избыточная бюрократия... Можно посмотреть еще раз, никаких проблем..."
После выступления Эллы Памфиловой упреки господину Путину со стороны немецких правозащитников выглядели бы сами по себе избыточными.
Кроме того, Владимир Путин плотно поработал с одним немцем, господином Мангольдтом, большим другом России. Тот сообщил, что немецкие инвестиции в Россию за год выросли на несколько миллиардов долларов.
— На сколько, вы говорите, выросли вложения?-- переспросил он у господина Мангольдта.— На семь миллиардов... Я только что был в Сочи. Так там говорили о том, что только одна итальянская компания вложила в электроэнергетику России шесть миллиардов. Не помню, долларов или евро...— наморщил лоб господин Путин, делая вид, что даже это имеет сейчас значение, потому что ему чужого не надо.— И еще три собирается вложить... Так что, господин Мангольдт, хвастаться особо нечем!
По виду немецкого профессора было понятно, что сконфузить его может каждый.
— Надо двери экономик открывать шире! И мы все возрадуемся! — закончил господин Путин, у которого из головы, видимо, все никак не шел теперь разговор с папой.
На пресс-конференции, после подписания соглашения о добрых намерениях по сотрудничеству в строительстве и эксплуатации международного ускорительного центра по исследованию тяжелых ионов и антипротонов и меморандума о завершении сделки между РАО ЕЭС, ОГК-4 и немецкой компанией Е.ON, Владимир Путин выглядел крайне сосредоточенным. Настолько сосредоточенным выглядит человек, который принял какое-нибудь непростое для себя решение и готов теперь ответить за него, чего бы ему это ни стоило. Я сразу подумал, что он, видимо, все-таки летит в Иран.
Немецкий журналист сразу и спросил его насчет "путаницы в агентствах: едете ли вы в Иран".
— Прежде всего хотел бы сказать, что поездка в Иран была запланирована давно,— сказал президент России, понимая, что именно этот момент надо разъяснять прежде всего, потому что мировая общественность, увлеченная идеей прямых переговоров Владимира Путина с президентом Ирана Ахмади-Нежадом на территории последнего, не желает помнить о том, что поездка в Иран запланирована и в самом деле несколько лет назад и что едет господин Путин для участия в саммите прикаспийских государств. Это напоминание, наверное, призвано было снять с повестки господина Путина налет ненужной сенсационности. Образовавшейся, впрочем, не в последнюю очередь благодаря лавине информационных сообщений из Москвы об угрозе покушения.
— В ходе встреч в Тегеране будут обсуждены вопросы, связанные с иранской ядерной проблемой,— продолжал господин Путин.— Чтобы решить эту проблему, а такие возможности есть (тут он вспомнил о северокорейской ядерной проблеме, которой уже почти и не существует.— А. К.).— Пугать кого-то, иранское руководство или иранский народ, бесперспективно: им не страшно.
На вопрос об иранской ядерной программе уже ответила и Ангела Меркель, когда выяснилось, что на самом деле фразой "на переговорах в Иране мы обсудим..." Владимир Путин не то что дал тонко понять, что он едет в Иран, а просто забыл ответить на этот вопрос и теперь решил добавить:
— Я, конечно, еду в Иран. Если бы я все время слушал угрозы и рекомендации моей службы безопасности, я бы из дома не выходил. Они должны делать свое дело, а мы с госпожой Меркель — свое.
Я даже подумал было, что и канцлер Германии тоже собралась в Иран за компанию вместе с президентом России. Но стоило мельком взглянуть на нее, чтобы понять, что ей и в Висбадене неплохо.
Зато госпожа Меркель очень живо высказалась в пользу проекта Nord Stream (Северо-Европейский газопровод).
— Этот проект мы очень хотим,— госпожа Меркель говорила про строительство газопровода в таких восторженных выражениях впервые и дала понять, что Nord Stream будет строиться, несмотря ни на что.
Уточнения тут же попросил господин Ротт с радио "Москва":
— Я хочу спросить госпожу Меркель, не говорил ли вам господин Путин, в какой должности он в следующий раз будет сидеть напротив вас на следующей "восьмерке"...
Журналист имел в виду, что, как бы ни называлась через восемь месяцев должность господина Путина, все равно это будет должность главы государства.
Госпожа Меркель ответила очень уж дипломатично:
— Я считаю, определенные решения должны появляться в определенное время. Я стараюсь пользоваться своим талантом ждать.
— Буду я участвовать, не буду я участвовать...— с раздражением повторил господин Путин.— Я все чаще сталкиваюсь с этим вопросом... В России будет соблюдена не только буква, но и дух нашей Конституции.
Таким образом, господин Путин опять сказал, что уходит, и даже имел в виду, что не собирается, заняв, например, пост председателя правительства, оставаться руководителем Российской Федерации.
Так Владимир Путин постарался еще раз дезавуировать свое замечание насчет "другой конфигурации власти".
— Но дело не в этом,— продолжил он.— Когда кто-то интересуется этой проблематикой в таком контексте... это значит, что кому-то не очень нравится поступательное движение нашей страны... Так вот, я хочу сказать, что нет никаких оснований беспокоиться по поводу роста... Российской Федерации. Это невозможно никому остановить. Это надо использовать, чтобы получать выгоду от сотрудничества с Россией,— посоветовал он то есть расслабиться и попробовать получить удовольствие.