Николя Саркози взял тюрьму в заложники
Первая ходка экс-президента оборачивается фарсом
Два месяца в парижской тюрьме Ля-Санте ждали экс-президента Николя Саркози. Но как только бывший глава государства стал заключенным, обнаружилось то, чего никто не ожидал. Тюрьма встала вверх ногами, отмечает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Бывший президент Франции Николя Саркози
Фото: Benoit Tessier / Reuters
Бывший президент Франции Николя Саркози
Фото: Benoit Tessier / Reuters
С тех пор как 21 октября в ворота парижской тюрьмы Ля-Санте въехал черный Renault с экс-президентом на борту, жизнь за стенами изменилась. Впервые в истории Пятой республики ее бывший президент, осужденный в сентябре за «создание преступного сообщества» по делу о «миллионах Каддафи», оказался за решеткой. Франция, привыкшая наблюдать президентов в Елисейском дворце, вдруг увидела экс-президента под замком — и тут обнаружилось, что для такого сценария не существует никаких правил.
70-летний Николя Саркози не похож ни на одного заключенного. Он с самого начала потребовал, чтобы с ним обращались «как со всеми», и администрация тюрьмы готова бы с этим согласиться, да не смогла. Существует особый протокол охраны бывших президентов — Саркози уже десять лет находится под прямой защитой Министерства внутренних дел. И если отправить его в тюрьму судья может, то отменить охрану не способен.
Николя Саркози — не только бывший президент, он еще и символ страны, хоть и символ потускневший. Он носитель высших государственных тайн, да к тому же еще и яростный враг преступников со времен своей работы министром внутренних дел. Он всегда ненавидел и презирал «каналий» предместий, а они, составляющие подавляющую часть тюремного населения Франции, отвечают ему взаимностью.
Первое столкновение с ними случилось в ночь прибытия.
Уже на следующий день трое заключенных были задержаны за угрозы в адрес нового узника. На видео, снятом на мобильный телефон и разошедшемся по соцсетям, слышны крики и оскорбления, несущиеся из всех окон.
У «каналий» в эту бессонную для тюрьмы ночь случился настоящий фестиваль. Марин Ле Пен, не упускающая случая подчеркнуть свою «государственную» позицию, заявила в сети X по поводу оскорблений в адрес экс-президента, с которым никогда не была союзницей: «Некоторые, наверное, радуются. Но миллионы французов чувствуют отвращение».
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Можно только предполагать, как этот всплеск ожесточения был оценен корпусом надзирателей, призванных скорее утихомиривать страсти, чем их нагнетать. Многочисленные юмористические ролики в сети, склеенные нейросетью в духе американских фильмов, показывают сейчас накачанного Саркози, устанавливающего закон и порядок в тюремном дворе под испуганными взглядами корпулентных авторитетов. Это, конечно, развлечение блогеров, ищущих просмотры. Но ведь известно, что в тюрьмах и вправду есть свои законы, своя иерархия, свои суды и свои органы исполнения наказаний. Каждый год, по разным источникам, от 250 до 500 человек лишаются жизни во французских тюрьмах.
Присутствие Николя Саркози осложнило жизнь Ля-Санте морально. Но даже физически экс-президент занял как минимум в четыре раза больше места, чем любой из тех, кто отбывает наказание за теми же стенами. Парижская тюрьма и без того набита под завязку. Согласно данным Международной обсерватории тюрем, она принимает сейчас 1237 заключенных при расчетной вместимости в 657 мест. В камерах, предназначенных для одного, давно установили двухъярусные койки, но теперь многие спят и на полу.
Блок одиночек, где содержится экс-президент, также переполнен. Но при этом в соседней камере, возле камеры бывшего главы государства, круглосуточно дежурят двое вооруженных офицеров правительственной охраны.
Причем внутри самой тюрьмы эти офицеры ничего не решают. У них нет ни мобильных телефонов, ни ключа от камеры, которую они охраняют. Их задача — сопровождать экс-президента во время всех перемещений, стоять у дверей всех помещений, где он находится, и обеспечивать его безопасность. Всегда по двое, вооруженные, как предписывает служебная инструкция, они сменяются каждые двенадцать часов.
Министр внутренних дел Лоран Нуньез объяснил присутствие полицейских «особым статусом» узника и «угрозой, которая над ним нависла». Их задача — обеспечить безопасность бывшего президента республики в случае бунта, нападения или теракта. Но работников тюрьмы такие объяснения не удовлетворяют. «Это плевок в лицо тысячам сотрудников, которые каждый день обеспечивают безопасность и порядок»,— заявили профсоюзы надзирателей. Для них появление полицейских с оружием в периметре тюрьмы, где оружие запрещено даже охране,— очевидное проявление недоверия.
Администрация оказалась между двух огней. Обычно изолированный заключенный не видит никого, кроме охранников. Но в случае Саркози все иначе. Он занял не столько свое место в камере, сколько целое пространство — юридическое, символическое, моральное. Каждый его шаг сопровождается свитой.
Тридцать «уязвимых» заключенных, к которым формально причислен и Саркози, живут под особым надзором, но лишь у него есть личная охрана и реальный режим полной изоляции.
В библиотеке, медицинском пункте, спортивном зале (а на воле Николя Саркози не пропускал утреннюю пробежку ни дня) он должен быть огражден от других заключенных — даже тех, кто работает в тюрьме в порядке облегченного режима перед выходом на свободу.
Точно так же его свидания с семьей будут проходить в особых помещениях и с соблюдением специальных мер безопасности. Не может быть и речи о том, чтобы Карла Бруни оказалась в переговорной комнате рядом с родителями мелкого воришки из предместья. Все предусмотрено, чтобы бывший президент не встретился лицом к лицу с народом, теперь уже «внутренним», тюремным.
Судьи, отправившие Николя Саркози в тюрьму, могут гордиться тем, что поступили так, как считали законным. После приговора остальное их уже не касается. Теперь это головная боль другой ветви того же Министерства юстиции — службы исполнения наказаний, явно вспоминающей сейчас судебный корпус незлым, тихим словом. Тюрьма не знает, что делать с экс-президентом. Законы молчат, инструкции не написаны. Саркози в каком-то смысле стал узником не только собственной судьбы, но и неготовности государства к такому развитию событий. Но лиха беда начало. Если так пойдет дальше, можно завести специальную тюрьму для президентов — даже интернациональную, где они могли бы встречаться на прогулке, а в камерах вести переговоры, ссориться и мириться за настольными играми, не доводя дело до смертоубийств.